А вдруг… не только в его снах?
Почувствовав прилив сил, поспешила к себе. Мысли о вредных калориях и полезной уборке отошли на второй план. Осталось только желание попытаться, попробовать! Раз уж высшие силы подарили мне этот дар, надо его использовать.
Придя домой, я быстренько заправила кровать и устроилась на ней в позе лотоса. Как там говорил Велик? Отринуть лишнее, сосредоточиться, почувствовать растекающуюся по телу силу. Если уж мне удавалось дурить головы Коршунам, усыплять, проникать в чужие сны, то почему бы не создать такой, в котором будем мы? Где мы встретимся. Снова. Сейчас я была согласна даже на такое. На что угодно, лишь бы снова его увидеть, почувствовать, услышать.
Я жмурилась до посинения и концентрировалась, концентрировалась, концентрировалась… Увы, никакого транса не случилось. Пыталась заснуть в надежде, что во сне всё само собой получится, но не тут-то было. Попробуй-ка расслабиться, когда кажется, будто оголены все нервные окончания!
Промаявшись где-то с час, а может, больше, всё-таки решила обратиться за помощью к сумасбродной старушке. Должна же быть от неё хоть какая-то польза!
Из квартиры я вышла ровно в тот момент, когда от бабы Клавы уходила очередная преисполненная светлых надежд клиентка.
— Если ищете любовь всей своей жизни, поставьте ей условие — искать только в этом мире, — посоветовала от чистого сердца и, не обращая внимания на то, как вытягивается лицо девушки, а колдунья начинает хмуриться, втиснулась в тесную прихожую и хлопнула дверью.
— Мне нужно увидеть Ивара!
— Поздно, милая. Мы же утром всё обсудили и…
— С помощью моего дара, — перебила нетерпеливо. Кажется, баба Клава теперь при каждой удобной возможности будет напоминать мне, как сильно я облажалась, спасаясь от навязанного брака. — Во сне. Только мне надо как-то создать этот самый сон. И его туда пригласить. Как быть?
Заметив, что старушка, ещё больше нахмурившись, открыла рот с явным намереньем возразить, я категорично заявила:
— Отказ не принимаю, пессимистический настрой отвергаю.
Несколько секунд она молчала, а потом тяжело вздохнула:
— Ладно. Сомневаюсь, что получится, вас ведь разделяют не просто расстояния — целые миры. Но если хочешь попытаться…
— Хочу! — заверила с жаром.
Хмыкнув, бабулька ушла на кухню, а вернулась уже с какой-то мензуркой. Сунула её мне в руки:
— Одна чайная ложка на стакан воды. Поможет расслабиться, погрузиться в транс. А дальше уже всё будет зависеть от тебя, Саша. От твоего дара, от твоего желания его увидеть. Насколько оно окажется сильным.
— Сильнее, чем вы можете себе представить! — Сжав бутылочку в кулаке, я поблагодарила соседку и вернулась к себе.
Разведя травяную бурду в воде, залпом осушила, забралась на кровать. Поначалу ничего не происходило, но я не отчаивалась и сдаваться не собиралась. С любовью и надеждой думала о Ярнефельте, вспоминая каждую нашу встречу. И первые, не самые приятные, и все последующие, когда рядом с ним замирало сердце. Вспоминала каждый взгляд, каждую его улыбку. Каждый поцелуй, которых у нас было так мало, которых мне сейчас так не хватало.
Мне не хватало его, моего любимого Коршуна.
Постепенно тело наполнилось приятной лёгкостью, а веки, наоборот, стали тяжёлыми. Вздохнула и почувствовала, что что-то меняется. Тьма вокруг отступает, рассеивается, и меня на несколько коротких мгновений ослепляет яркими лучами летнего солнца. Лицо орошают брызги, до слуха доносится шум воды, низвергающейся в небольшое озерцо. То, самое, в котором плавал Савард. Я даже увидела камень, на котором сидела и возле которого его темнейшество лез ко мне с поцелуями.
С чувствами, которых я не желала, которые мне были не нужны.
А единственный, кто был нужен, сейчас сидел на берегу и бросал в воду плоские камешки, заставляя её расходиться кругами. Снова и снова.
— Ивар!
Он обернулся, и я, чувствуя, как сердце от радости и восторга ударяется в рёбра, бросилась к своему Коршуну.
* * *
Ивар едва успел подняться, а я уже налетела на него ураганом. Повисла на шее, с радостью понимая, что здесь, во сне, всё ощущается как в самой настоящей реальности. Я чувствовала тепло его кожи, как наяву вдыхала его запах: горький, словно свежескошенная трава, такой пьянящий. Прижалась щекой к щеке, и искорки радости в груди полыхнули обжигающим пламенем.
— И дня не прошло, а я уже успела смертельно, неизлечимо соскучиться, — прошептала, уткнувшись ему в плечо.
Несмелые прикосновения к талии стали более уверенными, сильными, властными. Коршун крепко прижал меня к себе, скользнул губами по щеке, едва уловимо прошептав:
— А я без тебя, Саша, мучаюсь уже который день.
Точно! У них же время течёт по-другому!
Отстранившись, он заглянул мне в глаза, как будто не верил своим собственным.
— Я сплю? Ты ведь просто прекрасный мираж?
— Нет… то есть да, ты спишь. Но это действительно я, а не плод твоего воображения. Я создала этот сон для нас.
Несколько мгновений он молча смотрел на меня, обдумывая, пропуская через себя мои слова, а потом… меня поцеловали. Так, как, наверное, не целовали никогда: настойчиво, нетерпеливо, жадно. Словно я была его дыханием, а без меня всё это время он просто задыхался. Должно быть, так оно и было… По крайней мере, только сейчас, в его руках, я могла дышать полной грудью.
И сама не поняла, как так вышло (поцелуи увлекли, поглотили), но рубашка Ивара улетела на камни, а следом за ней отправилась моя футболка. Вместе они пребывали в полнейшей гармонии.
Оторвавшись от моих губ, лишь на пару коротких, но таких невыносимых секунд, тёмный хрипло прошептал:
— Значит, так ты одеваешься в своём мире? — Жадный взгляд скользнул по кружеву нижнего белья, вернее, по тому, что оно скрывало.
— Теперь будешь считать меня развратницей? — Я улыбнулась, а в следующее мгновение губы опалило новым поцелуем.
— Мне нравится… Но без этого, — нетерпеливые пальцы скользнули под поясок шорт, — уверен, понравится ещё больше.
Горячий язык прошёлся по моим губам, и не менее горячие пальцы сжали бёдра, а потом легко, словно уже всё знали, справились с молнией на шортах.
— Искупаемся? — искушающе предложил Ивар, целуя мою шею, а я с удовольствием позволяла ему это делать. Запрокинув голову, жмурилась под яркими лучами солнца, млела от удовольствия, накатывающего горячими волнами. Снова… и снова…
Но мне хотелось большего.
Нам обоим.
— Сегодня жарко…
— Невыносимо, — согласился он, не отрываясь от меня ни на секунду.
Не сдержавшись, я прерывисто вздохнула, почувствовав, что меня хотят избавить также от шёлка и кружев, без которых, по мнению Ярнефельта, я должна была стать самим совершенством.
До воды мы так и не добрались. По крайней мере, не сразу… Увлечённая поцелуями и ласками, я незаметно оказалась у самой кромки берега, который облизывали тёплые воды. Бархатных песков здесь не было (в следующий раз надо будет придумать для свидания какое-нибудь райское местечко, с пальмами и океаном), но куртка Коршуна стала отличной преградой между мной и мелкими камешками.
— Кто-то собирался искупаться, — напомнила с улыбкой и зажмурилась, впитывая в себя каждое его прикосновение, каждую ласку и желая новых. Ещё и ещё…
Больше.
— Потом, — ответил Коршун, полностью поглощённый мной. Его голос стал низким, глубоким, и от его звучания огонь во мне разгорался всё ярче. Внутри становилось жарко. Ещё жарче, чем под палящими лучами.
Он продолжал знакомиться с моим телом, а у меня от этого знакомства сердце заходилось в каком-то сумасшедшем ритме. Жар, опалявший грудь, перетекал ниже, следуя за его поцелуями, за жадными прикосновениями моего любимого мужчины.
— Ещё успеем искупаться. Саша… — тихо произнёс Ивар, словно пробовал на вкус каждый звук моего имени.
Прикусила губу, но стон всё же прорвался наружу, когда на миг вернувшись к моим губам, он стал покрывать поцелуями грудь. Живот, впадинки над бёдрами, дразнящее скольжение языка по коже… Он заставлял гореть и сгорать, плавиться в его руках. Задыхаться от желания, дрожать от предвкушения, чувствовать, как напряжено его тело.
