там между вами ни произошло, к тому, что произошло здесь, это не имеет ни малейшего отношения.
Он почему-то нахмурился. Как раз в тот момент, когда снова раздался гром. На этот раз такой, что зазвенели стекла, а у меня, по ощущениям, внутри тоже началась гроза. Раскат был такой мощный, что я невольно посмотрела на Софию: не проснулась ли, но нет. Она по-прежнему спала, уютно укутанная одеялом.
На улице продолжал шуметь дождь, а мы с Люцианом продолжали смотреть друг на друга. Находясь в одной комнате и при этом осознавая, что между нами пропасть я даже не представляю каких размеров. Такой бездонный обрыв, как между двумя скалами. По крайней мере, так это чувствовала я.
— Мне нужно идти, — неожиданно произнес он. — Что я могу сделать, чтобы помочь тебе увидеться с братом?
Я моргнула.
— Не знаю. — Это получилось слишком неожиданно. — Хотя… постой. Если сможешь найти его в школе, скажи, что «Туасон ле Фре» подделать не получится. И если у него получится через два дня, пусть приходит вечером в ранховую тэрны Хлит. Это…
— Я знаю, где это, Лена, — перебил он. — Передам.
— Спасибо, — сказала я.
Он пожал плечами и вышел за дверь. Хотя вполне мог бы открыть портал прямо здесь, но почему-то не стал. Я сняла оставленное им cubrire silencial, понимая, что абсолютно ничего не понимаю. Вот вообще. Люциан Драгон, который вышел из спальни Сони, был вообще не похож на парня, которого я знала.
Наверное.
Но это сейчас и неважно.
Важно только то, что… Соня заворочалась, сдвинув брови. Прямо во сне у нее из глаз полились слезы.
— Мама… мам… Лена…
— Я здесь, — мгновенно оказавшись рядом с ней, перехватила ее ладонь, сжала в своей. Она продолжала спать, и я осторожно устроилась рядом, прямо поверх покрывала. Обняла ее, устроив голову у себя на плече. Соня прямо во сне вцепилась мне в руку, и я мягко накрыла ее второй ладонью.
— Все будет хорошо, — пообещала, хоть она и не могла меня слышать. — Вот увидишь.
Слезы литься перестали, Соня перестала хмуриться, и я тоже улыбнулась. Все действительно будет хорошо. По крайней мере, я сделаю для этого все от меня зависящее. И с Максом ее познакомлю. Моя разовая попытка связаться с ним через виритту ни к чему не приведет — до тех пор, пока Макс является воспитанником Хитара, он имеет право диктовать ему, что делать и вообще всячески портить жизнь. А вот если с ним поговорит Люциан, больше того, если у брата получится выбраться в ранховую, это уже совсем другое дело. Я смогу подробно объяснить то, что сказал Соня, про «Туасон ле Фре». Может быть, и у Макса появились какие-то новые сведения, а это значит, что наше расследование может наконец-то продвинуться, сдвинуться с мертвой точки. Особенно учитывая, что Макс лучше знает окружение родителей Ленор, возможно, каких-то слуг, которые могли подменить подарок, сейчас каждая деталь на вес золота.
Громыхнуло еще сильнее: видимо, гроза раскрылась над домом Драконовых, но я даже не пошевелилась. Уютные обнимашки с Соней действовали умиротворяюще: так же, как и шум дождя за окном.
— Я здесь, — повторила я, сжимая пальцы подруги, когда она дернулась во сне. — Я здесь, Соня. Я больше никогда тебя не оставлю.
Глава 29
Сезар Драгон
Слова Валентайна доносились словно откуда-то издалека, он в них даже вслушивался первое время, потом провалился в совершенно другое воспоминание: отец, в глазах которого не просто тлеет, полыхает яростный огонь. Он мог только представить, как бы отец смотрел на него, если бы не принял драконоформу и не провел полный оборот. Тогда в его взгляде презрение наверняка мешалось бы с разочарованием. И слова, которые переводил камень, звучали бы холодно, жутко.
— Вчера вечером, после вашего ужина, ко мне пришла Женевьев, Сезар. Она просила моего дозволения расторгнуть вашу помолвку без участия ее отца, а сегодня… Что я узнаю сегодня?
В это воспоминание он боялся даже заглядывать. Воспоминание, в котором он сминает столь желанные губы своими, потом швыряет Софию на кровать, а потом…
— Сезар.
Валентайн ни разу не повысил голос, но это короткое ледяное «Сезар» взрезало сознание и вытряхнуло из собственных мыслей на поверхность.
— Я повторю свой вопрос еще раз: по какой причине ты мне не сообщил о том, что у тебя страсть к Софии Драконовой?
— А должен был? — огрызнулся Сезар. Хотя «огрызнулся» — слабо сказано, сил почти не осталось. Все, что были, он вытряхнул из себя сам, когда ночью пришел в себя. Здесь, в замке, в клубящихся сгустках темной магии, с наполненной потусторонней силой темными крыльями, сильный, как никогда. Вся эта мощь обрушилась на него вместе с осознанием того, что произошло. Оно, это осознание, для темного не имело никакого значения. Для темного все было в порядке вещей.
Он просто хотел эту девушку, и он ее взял. Несколько раз. Брал бы и снова, когда захотел. В любое время. Невзирая на ее желание или сопротивление.
Для того, кто очнулся потом, первой мыслью было лететь к Софии. Второй — никогда больше к ней не приближаться. Третьей — что он сходит с ума и сейчас рехнется на месте. Сезар никогда не считал себя трусом, но сейчас он боялся того, что произошло, и собственных мыслей, собственных воспоминаний, поэтому просто накрыл себя заклинанием, вытягивающим силу. Боевым заклинанием высшего порядка, бьющим по противнику и лишающим его магических сил.
Поэтому с утра он едва переставлял ноги. Едва, но достаточно для того, чтобы дойти до отца и все ему рассказать, а потом появился Валентайн. Сейчас отец отпустил их на перерыв — поскольку прибыл Драконов, и Сезар с наставником находились в том самом зале, где Альгор учил его владеть темной магией. Учил его владеть собой.
Видно, плохо учил. Или просто ученик из него паршивый.
— Должен. — Голос Валентайна по-прежнему был спокоен, для него как будто в самом деле не произошло ничего из ряда вон. — Ты знал про свою мать и про черную страсть.
— Про свою мать я знаю ничтожно мало, — Сезар покачал головой. — Про черную страсть и того меньше.
— И все же. Ты знал, что Тэйрен пыталась убить мать Люциана. Просто потому, что
