том, что послужило такому решению. Слишком много теперь общего было у него с Аленом Дандевилем.
— По дороге я заехал в аптеку, как ты и просила, — он достал маленький пакетик с тестом на беременность, — но смотри, Дандевиль очень умен, он видит на два хода раньше твоего. И если он узнает, что я тебя прикрываю, то убьет меня.
Лия вытащила из пакета тест и положила перед собой. Она не знала, хочет ли знать сейчас правду? Или позже? Хотела ли она вообще ее знать? Неизвестность очень пугала. Но еще больше пугал положительный тест. Беременный вампир — это что-то новенькое в этом мире, раньше она не слышала о таких случаях. Все вампиры знали, что не могут иметь детей. И в свое время она повидала много таких бездетных пар в ее деревне.
— Что ты на него смотришь, как на смерть?
Мариан был прав, что тянуть время, отдаляя правду. Но она не могла себя пересилить.
— Я не могу.
Он вздохнул:
— Ты тянешь неизбежное. Дандевиль узнает раньше чем ты. — Пошутил он, и Лия недовольно на него посмотрела.
— Позже, Мариан, чуть позже. — Она рукой отодвинула тест, — давай лучше займемся переводом книги.
Они освободили стол от посуды и открыли книгу:
— Вот, — начал Мариан, — давай от сюда. Это легенда о Диаблери. Рядом написано «Проклятие Цепеша». Я тут уже кое-что начал переводить.
Он замолчал, читая слова. Слишком долго для Лии, ее терпению наступал предел. Еще этот тест, лежащий рядом, гипнотизировал ее. Она услышала шум машины, заезжающей во двор, и сердце подпрыгнуло от радости. Ален! Как она скучала по нему!
Лия выбежала из кухни и побежала на улицу, ступая по липкому снегу.
— Ты что делаешь? — Закричал он, обнимая ее, — сумасшедшая моя, ты же можешь случайно упасть.
Она настороженно посмотрела на Алена:
— И что? Встану и пойду дальше.
Он как-то странно замялся, обнимая ее одной рукой:
— Как твое самочувствие? Вижу, что уже лучше?
Они зашли в дом, где Мариан с книгой в руках встретил их в гостиной.
— О, Визард, смотрю, вам тут совсем весело.
Мариан еще не мог понять, когда ему стоит бояться, а когда смеяться. Но Ален пришел ему на помощь:
— Это шутка. Я против тебя в моем доме ничего не имею, если конечно все достойно, — он кинул на Мариана свой обычный надменный взгляд, что не ускользнуло от Лии.
— Если на него не обращать внимание, то он вполне ничего. — Прошептала она другу.
Ален ехидно улыбнулся ей:
— Я смотрю, ты не следуешь этим правилам.
— На меня правила не действуют.
— Тебе нравится обращать внимание на меня. В ход обычно идет тяжелая артиллерия. — Потом он обратился к Мариану, — тебе никогда не доставалось от нее шваброй?
Мариан мотнул головой, не понимая, они ругаются или это их нормальные отношения? Такие же, как были вчера в машине, до того, как Лии стало плохо.
— Тебе повезло. Это ее конек.
Лия усмехнулась:
— В словарном запасе тебе нет равных.
— Мне далеко до тебя, моя девочка. Твой словарный запас не иссякнет никогда.
— Учусь у тебя.
Мариан не выдержал:
— Стойте! Остановитесь! Вы сейчас что делаете? Ругаетесь?
Ален усмехнулся:
— Когда мы ругаемся, то обычно у стульев отрываются ножки.
Лия махнула на него рукой, чтобы совсем не напугать Мариана:
— Не бери в голову, он шутит. Кстати, — она подошла к Алену, — хочу сказать тебе спасибо за новую должность моему другу.
Ален хотел что-то сказать, но Лия приложила палец к его губам и прошептала:
— Можно без комментариев?
Он кивнул, и она убрала палец.
Мариану стало смешно от происходящего. Он даже представить себе не мог, что его Лия может так бросать вызов своему боссу, вампиру, превосходящему ее по силе, надменному, самоуверенному, горделивому мужчине. Он потакал ей. Ален Дандевиль потакал девчонке, которая была намного моложе его в человеческом возрасте и в положение в обществе. Он просто любил ее. Это было видно во всем. Они игрались друг с другом, каждое их слово друг другу, пусть даже оно было сказано в обиду другому, они расценивали как некий свой штамп в их отношениях. Это была их изюминка. Это были не банальные отношения, это были интересные отношения, на которые хочется любоваться. Мариан без зла позавидовал им.
Ален прошел на кухню и вскрикнул, Лия в испуге тоже вскрикнула, боясь, что он нашел тест на беременность, про который она забыла. Девушка кинулась на кухню, но Мариан перехватил ее, молча открывая книгу и показывая ей пакетик, который спрятал пока она встречала Алена. Лия выдохнула и расслабилась. Опять Мариан помог ей.
— Лия, я не верю своим глазам, — крикнул Ален, — ты готовишь? Черт! Ты приготовила лазанью.
Мариан закрыл книгу, оставляя тест внутри, но при этом боясь теперь держать ее в руках.
— Я готовлю, — она зашла на кухню, — иногда.
Он улыбнулся и налил виски в два фужера:
— Значит, помимо того, что ты хороший боец, так ты еще и повар? Я не ошибся в тебе.
Проходя мимо нее, он поцеловал ее в щеку и вышел в гостиную к Мариану, давая ему фужер:
— Визард, за твое повышение, — он поднес фужер к губам и пригубил его. Обжигающая жидкость обожгла ему горло. Слишком горько, так же, как и все в последнее время творящееся на работе. Он бросил взгляд на Мариана, давая понять ему, что пора рассказать Лии про убийство. Она все равно узнает завтра, придя на работу. Его сотрудники уже подняли кипиш, и нервозность прослеживалась в работе каждого из них. Бьюрд вовремя ушел. Теперь Ален его понимал. Накопившаяся отрицательная энергия от испуганных людей только накаляла обстановку. Работать становилось слишком тяжело. Он не знал, что сказать им, как их подбодрить. Казалось, надо бы собрать собрание, но что он скажет? Приказать им работать в нормальном ритме было бы смешно. На секунду ему представилось, что завтра на работе он увидит кучу заявлений на увольнение. Так он хотел начать свою карьеру начальника? С распада коллектива из-за одного свихнувшегося маньяка? Видимо, тот добивался именно этого.
— Лия, мне надо тебе кое-что сказать, — Ален повернулся к девушке и она насторожилась.
Хотя, где-то в глубине души, она предчувствовала что-то нехорошее, во время полнолуния или после него, всегда происходили страшные вещи.
— Сегодня убили Полину. Почерк все тот же. Я говорю тебе это только потому, что ты завтра сама узнаешь обо всем. Лучше от меня.
Лия посмотрела на него задумчивым взглядом и ошарашила всех следующими словами:
— Это единственная смерть, которая меня не расстроила.
