Тебя беспокоит реакция твоего тела на меня? с хрипотцой спросил он, уперев ладони возле моих ног и вынуждая меня отклониться назад, чтобы не соприкоснуться с ним и не оказаться прижатой к его груди.
Меня беспокоит, что вы попираете все нормы приличия. Отойдите! Но он не сдвинулся и на дюйм.
Мы здесь одни. Не надо бояться лишних глаз. Позволь себе быть собой.
Да он не ирлинг, а змей искуситель какой‑то, настолько грешным и убеждающим был его голос. Вот только в эту игру можно играть и вдвоём. Злость разгоралась в душе, заглушая остатки благоразумия.
И я могу сделать то, что мне хочется? с придыханием спросила я.
Я настаиваю на этом, — произнёс он и его губы начали приближаться к моим, а руки уверенно легли на мои бёдра.
Короткий взмах и тишину пещеры нарушил звук хлёсткой пощёчины. Крон замер, а на его щеке остался след от моей ладони.
Отойдите! прошипела я.
Он не пошелохнулся, его глаза стала заполнять тьма, и они казались слишком яркими, по сравнению с побелевшим лицом.
Взяв меня за подбородок, он запрокинул голову и процедил:
Не надо наказывать меня за то, что ты ответила на мой поцелуй. — Крон впился в мои губы, заглушая протест. На этот раз его губы безжалостно сминали мои, подчиняя, кусая и обладая. Он целовал настолько глубоко, что я не могла и вдохнуть. Всё его тело стало жёстким, как гранит, руки с вожделением изучали мои изгибы, сорвав простынь, а каменная эрекция вжималась в мой живот. Он был груб и зол, наказывая меня каждым прикосновением. Я не сдержала стона боли, когда он прикусил мне губу, и я почувствовала металлический привкус крови во рту.
Прости, — тут же его губы стали мягкими, даря множество невесомых поцелуев. Ты меня с ума сводишь не хотел… ранить.
Я дёрнула головой, уворачиваясь от его губ и попутно натягивая на себя простынь, чтобы хоть немного прикрыться. Крон чуть отстранился, давая мне больше пространства, и взял моё лицо в ладони, рассматривая припухшие губы. Как только он начал склоняться ко мне, я дёрнула головой.
Не уклоняйся позволь, — что‑то было в его тихой просьбе, выражении лица, всей напряжённой позе, что я замерла, не уклоняясь, но настороженно наблюдая как он медленно склоняется ко мне. Его руки держали моё лицо нежно, я могла бы вырваться, но с колотящимся сердцем не могла и пошевелиться. Не знаю, что страшнее, эта его нежность или те моменты, когда он теряет контроль над собой.
Он подул на ранку, а потом осторожно коснулся её. Почему‑то именно это прикосновение я почувствовала особенно остро. Близость его тела, дыхание на моём лице и трепетно — бережный, извиняющийся поцелуй заставили меня окаменеть. Я не знала как реагировать на интимность происходящего, потому что именно это прикосновение было в сотни раз интимнее чем все его поцелуи до этого.
Ты нужна мне, — тихо выдохнул он мне в губы, лишь едва касаясь их. Хочу засыпать, держа тебя в объятиях, просыпаться и видеть тебя. Люблю твою улыбку, твой смех, но ты так редко смеёшься. Почему? Его губы сдвинулись влево и теперь вырисовывали узоры на моей щеке. Научи, как сделать тебя счастливой? Как прогнать тревогу из твоих глаз? Я всё для тебя сделаю.
«Верните меня домой», — хотелось сказать мне, но не думаю, что он это хотел услышать.
Я хочу одеться.
Он отстранился и его взгляд прошёлся по моим обнаженным плечам, и остановился на груди, на которой я сжимала простынь, натягивая её повыше.
Рия, девочка моя, — его рука скользнула мне в волосы и чуть потянула за них вниз, запрокидывая мне голову и заставляя прогнуться. Меня печалит, что ты так же далека от меня, как и в первый твой день здесь, и до сих пор не позволяешь приблизиться к себе. Как бы я хотел знать, что ты чувствуешь.
Мне жаль, — произнесла я, прямо глядя на него. Меня достали его игры со мной и перепады настроения. Эти резкие переходы от ярости к нежности лишали последнего самообладания. Жаль, но я очень сильно люблю Шерридана, в моём сердце лишь он. Только рядом с ним я чувствую себя на своём месте, а с вами… лишь чувство неловкости и стыда за то, что пусть и невольно, но предаю мужа.
И у меня нет шанса? Он заглядывал мне в глаза, ища ответа.
Шанса на что? На чувства? Они целиком отданы Шеру. Мне действительно было неловко из‑за его прикосновений и того, что я не одета. Пусть я и его Кьяри, но для меня он чужой мужчина, и ближе за это время не стал. Не мой, и этим всё сказано.
Тогда мне тоже жаль, — с некой толикой горечи и сожаления произнёс он, так и не увидев в моих глазах того, что искал. Я не успела понять, что он имел под этим в виду и чем мне это грозит, как он приказал: Спи!
Я пыталась сопротивляться приказу, но накатила тьма, и последним ощущением ускользающего сознания было то, как моё обмякшее тело прижимает к себе Крон. Кажется, мы вернулись к тому, с чего всё начиналось.
Крон подхватил Кьяри, не дав ей упасть, и посмотрел в запрокинутое безмятежное лицо. Не этого он хотел, совсем не этого, но она не оставила ему выбора. Он осторожно уложил её и снял влажную простыню, укрыв взамен сухой. Позволил себе лишь беглый взгляд на её тело. Не сейчас. Необходимо много сделать и всё подготовить, но он не мог отвести глаз от её лица и уйти. Взял её безвольную ладонь и потёрся об неё щекой. Он всё бы отдал, чтобы она сама прикоснулась к нему, но всё чего дождался это пощёчины. Единственная, кто осмелилась на это. Его Кьяри. ЕГО!
Стоило ожидать, что всё этим закончится. Время истекало, а ему так и не удалось преодолеть разделяющую их стену. Проклятый кентавр слишком глубоко засел в её сердце. Убить его он не мог, она никогда не простила бы ему этого. Оставался единственный выход. Она забудет о нём, он вырвет эту любовь из её сердца и тогда они смогут быть вместе.
Он не мог пустить всё на самотёк и позволить ей уйти. Она стала ему необходима. Ждать годы, пока она будет любить другого, рожать ему детей Нет! У него не железная выдержка, как бы он не уверял себя в обратном. Всё что надо, это завершить связывающие их узы. Он не хотел её принуждать. Придётся оставить воздействие. Не о такой первой ночи с ней он мечтал, но у них будут другие. Множество совместных ночей впереди, где она будет принадлежать ему без остатка.
Оставалось лишь всё подготовить. Он вернётся за ней, а сейчас ей лучше остаться пока здесь. Уходя, он запечатал пещеру. Теперь никто кроме него не сможет сюда войти и потревожить её сон. Как дракон, он спрятал самое ценное в пещере, куда вход доступен только ему. Она его сокровище. Бесценная и единственная.
* * *
Принцесса, просыпайся! голос вырвал меня из сна. Потянувшись, я повернулась на живот, зарывшись в подушки и не желая вставать. Шёлковое постельное бельё холодило кожу.
