хищники. Соответственно собственник Фрей не позволит мне вести привычный образ жизни. Вот и ломала голову, чем бы заняться весь день, каждый день, из года в год долгой, теперь еще и бесконечной жизни.
Чистить мужчин от мрака? С учетом того, что мои возможности не безграничны, я смогу заниматься этим бесспорно важным и полезным делом от силы час. Одного инициированного мраком в день, ну двоих рожденных с ним — максимум, что я осилю. Дальше меня разорвет на мелкие кусочки.
Вести образ жизни гламурной красотки богатого мужчины? Это на Земле приемлемо, даже запросто, там есть салоны красоты, фитнес центры, магазины и подружки в социальных сетях, с кем можно обсуждать все что хочешь и не хочешь целыми днями и выкладывать фото. Но я-то выросла с другими жизненными установками: хочешь иметь свое мнение, независимость, свободу и интересную жизнь — получи достойное образование и найди работу по душе, и будут тебе бонусы пропорционально доходам. Мои многодетные родители не зацикливались на семье полностью. Как-то так у них получалось совмещать приятное с полезным и необходимым.
Попав на Вайр с его реалиями, я растерялась: как жить дальше? Бесцельная жизнь угнетает. Вайрам ли этого не знать, ведь, как признался Фрей, многие из них кочуют по мирам, открывая новые, лишь бы осуществить свою цель, мечту, желание — обрести семью. Потому что все остальное им доступно по щелчку пальцев.
И вот, свершилось чудо — я обрела и семью, и цель в новой жизни!
— Мне можно получить здесь образование? Найти работу по душе? Стать, наконец, полноценным адвокатом? — загорелась я, остановившись посреди улицы и с надеждой глядя в лицо Фрею.
— Олеся, свет мой, какой смысл тебе учиться? — удивился Фрей. — Я за день вложу в тебя шаэдскую программу обучения по любому, да хоть по всем направлениям. Каким только захочешь!
Я поджала губы: ну вот, рушит мне цели и планы. Но, чуть поразмыслив, наставительно высказалась:
— Ну хорошо, разочек помочь мне можно. В конце концов, я на Земле получила прекрасное высшее образование. Уверена, здесь оно пригодится. Но наших детей я не позволю расхолаживать. Пусть учатся, как положено, чтобы были ответственными! Халява до добра не доводит!
Сказала и следом в голове прозвучал мамин голос, она так же учила. Любимая моя мамочка, эх… В душе разлилась грусть, светлая и чистая.
Фрей притянул меня к себе, бережно поднял мой подбородок и с мягкой улыбкой заметил:
— Дорогая, ты забыла, что мы можем все создать. Все делать магией, а не руками. Поэтому нас учат совершенно иначе и совершенно другому.
Я примирительно махнула лапкой:
— У нас и детей еще нет, поговорим о них после.
— Жаль, очень жаль, вот где мы непростительно халявим! — усмехнулся Фрей.
Покраснев, я отвернулась и увидела необычное строение. Улица поднималась в гору и как раз наверху, на фоне уже вечереющего неба и багровых облаков, высился храм — воздушный, сверкающий красными бликами на многочисленных гранях архитектурный шедевр, будто из цельного алмаза, устремленного в небеса блистающим треугольным куполом.
В моей голове прозвучала фраза из прошлой жизни: «Зачем нужна дорога, если она не ведет к Храму?»
— Это храм? — зачем-то спросила я, хотя сразу поняла, что этот гигантский кристалл ничем другим быть не может.
— Да, Храм Всех Богов, — глухо подтвердил Фрей. — Он стоит здесь тысячи лет, построенный вайрами еще до войн, мрака и Кровавой жатвы.
— Зайдем туда? — попросила я.
— Обязательно, — кивнул Фрей и, к моему облегчению, не испытал по этому поводу негатива, только легкую грусть.
Поднявшись по ступеням, мы с Фреем остановились в арке входа, разглядывая храм, сверкающий и светлый. Внутри, как и следовало ожидать, меня встретило наполненное переливами света, слепящее пространство, плавно сужающееся вверх четырьмя конусовидными гранями. Перед нами змеились десятки выступающих из воды и отполированных до зеркального блеска дорожек, вдоль которых прямо из воздуха зависли тоненькие кристальные пластинки. Фрей указал мне на огромные чаши у входа, наполненные длинными палочками, две подал мне, две взял себе и пояснил:
— Выбирай тропинку по душе и ступай по ней. Думай о сокровенном, мечтай, проси, моли… за себя, родных и близких, но только за тех, за кого прямо сейчас просит твоя душа. Это должно идти от самого сердца, рваться из глубины, тогда тебя услышат. Возможно…
— А ты? — забеспокоилась я и невольно сжала его руку.
— Мы встретимся в сердце храма, не волнуйся, — чему-то обрадовался Фрей.
Судорожно вздохнув, я шагнула на тропинку, куда тянуло сильнее остальных. Стихли звуки, тишину нарушало лишь журчание воды и дуновение ветра. Свет согревал мое лицо, хотелось задрать голову, зажмуриться и постоять так хоть чуточку, пребывая в состоянии душевного покоя. Но меня ждет Фрей…
Сначала я робко, а потом увлечено, уверенно била палочками по кристальным пластинкам, извлекая нежный хрустальный перезвон, вплетавшийся в песню ветра и воды и постепенно, исподволь проникавший в мое сердце, глубже и шире. И чем дальше я шла, тем больше грязи, горечи, темноты рвалось из моей души…
Затем вспомнилась Земля, родная, любимая, сейчас, вдали, вся сине-зеленая, прекрасная. Теплые родные глаза мамы и папы, смех сестер и брата, племянниц, которые стали мне лучшими подругами. Веселое время студенчества, и тот летний день с грозой, когда я умерла. Сама собой вырвалась из горла мольба за мою оставленную на Земле семью, пусть им там будет хорошо. За мою родину. Я молилась за каждого и за всех.
Затем я громко, отчаянно колотила по кристаллам, моля прощение для Вайра и его детей. Ведь мне здесь жить, мои будущие дети — дети Вайра. Пусть Рахель окажется права, что боги простили мой новый мир. Я мечтала, чтобы как можно больше проклятых мраком и тьмой здешних мужчин обрели свой свет, семью и счастье. Чтобы в сверкающих, но слишком пустых коридорах Оплота все чаще и громче раздавались детские голоса. Чтобы мы с Фреем были счастливы друг с другом. Удивительно, но каждая моя мольба сопровождалась разным звучанием кристальных пластинок. Словно на Пасху гремели хрустальные колокола, рождая в душе трепет и счастье. И уверенность, что все так и будет!
Когда подумала, что выплакала всю боль, перед мысленным взором всплыла солнечная девушка Велина Летняя, что лежала обнаженной на алтаре в храме Церры. Чье имя и тело украла Черная Лесира. Вспомнила с каким кромешным ужасом душа той девушки отшатнулась от проклятого и проданного дальмейну тела — предпочла уйти в небытие света, но не согласиться на тьму. Из глубины моего сердца вырвалась мольба ко всем богам и
