Она принадлежала ему. И прежде ужаснулась бы такой мысли. Но владеть ею он мог лишь покуда сама герцогиня позволит, и власть эту она держала в своих руках. Впервые в жизни Мина чувствовала, что видит мир по-настоящему, и понимала: запереть свои чувства под замок и не подпускать к себе ни одного мужчину и было… было истинной слабостью.
— Ты больше не будешь один, — прошептала она.
Сердце у него уже не колотилось так бешено, но при этих словах буквально пропустило удар. Лео вскинул голову, и Мина легонько вздрогнула.
— Что ты сказала? — спросил он глухо, и она не сразу поняла вопрос.
В ней вновь проснулись прежние сомнения, но теперь уступать им не хотелось.
— Сказала, что ты больше не будешь один. Просто я почу… почувствовала… Я так испугалась, что ты умер, и… — Ее голос перешел в шепот. — Кажется, я тебя люблю.
В темноте, среди наступившей тишины, вдруг сделалось невыносимо. Сердце подпрыгнуло в груди, Мина словно оцепенела. Впервые за много лет она осмелилась обнажить перед кем-то душу.
И ответа не последовало. «Страшно, что в этом новом мире я совсем одна…»
Мина оттолкнула Бэрронса, судорожно натягивая брюки непослушными дрожащими руками. Она даже представить себе не могла…
— Мина. — Он поймал ее за запястья, не давая увернуться. — Подожди же. — Взяв за подбородок, в темноте прижался губами к ее губам. Инстинкт подсказывал бежать, но Лео не отпускал и, ласково удерживая в ладонях лицо Мины, словно нечто бесконечно драгоценное, успокаивал ее самыми сладкими и нежными поцелуями. Она на долю секунды замешкалась и вдруг почувствовала, что готова сдаться.
Наконец он отстранился.
— Ты удивила меня. Не ожидал, что ты… скажешь мне подобные слова. — Его руки нежно скользили вверх и вниз по спине, отчего напряжение в позвоночнике улетучивалось. — Голос Лео сделался хриплым. — Наверное, мне просто отчаянно хотелось услышать это из твоих уст. — Он откашлялся. — Так. Постой спокойно. — Снова опустился на колено. В темноте она едва его различала. Взяв ее ступню, он надел ей сапог, не спеша натянув тот на голень. Мина уловила лишь слабый отблеск глаз Бэрронса, но знала, что сейчас он пристально на нее смотрит.
— Помнишь, я как-то сказал тебе, что ты понятия не имеешь, зачем я хожу за тобой, — выговорил Лео наконец. — Черт возьми, Мина, я тогда и сам не знал зачем. Я хотел тебя. Но не понимал, чего именно хочу от тебя.
— А сейчас понял?
— Кажется, близок к этому. — Лео поднялся на ноги, проведя руками по бедрам Мины. — За последние дни я потерял все — положение, власть, уважение… и человека, которого звал отцом. Лишился всего, к чему шел долгие годы. И я постоянно думал: если и есть что-то, без чего я не смог бы прожить, то это ты и надежда быть с тобой. Но я не знал, разделяла ли ты мои чувства… Я смотрю на Блейда, на Уилла. Хочу, чтобы у меня было все то же самое, что есть у них. Я тоже хочу держать свою дочку на руках и целовать в щеку ее маму. Хочу иметь собственную семью, ведь у меня в жизни ее не было, и когда я все это представляю, то вижу твое лицо. Я хочу, чтобы ты была моей женой. Но больше всего хочу еще раз услышать от тебя те слова.
— Какие слова? — Она знала, что он сейчас скажет, но сердце все равно билось быстро-быстро.
— Что ты любишь меня, — ответил Лео, подойдя к ней вплотную. Он нежно провел ладонью ей по щеке и поднял ее лицо за подбородок. — Для меня только это и имеет значение. Только это позволяет думать, что я вовсе ничего и не терял. По крайней мере, ничего существенного. — Он коснулся губами ее губ. — Прямо сейчас я ощущаю себя на вершине мира.
Ее сердце переполняли нахлынувшие чувства, она накрыла его ладони своими, все еще испытывая смущение, благо, вокруг них по-прежнему было темно.
— Я люблю тебя.
— Скажи еще.
— Я люблю тебя. — На этот раз Мина игриво прикусила ему губу, обвила руками шею и притянула к себе.
— Еще, — прорычал он.
— Лео! — Она шлепнула его по груди — он расхохотался и, склонившись к ее распухшим от ласк губам, запечатлел на них поцелуй.
— Ты самая удивительная женщина, которую я когда-либо встречал. — Он целовал ее в щеку, выдыхая слова ей на ухо. — Но прямо сейчас…
— Что сейчас?
— Нам лучше вернуться. Или же Блейд присвоит все лавры себе.
Глава 29
Три дня спустя…
Лео нетерпеливо расхаживал по кабинету, заложив руки за спину. Тишину в душной комнате нарушал лишь мерный ход часов, со стены неживыми глазами взирала голова огромного тигра. Половину окна кто-то задернул тяжелой бархатной шторой, отчего комната казалась совсем небольшой, при том, что и так была заставлена роскошными резными стульями с обитыми кожей сиденьями. На столике между двумя мягкими креслами возвышалась шахматная доска с неоконченной партией.
За прошедшие четверть часа Лео даже не взглянул на нее, но теперь остановился и посмотрел на фигуры. Когда партия прервалась, ему как раз был объявлен шах, но потом кто-то передвинул одну из пешек, видимо, не желая, чтобы игра заканчивалась.
Черт бы его побрал — старый ублюдок решил не ставить мат и дал возможность уйти из-под удара. Лео нахмурился, его пальцы потянулись к черному коню. Перед ним выстраивалась линия защиты, он видел, как за восемь ходов получить преимущество.
Вот только продолжать партию ему не хотелось. Лео уже не интересовала ни сама игра, ни то, что она для них когда-то значила. Пусть Кейн хоть целую вечность сидит тут и чахнет над доской, поджидая возвращения сына и его следующего хода. Все равно не дождется. Сейчас Бэрронс пришел сюда исключительно по просьбе королевы.
Невесело усмехнувшись, Лео отвернулся от доски и рванул штору в сторону, отчего в чертовой комнате сделалось чуть светлее.
За его спиной скрипнула дверь. И даже не оборачиваясь, он почувствовал на себе холодный и рассудительный взгляд.
— Хейверс доложил о твоем визите, — произнес Кейн. — Представь себе мое удивление.
— Я пришел передать тебе послание, — ответил Лео.
Старик хрипло засмеялся.
— Ну разумеется. И что там?
Лео вытащил из-под плаща свернутый конверт.
— Откуда же мне знать? Королева просила вручить его тебе лично.
Кейн вскрыл печать и пробежал письмо глазами.
— Мне предлагают занять место в Совете… мне, а также… — Брови герцога поползли вверх.
— Мине, Линчу, Мэллорину, Розалинде Линч, сэру Гидеону Скотту… и Дьяволу Уайтчепела, — проговорил Лео со злой усмешкой. — Ее высочество считает, что в Совете должны быть представлены все слои общества. — Он поклонился. — А теперь прошу меня извинить.
— Так ты пришел лишь за этим?
Лео задумался.
— Кстати, я женюсь. Но ты не приглашен.
И с этими словами он направился к двери.
— Подожди.
Голос Кейна эхом разнесся по комнате. Не оборачиваясь, Лео взялся за медную дверную ручку.
— Подожди же, черт бы тебя побрал!
Лео поднял бровь, как бы с просьбой заканчивать мысль быстрее.
— У меня есть подарок для тебя… и для твоей невесты.
Бэрронс, конечно, ожидал чего угодно, но такого и предположить не мог. Кейн направился в угол комнаты к изящному секретеру орехового дерева и принялся нетерпеливо перебирать его содержимое. Выкидывал из ящиков бумаги, свитки пергамента, пока, наконец, не отыскал дневник в кожаном переплете. Смахнув с обложки пыль, долго смотрел на него. Лицо герцога было непроницаемым, а Лео все гадал, что за чертову книжку тот достал. И уж как бережно он её держал…
Кейн открыл дневник, со вздохом вытащил пожелтевшую карточку и протянул ее сыну.
С фотографии смотрела молодая женщина с сияющими, широко распахнутыми глазами. Уголки её полных губ тронула чуть заметная улыбка. И хотя в глаза бросалась чудовищных размеров шляпа со страусиными перьями, Лео невольно отметил, как хороша была та женщина. Края карточки казались довольно потрепанными, наверняка, ее часто доставали. И уж явно ею дорожили и берегли.
