Но Флейтон будто бы никого вокруг больше не видел и не слышал и продолжал разговаривать только со мной.
— Такая мощь… Такая невероятная мощь, эта черная гадина. Безжалостная тварь, идущая напролом… Он паразитирует, пока заперт, но так отчаянно рвётся наружу… Ему больше не нужны такие сложные пути… Он наелся достаточно, чтобы двигаться дальше самостоятельно…
— Вы говорите про Эффу? — спросила я, нахмурившись.
Флейтон мой вопрос проигнорировал. Он явно был не в себе. Впрочем, я не представляла даже, насколько у него сейчас было искажённое восприятие реальности.
— Тело… Хочет восстановить свое тело… Нужно много силы, много жертв… А пока выжидает и скачет… Ловит в свои сети… Въедается в мозг… Самому не вытащить… Путает сознание, завладевает полностью… Использует как сосуд… Как тупой безмозглый сосуд… Так нелепо… Такая нелепость…
Он закашлялся и снова судорожно вздохнул, глянув на меня более осмысленно.
— Спасибо тебе, девочка… что освободила.
Потом он всё-таки заметил стоящего около двери Эрика, и лицо Флейтона исказила гримаса отвращения. Я ожидала, что он скажет сейчас какую-нибудь гадость, но вместо этого Флейтон лишь еле слышно пробормотал:
— Простите меня… Я не хотел…
Он издал еще один судорожный вздох и затих. Голова безвольно упала на бок, взгляд стал пустой и безжизненный. Его магическая Искра погасла на глазах, и я уже ничего не могла с ней сделать. Его словно бы выжгли изнутри. Это даже не погасшая магическая Искра, а… Не знаю… Жуть какая-то.
Аура господина Амбросского была настолько сильно искореженной, что поправлять тут уже было нечего. Когда из тебя месяцами неспешно вытягивают все магические и жизненные силы, словно бы попивая сок из трубочки… Ну, что тут уже восстанавливать… Хотя я все равно попробовала поколдовать, но быстро поняла, что мои навыки некромантии и целительства тут бесполезны.
— Я больше ничего не могу сделать, — произнесла негромко, сцепив руки в замок на коленях.
Молча продолжала сидеть на краешке больничной койки, глядя на безжизненное лицо Флейтона. Я ничего о нем не знала, но сейчас мне было его по-человечески жаль.
Страшная смерть — быть безвольным магическим сосудом долгое время, испытывая бесконечную агонию без малейшей возможности прервать ее. Ведь когда тобой по своему усмотрению пользуется высший дух хаоса, это не только страшно, но и больно: мало приятного, когда из тебя насильно тянут все соки и насильно превращают в теневой портал. Бесконечная пытка, как моя ловушка-сновидение, только еще хуже.
Какое-то время мы молчали, каждый думая о своем. На мое плечо легла рука Мориса, тоже молчаливого и задумчивого. А Эрик подошел к койке с другой стороны и провел ладонью по лицу Флейтона, закрывая ему глаза.
— Покойся с миром, — негромко произнес он. — Быть может, в новой жизни тебе повезет больше.
Глава 45. Парад планет
Следующие несколько дней прошли в относительно спокойном рабочем режиме. Господина Амбросского похоронили, никакие Одинокие Тени в Штабе не наблюдались. Я осмотрела всех пациентов в лечебнице Генерального Штаба, но больше никаких теневых порталов не обнаружила.
Зато обнаружилась девушка, которая явно имела отношение к превращению господина Амбросского в теневой портал. Та самая Лея из лаборантской инквизиции, с которой я общалась в тот треклятый день, когда тискала Мориса в облике мейн-куна в столовой.
Я-то все думала, как именно Эффу засел в теле Флейтона так крепко? Одно дело — просто проникнуть в сознание, но проложить путь Одиноким Теням намного сложнее, чем просто управлять чьим-то разумом.
Выяснилось, что этим как раз занималась Лея. Несчастная девушка попала под влияние Эффу, когда планово проверяла пациентов и ставила новый экспериментальный укол. В ее разум Эффу полностью не проникал, но ментального внушения в непосредственной близости оказалось достаточно, чтобы попутать мысли и воспоминания, подчинить волю.
Обнаружила я это случайно, почуяв от проходящей мимо Леи странный и очень тонкий запах, присущий теневой изнанке. Рассказал об этом Морису, и он вместе с Эриком аккуратно "вскрыл" память девушки, вернув ей воспоминания и получив подтверждение моим предположениям относительно внешнего воздействия.
Даже не знаю, как я так почуяла именно сейчас… Видимо, в моей повышенной чувствительности сыграла роль раскачка магической Искры. Я вообще стала намного острее чувствовать потоки магии и замечать то, на что раньше не обращала внимания. Эх, этих умений мне очень не хватало раньше…
Лея была в ужасе, когда вспомнила все, что делала, чтобы помочь Флейтону стать теневым порталом. Вспомнила даже, как на ее глазах выползла самая первая Одинокая Тень.
Девушка рыдала, захлёбывалась слезами, клялась в своей невиновности, и нам понадобилось довольно много времени, чтобы ее успокоить.
— Успокойтесь, мисс, никто не собирается выгонять вас из инквизиции и тащить на расправу Верховному Совету, — мягко прервал Эрик разгорающуюся истерику. — Вы жертва, а какой с жертвы спрос? Меня только одно интересует, почему Эффу выбрал именно вас в качестве своей, хм, помощницы? Мисс Габруа, есть предположения? — повернулся он ко мне.
— Он мог просто поймать Лею в очень плохом настроении, — пожала я плечами. — Если Эффу плотно сидел в сознании Флейтона, потихоньку подпитываясь от него магией и выжидая нужного момента, то ему достаточно было дождаться, пока рядом появится кто-то в очень дурном расположении духа. По-настоящему плохом.
— Меня в тот день парень бросил, — очень тихо произнесла Лея, глядя на меня круглыми испуганными глазами.
— Что и требовалось доказать, — вздохнула я. — Разбитое сердце — это чудесный раскол сознания, которым мог воспользоваться Эффу. Возможно, раньше ему требовались только специфичные "сосуды", но с каждой новой жертвой ему все легче завладевать обычными людьми, что показывает печальный опыт с Роджером.
В общем, Лее пришлось из лаборантов лечебницы временно перекочевать в статус пациента, находящегося под строгим контролем. На всякий случай было принято решение понаблюдать за ней, мало ли еще что учудит не по своей воле?
А Морис с Эриком под моим контролем перепроверили всех служащих лечебницы, кто хоть один раз заходил в палату господина Амбросского. Таковых было не очень много, и, к счастью, больше ничего подозрительного не обнаружилось. Однако "допрос с пристрастием" инквизиторам устроили жёсткий, не позавидуешь. Бедные лекари после копаний в своих головах потом шарахались и от Мориса, и от Эрика, и от меня заодно.
Тем временем, наша группа ноль-ноль-девять вернулась с Водного Кордона вслед за Эриком, и мы продолжили тренировки и обучение. Программа у нас была насыщенная, так что весь день мы были заняты.
По утрам у нас была одна-две лекции от руководителей разных отделов инквизиции. Искусство телепортации, маскировки и многие другие темы, которые так или иначе могли пригодиться нам в работе. А потом — практика. Практика-практика-практика, Морис посвящал нам очень много времени. Обучал огромному количеству защитных и боевых заклинаний, гонял на изнурительных тренировках, продолжал обучать правильной технике дыхания, раскачивая наши магические Искры.
Я, кстати, заметила, что даже за эти несколько дней регулярных занятий мой магический резерв существенно увеличился. М-м-м, с чем бы так сравнить для наглядности… Скажем, если раньше мне хватало сил прогнать за раз максимум три Одинокие Тени, то сейчас я чувствовала, что могла бы с легкостью справиться с пятью, и это явно был не предел моих возможностей.
Стажеры, конечно, не могли пытаться выведать подробности того, как мы с Морисом смогли покинуть Водный Кордон в пик магических бурь.
— Не понимаю, как он это сделал, — говорила Ханна на обеденном перерыве, сидя рядом со мной и с аппетитом поедая большой кусок мяса. — Мы после вашего с куратором ухода много раз пытались открыть межмировой портал, да и не только мы пытались. Ни у кого не получилось! Как Морис это сделал?
