Потом отодвинул занавески и выглянул наружу.
Тихонько тикали часы. На полочке у зеркала, чуть в стороне от флакончиков с зельями, красовался прихотливый букет – розы, алые и белые, жёлтые хризантемы, листья папоротника… В открытое окно влетел ветер, и задрожали воздушные кружева на королевской рубашке, надетой на манекен. Камердинеры всегда согласовывали гардероб Его Величества ещё вечером: утром Ромион с трудом просыпался и просто не способен был утром думать о таких мелочах. Поэтому утренний костюм готовили с вечера и вешали на манекен в углу спальни.
Ромион перевёл взгляд на окно – солнце светило ярко и уже поднялось высоко. Часов десять утра сейчас, не меньше…
"Что с моим будильником? – удивлённо подумал король. – Не мог же я проспать, пока он звонил?"
Жаворонок-будильник оказался отключен, и Ромион точно знал, что этого не делал. А если не он, то кто? И… зачем?
Ромион предпочитал сразу представлять худшее – а что может быть хуже дворцового переворота? Мало ли, зачем король мог понадобиться заговорщикам живым? Усыпили, заперли – никуда Его Величество не денется. "Хотя, – вспомнил Ромион, – тут всего лишь третий этаж". Но и заговорщики могли об этом забыть – или выставили внизу стражу.
Ромион осторожно вылез из-под одеяла и прошёл к окну. Стража внизу и впрямь была, но на вид – своя, королевская. "Или уже перекупили", – подумал Ромион и вздохнул.
Или его просто забыли разбудить, а заклинание не сработало – мало ли?
Ромион обдумывал эту мысль минут пять и пришёл к выводу, что дворцовый переворот вероятнее. Чтобы советник да что-то забыл? Джек никогда и ничего не забывал, и Ромион даже шутил пару раз, человек ли он или какой-нибудь дух. «Вы же знаете, что человек, – вздыхал Джек и подавал новую стопку документов для обсуждения и подписи. – Но память у меня хорошая».
Ромион вернулся к кровати, проверил отравленный кинжал под подушкой, сжал в руке защитный амулет и позвонил в колокольчик, вызывая слуг. При этом мрачно подумал, что сейчас-то всё и выяснится…
Дверь отворилась и в спальню, поклонившись, зашёл советник.
– Ваше Величество, с добрым утром! Хорошо ли вы отдохнули?
Ромион изогнул брови.
– Джек, что всё это значит?
– Нам было приказано, Ваше Величество, не беспокоить вас, – ответил советник.
– Кем приказано?
– Её Величеством.
– Кем?.. А, Кики… – То, что казалось Ромиону ярким и красивым сном, на самом деле было воспоминанием. Значит, он действительно провёл вчера целый день на берегу океана со своей женой, которая вдобавок полудух да ещё и несостоявшаяся Чёрная ведьма и хотела убить его, вернув власть Тёмному Властелину…
Ромион застонал, отпустил амулет и упал на подушки.
– Ваше Величество? – Советник с плохо скрываемым интересом смотрел на него.
– Она вернулась со мной и отдаёт приказы, – выдохнул Ромион.
– Именно так, Ваше Величество.
– Великолепно! Почему вы её слушаетесь? Джек, бездна тебя забери, ты же лучше меня знаешь, что у меня нет времени спать! Мне нужен почасовой отчёт о том, что произошло в моём королевстве в общем и во дворце в частности! Так какого демона!..
– Прошу прощения, Ваше Величество, но она ваша супруга и наша королева. Она приказывает, и мы не смеем ослушаться.
Ромион вздохнул. Всё это было правдой – королевой мог командовать только король, а остальные были подданными в равной степени и его, и её. Но королевы в Сиерне всегда знали своё место – матери Ромиона никогда бы в голову не пришло распоряжаться советниками мужа и вмешиваться в его распорядок дня.
– Ваше Величество, позвольте заметить, что ваша супруга… – Джек замялся, – немного… изменилась.
– Ну да, она метаморф, – отозвался Ромион.
Джек сглотнул. По этому нечаянному жесту да по страху в глазах только и можно было сказать, как эта новость его взволновала. Внешне советник оставался совершенно спокойным и голосом владел отлично.
– Понятно, Ваше Величество.
– Она выберет одно обличие – под ним и коронуем, – Ромион рассматривал лисиц, прыгающих за мячом на занавесках. – Что ещё она вам приказала?
– Ничего, Ваше Величество. Но королева спустилась на кухни, и вот уже два часа как она там. С ней стражники, они сообщают, что королева готовит.
– Звёзды… – простонал Ромион. Королева – готовит! Слыханное ли это дело?! – Ей же, конечно, предложили слуг?
– Да, мой король. И представили лучших поваров. Её Величество от их помощи отказалась. В весьма… категоричной форме.
Ромион снова вздохнул.
– Она также приказала послать за ней, когда вы проснётесь. Это уже сделано, – добавил советник.
Ромион бросил на него тоскливый взгляд.
– Это всё?
– Да, Ваше Величество. Прикажете прислать камердинеров или подавать завтрак?
– Лучше отчёт приготовь, – мрачно отозвался Ромион.
– Он уже готов, Ваше Величество. Хотите выслушать его прямо сейчас?
Ромион поднялся.
– Нет. Сначала камердинеры. И пришли ко мне капитана моих гвардейцев.
Гавин королю отчитался первым. Около Ромиона сновали камердинеры: застёгивали, закалывали, завязывали, расчёсывали, приглаживали… Ромион привычно не обращал на них внимания – он бы свихнулся, если бы переживал, что они о нём подумают. Конечно, король знал каждого из камердинеров – всё, от имени до семьи и положения, но Ромиона интересовало их мнение, только когда оно относилось к его внешнему виду. В остальном слуги для короля были тенями – так ему жилось легче.
Поэтому Ромион не видел ничего странного в том, чтобы при камердинерах уточнить у своего капитана, действительно ли он отдыхал тот день, который король выделил под его выходной, и всё ли сделал потом согласно оставленным ему инструкциям.
Гавин слуг стеснялся. Ромион знал, что неси хоть кто-нибудь из них угрозу, капитан заметит это первым и вовремя предотвратит покушение, но вот рассказывать, как прошли последние три дня, Гавину было сложно.
Ромион молча слушал и смотрел на себя в зеркало. Гавин там тоже отражался – он то и дело норовил опустить взгляд, потом вспоминал об уставе и смотрел поверх голов короля и слуг. И говорил сплошными канцеляритами, суть которых сводилась к тому, что ничего с дворцом за это время не случилось. Потом Гавин добавил, что отрядил к королеве в охрану ("Или конвой?" – подумал Ромион) двоих гвардейцев. Больше, к сожалению, не смог, но двое королеву сопровождают везде и отчитываются лично Гавину по специальным амулетам.
– Отзови, – бросил Ромион. Ему как раз прикалывали брошь на воротник. – Гвардейцев отзови. Моей супруге они не требуются.
– Ваше Величество, – вздрогнул капитан. – Согласно протоколу…
– Я знаю протокол, – Ромион по-прежнему смотрел в зеркало. Там отражался щуплый юноша, почти подросток, с покрасневшим от загара лицом (ничего с ним камердинеры ещё не сделали) и грустным взглядом. "Как она может меня любить? – подумал Ромион. – Как в это вообще можно влюбиться?" И тут же пришла другая мысль, заставившая короля побледнеть: "Почему я ей поверил?"
– Ваше Величество, ваше слово – закон, – отозвался Гавин, – однако, позвольте…
– Гавин, делай, как я говорю, – вздохнул Ромион. Стражники не остановили бы Чёрную ведьму – при желании она легко бы с ними справилась, а Ромион не хотел бы потом вручать посмертные ордена их семьям.
– Да, мой король, – капитан поклонился и отошёл к стене, каким-то образом умудрившись сделаться при этом незаметным. Слился с ней, что ли?
Ромион усмехнулся – шутка про стену получилась неудачная, и с Гавином можно было и повежливее. Но на сердце было тяжело, и день, начавшийся так странно, казался совершенно испорченным.
Ромион снова бросил взгляд на своё отражение – камердинеры как раз закончили, и король блистал в прямом смысле: алмазы оттягивали кружева воротника и манжет. Но за всей этой красивой одеждой и драгоценностями оставался тот самый щуплый мальчишка с грустным взглядом. "Не за что меня любить", – решил Ромион, и ему стало совсем тоскливо.
