— Леон, я готова, пошли.
Он снова повернулся ко мне, и что-то в выражении его лица заставило мое сердце камнем упасть вниз.
— Дай мне пять минут, чтобы убедиться, что он отвлечен. Тогда начинай вести машину.
Я сглотнула, качая головой.
— Нет. Нет, ты идешь со мной.
— Пять минут, Рэйлинн. Ты должна делать то, что я говорю.
Его лицо было мрачным, самоуверенная решимость, которую я так привыкла видеть на нем, полностью исчезла. Мне стало дурно. Мне было так холодно.
— Тогда ты догонишь меня, — твердо сказала я. — Я сяду за руль первой, а ты меня догонишь. Верно?
Он повернулся и пошел обратно внутрь. Его босые ноги оставляли дымящиеся отпечатки на ледяной палубе. Он сунул руку в карман джинсов и вытащил сложенный листок пожелтевшей бумаги.
— Когда ты будешь далеко отсюда, попробуй вызвать меня.
Он протянул бумагу, и когда я не смогла заставить себя взять ее, он прижал ее к моей груди. Я положила Чизкейка на землю, держась за его поводок, и развернула его.
Я сразу же узнала его.
— Это твоя метка.
У меня защипало глаза.
— Из гримуара. Ты сказал… ты сказал, что еще не нашел его…
— Если Жнец не убьет меня, ты можешь призвать меня снова.
Он ухмыльнулся, но улыбка не коснулась этих горящих глаз.
— Я никогда никому не давал разрешения призывать меня. Но если сможешь, верни меня к себе.
Я знала, что это было. Я не хотела признавать этого, потому что это было так больно, но я знала.
«Если Жнец не убьет меня»… Но он в это не верил. Он прощался.
Он прощался, и я…
Я обвила его руками, сжимая так крепко, как только могла. Я не хотела отпускать его, он не мог заставить меня отпустить, но и не удерживал меня. Он мягко — так очень нежно — отталкивал меня.
— Мне жаль.
Жжение в моих глазах теперь проходило. Он не мог этого сделать. Не так, как сейчас. — Мне так жаль, Леон, пожалуйста, пожалуйста, не надо…
— Не говори, что тебе жаль.
Его голос был всего лишь шепотом, когда он попятился, увеличивая расстояние между нами, как будто боялся, что я снова прильну к нему.
— Ни один человек не готов к вечности, а вечность — это все, что у меня есть. Но ты отдала мне часть своей жизни, в то время как жизни смертных так коротки.
Он тихо рассмеялся.
— Я полагаю, спасти чью-то душу может быть так же хорошо, как и завладеть ею, так что тебе лучше, черт возьми, выжить
Он оглянулся на деревья, когда ледяной ветер взъерошил его волосы, и еще один крик разорвал ночь. Когда ужасный звук затих вдали, он сказал:
— Ты должна знать, что я люблю тебя, чего бы это ни стоило. Останься в живых. Не трать впустую эту смертную жизнь.
Там он и оставил меня, стоящую в дверях со слезами, струящимися по моему лицу, и его меткой в моей руке.
42 Леон
Земля кишела насекомыми. Сороконожки и ползучие пауки бежали рядом с мышами и кроликами. Птицы были подняты со своих насестов и взлетели с шелестом листьев и хлопаньем крыльев. Лиса и ее детеныши остановились, увидев меня, затем поспешили дальше, низко опустив головы.
Только я шел против течения. Самые молодые растения — маленькие саженцы, молоденькие деревца, свежая трава — увядали и умирали. Воздух был насыщен резким запахом крови и плесени, который щекотал мой нос, как на бойне мясника.
В Аду существовала иерархия: демоны, архидемоны и Жнецы превыше всего. Когда-то они были палачами, заключив деликатный договор с королевскими архидемонами убивать только тех демонов, которые были изгоями.
Но Жнецам нельзя было доверять. Демоны охотились за душами, Жнецы охотились за смертью. Они жаждали этого. Они были такие же древние, как сами Боги, и почти такие же опасные.
Я слышал легенды о магах, пытавшихся вызвать их. Убей множество людей в качестве подношения, возможно, удастся заставить одного из них появиться. Их нельзя было ни сдерживать, как демонов, ни командовать ими так, как могли нами. Предложи им достаточно интригующее задание, и, возможно, они возьмутся за него.
Или, может быть, они убьют тебя за то, что ты побеспокоил их.
В лесу воцарилась мертвая тишина. Как будто мир был закутан в тяжелый плащ, удушливый и бездыханный, воздух был устрашающе неподвижен. Я остановился, глубоко дыша, прислушиваясь к малейшему звуку.
Он должен быть близко.
Хрустнула ветка, и я резко обернулся, вытянув когти — ничего. Только пустой, темный лес. Пройдет ли он мимо меня? Направится ли он прямо к Рэйлинн? Она должна уже сидеть за рулем — если ей в голову не пришли какие-нибудь глупые и упрямые идеи. Черт возьми, на этот раз ей придется подчиниться мне. Она должна.
Но, скорее всего, Жнец был здесь не ради нее. Он пришел ради меня. Для того, чтобы убрать меня с дороги навсегда и оставить ее уязвимой. Как только я умру, Либири смогут без страха преследовать за Рэйлинн.
Я буду бороться со смертью так долго, как только смогу, если это даст ей больше времени убежать.
Жнец появился не с треском веток и воем. Он пришел с ледяным дыханием на моем затылке. Я медленно повернулся, поднимая глаза на потустороннее чудовище, нависшее надо мной.
Черная пелена скрывала его черты, за исключением бледного призрачного свечения пяти моргающих глаз. Шею охранял ошейник из зазубренной кости, рогов и когтей. Массивные черные крылья простирались от его спины, и он возвышался надо мной на длинных костлявых конечностях, облаченный в броню из почерневшего металла и камня.
Он поднял руку, туго обтянутую серой кожей на длинных костлявых пальцах, украшенных черными кольцами. С его груди свисали связки зубов, костей и сморщенных кусочков плоти. Это было ходячее сочетание смерти, гнили и боли.
— Демон.
Его древний голос гремел во мне.
— Ты пришел, чтобы покориться смерти?
Я улыбнулся. Мои вены под кожей пульсировали, черные и тугие. Странно, насколько живым я себя чувствовал за несколько мгновений до смерти.
— Никогда.
— О, хорошо.
Грохот, его раскатистый смех сотряс деревья.
— Мне больше нравится, когда сопротивляются.
Я не ожидал такой скорости. Один удар тыльной стороной ладони выбил воздух из моих легких, и за те секунды, которые потребовались моему ошеломленному мозгу, чтобы осознать, что произошло, я оторвал голову над землей в сотне футов от того места, где я когда-то стоял, дерево за моей спиной раскололось от силы удара по нему.
Я увернулся, метнулся между деревьями, кружа в поисках лазейки. Ноги — тонкие кости, хрупкие — слабость, несмотря на их броню. Я бросился на него, но он предвидел мою атаку. Его когти разорвали мою грудь, глубоко вонзаясь в кожу и обжигая, как кислота.
Просто царапины, просто кровь. Переживу.
Куда бы я ни уклонялся, он был там. Каждое мое движение совпадало. У меня самого кружилась голова, я не мог остановиться, чтобы сориентироваться. Мне нужно бежать — я должен углубиться в лес и дать себе время успокоиться. Моя рубашка была пропитана кровью. Мои раны все еще кровоточили. Они не заживали.
Это не имело значения.
Просто кровь. Просто боль. Терпимо.
Я бежал все глубже и глубже. Искал, где деревья росли гуще всего, где ему пришлось бы двигаться медленнее из-за его размера, по крайней мере, мне так казалось. Но с помощью своих длинных конечностей он проползал и распластывался, как паук, между каждой узкой щелью, через которую я проскальзывал, делая выпад над головой.
Я думал, что смогу увернуться от этого. Я думал, что успею достаточно быстро. Вместо этого, когда я попытался отскочить в сторону, я встретил его когти лоб в лоб, и они глубоко вонзились мне в живот и вышли из спины.
О, черт… черт…
Я схватил его за запястья, изо всех сил отогнул кости и услышал этот приятный хруст — затем ужасное ощущение, будто мои кишки разрываются, когда Жнец взвыл и отдернул руку назад, кости безвольно повисли. Мне хотелось усмехнуться… я попытался. Я чувствовал вкус крови во рту. Она покрывала мои зубы, мой язык. К горлу подступила рвота. Блядь.
