Льен понятия не имел, что это за ерунда и просто пожал плечами.
Дознаватель махнул на него рукой и отпил еще немного вина.
— Получается, и студентусы им были не нужны, — проворчал Льен. — Зачем тогда эта нелепая практика?
— Понятия не имею. Мы даже думали, что их не заманить куда-то хотели и те, кто попался, попались совершенно случайно, а наоборот, убрать из школы, чтобы не мешали. Но здесь ни природного источника, ни подозрительных камней со схемами. Ничего. Здесь даже половины преподавателей нет. А, главное, нет заместителя главы совета. И у меня такое ощущение, что нас специально пытаются заставить его ловить. Хотят, чтобы мы убрались из школы. Но зачем?
Льен пожал плечами и решил поговорить об этом со своими подопечными. Так, на всякий случай. Вдруг они умудрятся увидеть то, что все остальные упустили. Ну или знают об очередных подземельях, в которые когда-то случайно провалились, но вход в них найти невозможно.
Ну мало ли.
А еще Льену казалось, что он о чем-то забыл. О какой-то ерунде. Но вспомнить о какой не получалось. Хотя оно было важным. Вроде бы.
Студентусы ничего подозрительного так и не вспомнили, сколько Льен их не расспрашивал. А спросить всех остальных о странностях он не догадался. Да и не попались они ему на глаза. Заняты были кто чем.
А ночью вокруг школы бродили какие-то темные личности. Но их видели только ежи тоже там бродившие в поисках чего-то съедобного. А все остальные, даже если и не спали, увидеть никого не могли из-за разросшихся кустов и сорняков. А услышать не могли тем более — у этих личностей были поглощающие звуки амулеты. И все бы этим любителям побродить ночью сошло с рук, их бы никто так и не заметил, а кто заметил, не обратил бы внимания, если бы одна из них не споткнулась об ежа, не обозвала его непотребными словами, а потом еще и пнула. Вот после этого ежи и стали этих личностей преследовать и наблюдать за ними. И увидели очень много интересного.
К сожалению, Ваня с утра разливавший молоко по блюдечкам, не догадался поинтересоваться ночными происшествиями, а рассказывать о чем-то без просьбы ежи не умели. А потом и вовсе стало не до них.
Волна энергии прокатилась от осыпавшегося с одной стороны колодца, стоявшего посреди леса на месте, где когда-то был хутор. Прокатилась низко, но не по земле, скосила, словно травинки, молодые деревца, превратила в труху верхушки трав, пометила гнилью и ободрала кору с особо невезучих деревьев, хотя остальные обтекла, не задев, и лишила половины листвы кустарники. А потом, постепенно затухая, понеслась дальше, заставляя попавшихся на пути людей заходиться кашлем, хвататься за давно зажившие раны и просто ощущать страх, голод и холод. По полю эта волна прошла, когда была совсем слабой и только и сумела заставить завянуть верхушки отдельных травинок, но когда докатилась до школы, маги ее все равно почувствовали. Все. Но понять, почему вдруг стало так неуютно, смогли только несколько опытных дознавателей. А большинство преподавателей Второй Школы Пятилистника даже особого внимания не обратили, а если и обратили, то решили, что это сквозняки и очередные выходки студентусов. И очень удивились, когда их позвали в зал для совещаний.
Еще больше они удивились, обнаружив там толпу дознавателей обвешанных амулетами и оружием, как какие-то воины, сына кор-графа, пылающего злостью, старавшегося казаться меньше главу комиссии и мастера Брима, с недоверием смотревшего в неведомые дали.
Не успели преподаватели привыкнуть к столь странной компании, как мастер Брим был обозван старшим в школе, потому что больше никто в этой клоаке не способен потянуть такую ответственность.
Пока преподаватели, среди которых были и магистры, привыкали к мысли, что вечный неудачник чем-то лучше, чем они, один из дознавателей что-то тихо втолковывал кор-графскому сыну, и тот становился все недовольнее и недовольнее, но потом все-таки кивнул и гордо удалился. А его телохранитель, что странно, остался
Поговорить об этих странностях, преподавателям, правда, тоже не позволили.
— Так, — мрачно произнес главный дознаватель, навалившись на трибуну и глядя на притихших преподавателей такими глазами, что им сразу же захотелось в чем-то сознаться. — Недалеко от этой школы не более получаса назад произошел сильный выплеск тьмы. Выплеск! Не действие, не ритуал и даже не восстание мертвых. А проклятый выплеск. Надеюсь, все понимают, что это значит.
Преподаватели стали переглядываться и несчастный дознаватель заподозрил, что большинство даже в своих предметах мало что понимают, а о том, что изучали на темных материях забыли сразу, как получили дипломы. А может еще и раньше.
— Идиоты, — еле слышно сказал дознаватель, но преподаватели его каким-то чудом услышали, а некоторые даже устыдились. — Выплеск означает, что там не только что пытались к тьме обращаться. А что там обращаются к ней давно, как-то это дело маскируя и сдерживая. И вот сейчас оно достигло таких масштабов, что маскировку попросту смело. А у вас здесь творится неизвестно что. Студентусов отправляют неизвестно куда и неизвестно зачем. Преподаватели видимо исчезают там же и по тому же поводу…
— Оставив в школе сплошных недоумков, — проворчал кто-то в толпе вооруженных дознавателей.
— Так что теперь мы вынуждены разбираться с проблемой, кторую вы благополучно прохлопали ушами! И если я хоть кого-то из вас хоть в чем-то заподозрю… Впрочем, прежде чем уезжать вы все ответите мне на парочку вопросов, на камне правды! И пускай кто-то только попробует не прийти, одним лишением явно незаслуженной степени он не обойдется, даже если потом выяснится, что к тьме он не имеет ни малейшего отношения! Те, кто придет и кому я разрешу, сразу же отправятся в левое крыло и будут делать все, что угодно, лишь бы студентусы не отправились на поиски приключений. Лекциями их займите. Или хотя бы объясните как им теперь писать ваши проклятые отчеты о практике. Если сами знаете, как это вообще можно сделать, учитывая, что конкретных заданий никому не дали. И… Да, стена оплетена сигналкой, кто ее пересечет, будет обвинен в неповиновении. На воротах останется наша охрана, ее лучше вообще не трогать. Без разрешения, моего, или другого дознавателя с королевским перстнем покидать школу запрещается. Во что-либо вмешиваться запрещается. И очень надеюсь, что вы понятия не имеете кто, что и зачем делал с тьмой рядом с вашей школой.
Преподаватели не знали и вразнобой попытались это доказать, но их никто не стал слушать. И у камня их спрашивали всего лишь о том, знают ли они куда делся заместитель главы совета школы и были ли у какого-то старого колодца. А убедившись, что не знают и не были, преподавателей, ничего им так и не объяснив толком, отправили в левое крыло, велев не лезть не в свое дело. Еще и угрожать изволили.
В общем, в дознавателях большинство преподавателей сильно разочаровались.
А некоторые еще и были уверены, что они все специально подстроили, правда, так и не смогли толком придумать что именно и для чего.
— Нас заперли и мне это не нравится, — первым делом заявил Льен, когда нашел всю свою компанию в саду в старой беседке. Ну как нашел, увидел ежа и пошел следом. — Мне очень это не нравится. Мне вообще хочется убраться из этой школы как можно дальше и быстрее. И кажется, что этими всплесками их просто выманивают. Но они же три дня все здесь изучали и ничего не обнаружили… Ну хоть охрану оставили, хотя считают, что там опаснее, а нам главное сидеть тихо и никуда не ходить.
На Льена удивленно уставились все присутствующие. Даже ежи, которых как раз пытались пересчитать и совместно решить, что с ними делать дальше.
— Я бы так и сделал, — первым отозвался птицелов, держащий крупного ежа перед собой на вытянутых руках. — Но только если это запасной план… если бы наличие ваших следящих за порядком в первоначальный план не вписывалось. На это случай у меня была бы группа способная в нужный момент где-то пошуметь.
