— Они послали сообщение только сегодня утром, после того, как вампиры ушли, — ответил Джастис. Потом понял, что вслух ответил самому себе. — Ладно, меня уже давно пора поместить в защитные комнаты Храма.
Кили прошла к нему по обуглившейся земле. Ее лицо покрывала грязь вперемешку с пеплом, но для него она сияла, как пламя. Девушка убрала свои пышные волосы с лица, он тут же захотел распустить их и зарыться лицом в шелковистые пряди. Вдохнуть ее сладкий аромат вместо того запаха гари, которым за несколько часов наполнились его легкие и нос.
— Ты говорил что-то о защитных комнатах в Храме? Что это такое? — спросила она, оставаясь любознательным ученым даже не смотря на то, какой уставшей она была.
Он наклонил голову, чтобы поцеловать ее, потому что не мог сделать ничего другого. Внутри него бушевали такие эмоции, что он был уверен: его грудная клетка вскоре взорвется. Для него не было ничего важнее Кили, он всё время будет благодарить богов за нее. Воин обнял ее и прижал к себе так крепко, что почувствовал биение ее сердца у своей груди.
Но ему следовала планировать стратегию предстоящего боя головой, а не сердцем, поэтому он неохотно отпустил ее.
— Я хочу забрать тебя отсюда, — повторил он уже в двадцатый раз с тех пор, как они оказались здесь. — Я старался призвать портал, но он не отвечает на мой зов. Вероятно, я испорчен настолько, что атлантийская магия не узнает меня.
— Такого не будет никогда, — решительно возразила она, заставив его испытать тепло. Она верила в него, и хотя он не считал, что с ее стороны это разумно, всё равно поблагодарил Посейдона за то, что она так считала.
— Я не могу связаться с Конланом и даже с Алариком, — признался он. — Они слишком далеко или же отвернулись от меня. Они знают, где мы; ты рассказала им, что Звезда Артемиды находится в Сан Бартоло. Я не могу поверить, что они не придут к нам на выручку, если только они по-настоящему не изгнали меня.
— Они — твоя семья, Джастис. Они не бросят тебя, — заверила она его. На ее лице появилась боль от воспоминаний, но потом она покачала головой, словно отбрасывая мысль, которая вызвала эту боль. — Я знаю, как семьи могут бросать, но твои братья готовы жизнь за тебя отдать. Не отказывайся от них, потому что они не покинут тебя. Я это знаю.
Он испытал робкую надежду, но потом задавил ее на корню. Лучше пусть они его удивят, чем он испытает муку напрасных ожиданий.
— Мы обсудим это в другой раз, mi amara. Если вампиры снова вернутся, я не смогу вынести одной мысли, что ты будешь где-то рядом. Если тебя ранят, то в своей ярости я утоплю всю землю. Вероятно, не пощажу даже жителей этой деревни.
Она сложила руки на груди и подняла подбородок.
— Я тебе доверяю. Ты же только что весь день помогал им; ты никогда не причинишь им вреда. Давай не будем опять говорить об этом. Я никуда не уйду, пока ты не сможешь перенести нас отсюда, а ты сам признал, что вся твоя энергия почти исчезла.
Это верно. Он использовал нереидскую способность транспортировки, чтобы перенести раненого ребенка и его мать в ближайшую медицинскую клинику, и использование новой для него способности настолько истощило его силы, что он едва не потерялся в энергетическом потоке на обратном пути. Если бы его атомы распались и разлетелись по вселенной, то он никогда уже не смог бы стать самим собой.
Он бы никогда не нашел Кили вновь. При этой мысли его охватил страх. Нет, он не станет рисковать, пока вся его энергия не вернется.
Она коснулась его руки.
— Если бы ты смог путешествовать в виде тумана, или с супер скоростью, или умел что-то, что помогло бы перенести этих людей в другое место — это одно дело. Но ты не супермен, — тут она замолчала и устало рассмеялась. — Я думаю, что ты всё-таки супермен, не так ли? Простой человек не может делать ничего из того, что сегодня сделал ты. Элени даже называет тебя синьор Супермен.
— Да, но мой плащ в химчистке, — резко ответил он. — Я не супергерой, Кили; я чудовище. Часть меня полагает, что эти люди — глупцы и овцы, которых стоит оставить на произвол судьбы.
Подойдя к нему, она коснулась его лица и притянула его голову к себе.
— Но ты этого не сделаешь, и то, что ты можешь выбирать, и отличает тебя от чудовищ.
Медленно, всё еще улыбаясь, она подняла его лицо и нежно его поцеловала. Он позволил ей взять на себя инициативу и стоял совершенно неподвижно, ощущая ее губы на своих губах. Она легонько целовала его в губы, в подбородок и челюсть, пока волна жара не нахлынула на его тело, словно удар молнии, и он не мог больше этого вынести. Он взял ее на руки, пересек поляну так быстро, как мог, и оказался в месте среди деревьев, где их никто бы не заметил.
— Джастис, — удивленно сказала она, но он поднял ее, прижал спиной дереву и захватил ее рот своим. Он целовал ее так грубо и неуклюже, словно школьник, всё его мастерство, вся его нежность испарились.
Он хотел ее больше, чем когда-либо хотел любую женщину. Как он мог быть настолько необузданным? Желание было слишком сильным, слишком всепоглощающим, и если вскоре она не окажется под ним обнаженной, боль снова овладеет им, вернет его назад к безумию, огню и тьме. Всё его существо было сосредоточено на губах, наслаждающихся ею, и на его члене, который прижимался к ней.
Он должен овладеть ею или будет потерян навсегда.
Но он был спасен, он был цел и невредим. В ней заключалось его благополучие, его сердце, его дом. Она целовала его в ответ, и в его мире всё было в порядке. Теплый вкус ее рта, содержащий сладость от чашки горячего шоколада, который она выпила за их скудным ужином из консервов, дразнил, мучил его, вызывал морские бури желания и жажды в нем. Его тело прямо-таки содрогалось от его огромного желания. Он поднял голову, хватая ртом воздух.
— Кили, мне нужно… мне нужно…
— Сеньор Джастис? — тихий голосок раздался позади него, но его охваченному лихорадкой разуму понадобилась минута, чтобы услышать его.
— Джастис, опусти меня, — решительно прошептала Кили. — Это Элени.
Он на мгновение сжал ее крепче, потом неохотно отпустил ее, тяжело дыша и пытаясь сохранить душевное равновесие. Кили побежала к девочке и стала на колени перед ней.
— С тобой всё в порядке, Элени? — спросила она на испанском с акцентом. — Что-то случилось?
Элени прижала многострадальный тапочек к себе и покачала головой.
— Они идут, Кили. Злодеи возвращаются, и они уже практически здесь
Кили взяла Элени на руки и отчаянно пожалела, что не может забрать малышку подальше от опасности и предрассудков.
Лицо Джастиса посерьезнело, он вытащил меч из ножен, поморщившись при виде потемневшего клинка.
