Менчерес до боли стиснул мою руку, но не мог остановить биения моего сердца. Каждый новый удар или порез, каждое новое багряное пятно словно ускоряло ритм. Ропот поднялся в толпе, когда новички услышали звук, становившийся все ровнее и громче.
Грегор бросил на меня мимолетный взгляд — и Кости метнулся вперед, ударившись в Грегора головой и снизу вверх нанеся удар, взломавший ребра. Грегор взвыл, но успел отшатнуться, прежде чем нож проник в сердце. Он сбил Кости с ног и навалился на него, не замечая, что тем самым загоняет клинок глубже в собственное тело.
Я не понимала зачем, пока Кости не ахнул с мучительно исказившимся лицом. Нож у него в спине! Под тяжестью двух тел кончик лезвия показался из груди Кости в опасной близости к сердцу. Когда Кости извернулся, сбросив с себя Грегора, и развернулся навстречу следующей атаке, я увидела, что рукоять почти ушла в спину. Теперь ему ни за что не вытащить ножа! Удары в моей груди стали слышнее. Как он сможет побить Грегора, если серебро сжигает его изнутри? Когда с каждым броском и ударом клинок приближается к сердцу?
Но Кости продолжал бой с яростью и проворством, словно не чувствуя боли. Он оттеснил Грегора назад, сделал неуловимое обманное движение и ударил врага в глаз, пока тот пытался защитить сердце. И в тот же миг отскочил, уходя от удара в спину. Взмахом ноги швырнул землю в лицо Грегору, ослепив того еще сильнее. Когда Грегор взметнул руки к лицу, Кости рубанул с такой силой, что отсеченная по локоть левая конечность упала на землю.
Я выдернула руку из пальцев Менчереса и сжала ладони, лихорадочно молясь, чтобы с Грегором было покончено. Но тот ушел от следующего рубящего удара Кости, взмыв в воздух, и выкрикнул приказ Люциусу. Глаза его, должно быть, успели излечиться настолько, чтобы увидеть вспышку серебра в ночном небе, когда Люциус высоко подбросил последний, третий нож, давая Грегору время поймать его.
Кости столкнулся с ним в воздухе в тот самый миг, когда Грегор схватил клинок. Удар, нацеленный Грегору в грудь, ушел в живот. Кости дернул лезвие в сторону, залившись красной жижей. Оба рухнули наземь. Кости извернулся, чтобы оказаться на ногах, Грегор же повалился кулем, зажимая широкую рану в животе.
Когда Кости кинулся к Грегору, даже не попытавшемуся защититься, я испытала миг триумфа. Но прежде чем нож Кости опустился на открытую спину врага, кулак Грегора взметнулся вверх и зажатый в нем нож вошел глубоко в живот Кости.
В мозгу все взорвалось болью, когда рухнула возведенная Кости стена и сквозь пролом ворвались его чувства. Я ощутила мучительную боль от серебра в его спине и животе. Последняя рана жгла гораздо сильнее, так что я сама инстинктивно схватилась за живот. Если это всего лишь тень того, что чувствует Кости, его боль, как видно, сжигает кислотой.
Клинок его дрогнул и скользнул по спине Грегора, вместо того чтобы вонзиться в сердце. Я, обомлев, смотрела, как Кости отшатнулся, потянувшись рукой к животу. Он выдернул нож, но Грегор уже поднимался на ноги, отрубленная рука и рана в животе залечились. Кости, едва держась на ногах, попятился. Я не сдержала крика, когда Грегор выдернул нож из его руки и пинком опрокинул на спину.
Гнев и боль сплелись во мне, и я уже не различала, где мои чувства, а где — Кости. Серебряного клинка в его животе больше не было, но боль не отступала. Невероятно — я чувствовала, как она нарастает, ударяя волнами, и, если бы Влад не обнимал меня за плечи, я не удержалась бы на ногах.
Что-то не так! Не должно становиться хуже, ведь серебряный клинок вынут. Почему он не может двигаться? «Вставай! — беззвучно кричала я. — Вставай!»
Бум. Бум. Сердце загрохотало в груди, когда Грегор прыгнул на безоружного Кости. Я смутно услышала, как всхлипнула Аннет, почувствовала, как сжимаются ладони Влада на моих плечах, но все казалось далеким, кроме двух фигур на темной глинистой земле. Словно в замедленной съемке, я видела, как Грегор поднимает нож. Видела, как он коленями прижимает локти Кости, не давая подняться. Видела, как нож начинает опускаться к залитой кровью груди. Чувствовала отчаяние Кости, горькое, как яд. Видела, как горящий изумрудом взгляд Грегора обошел толпу, отыскал меня. И тогда Грегор улыбнулся.
Той же улыбкой, что послал мне после убийства Родни. Довольной. Торжествующей. Беспощадной. Острие ножа коснулось груди Кости, рассекло кожу. Улыбка стала шире.
В глазах у меня покраснело, все тело пронизала одна мысль: «Нет!»
Пламя взметнулось так быстро, что улыбка не успела покинуть лицо Грегора. У меня был миг, чтобы улыбнуться в ответ… а потом голова его взорвалась. Рука еще удерживала нож в груди Кости, но тело опрокинулось набок, и там, где была голова, остались только языки пламени.
Влад изумленно выругался у меня над ухом. Только теперь я осознала, что все взгляды обращены ко мне и что ладони мои скрыты синим огнем.
— Смерть ей, — сказала женщина-Страж.
Никто не попытался вступиться, когда трое Стражей-мужчин шагнули вперед и схватили меня. Сказать по правде, я и не собиралась сопротивляться. Я была слишком занята, пытаясь разглядеть Кости, которого загораживали от меня чужие спины. Он не двигался, когда я видела его в последний раз. Успела ли я остановить нож Грегора? Или он вонзился слишком глубоко?
— Что ты наделала, Кэт, — прохрипел Влад.
Он не мог оторвать взгляда от моих рук. Пламя затухало, что, думаю, порадовало Стражей, державших меня за локти.
— Что с Кости? — не слушая, спросила я.
На меня снизошло странное спокойствие. Я не нарочно послала шаровую молнию в голову Грегора, но и не жалела о сделанном. Даже если я не успела спасти Кости — что ж, я скоро присоединюсь к нему, а смерть Грегора даст свободу моей матери. Случается, умирают и за меньшее.
Менчерес казался таким же ошеломленным, как Влад. Пожалуй, он в самом деле утратил провидение будущего. По его лицу видно было, что он никак не ожидал такого развития событий.
Мать пробилась сквозь толпу. Глаза ее горели зеленью, и она ткнула кулаком в первого попавшегося Стража:
— Уберите руки от моей дочери!
— Влад, — попросила я.
Лицо его замкнулось, и он коротко кивнул. И обхватил мать, прижав ее к груди мертвой хваткой. Я благодарно улыбнулась ему, зная наверняка, что его защита не ограничится этой минутой.
— Ты верный друг, — сказала я.
Только это я и успела выговорить. Один из Стражей локтем пережал мне горло, задушив попытку попрощаться с матерью, и меня вытащили на площадку. Светловолосая женщина-Страж уже стояла посредине с серебряным ножом в руке.
«Быстро они приводят приговор в исполнение…» — подумала я, отгоняя страх. В сторону обступивших Кости людей я не смотрела. Если он жив, лучше ему этого не видеть. Я надеялась, что Стражи поспешат и все будет кончено прежде, чем он поймет, что происходит.
