не стоит твоих пролитых слез. И если тебе об этом тяжело говорить, то молчи, я могу просто быть рядом и утешать тебя!
Марк всегда был очень заботлив, но сейчас он меня просто потрясает своей нежностью. Неужели так не мог поступить Тимур, просто дать мне время отойти — прийти в себя.
— Спасибо! — шепчу, шмыгая носом. Даже не представляю, как сейчас выгляжу, у меня наверно все лицо опухло от рыданий.
Вытираю слезы и отстраняюсь от Марка. Мне полегчало.
Тревожный взгляд друга, причиняет боль моему сердцу. Зачем я его сюда втягиваю?
Позвала, заставила волноваться за себя и при этом не удосужилась объяснить суть проблемы. Это не честно…
— Его зовут Тимур. Мы познакомились с ним в пятницу, перед твоим приездом, — глаза друга округляются, но он продолжает молча слушать. — Мы понравились друг другу с первого взгляда. Ну, понравились — это мягко сказано. На самом деле, между нами возникли непонятные, но очень сильные чувства, я не знаю, как это описать…
Хоть я многого и не договариваю, но рассказываю чистую правду.
— Знаешь, никогда в жизни не подумала бы, что смогу испытать чего-то подобное, — немного улыбаюсь, вспомнив, как первый раз ощутила его губы, его прикосновения. — Меня словно снежной лавиной накрыло с головой, и я до сих пор не могу выбраться, а самое ироничное то, что я и не хочу… — поджимая губы, закрываю глаза.
Мой рассказ вроде логичен и безобиден, но в сюжете, всегда есть «но».
— Мой мозг не принимает такого стремительного развития событий, это слишком давит, заставляет сомневаться, но и это далеко не все, — затихаю, потому что пытаюсь отсеять не нужную информацию. Но в ходе размышления понимаю… Это все, чем я могу позволить себе поделиться. — Прости, все так сложно! — прикасаюсь к его руке. — Я не хотела тебя парить, у тебя и так наверно своих проблем полно…
— Стоп! — поднимает ладошку в знак протеса, перебивая меня. — На сколько я помню, мы друзья с самой школы, и для меня нет важнее друга — чем ты, поэтому ты никогда мне не помешаешь, — Марк подносит мои пальцы к своим губам и нежно целует. Это не способ подкатить или соблазнить — это определенно искренне дружеский жест. — Ты можешь позвонить хоть глубокой ночью, когда я вижу седьмой сон, и попросить о помощи. Я всегда помогу цветочек! — улыбка озаряет его лицо.
— Марк! Ты не представляешь, как это важно для меня! — слеза снова скатывается по моей щеке.
— Только давай договоримся! — он стирает мою слезинку. — Ты больше не будешь плакать!
— Хорошо, я постараюсь!
— Вот и замечательно, а теперь на выход, — смеется Марк — мы приехали.
Оглядываюсь. Замечаю, что машина стоит в центре на вид обычного двора, но левее от нас расположен вход с огромной вывеской 44PRO
— Это студия? — удивляюсь я.
— Да, и меня там уже заждались, — он открывает дверь, — пойдем.
Ян.
— Дайте мне поговорить с Темным! — ору я.
Меня продолжают игнорировать. Я даже не знаю, где нахожусь.
Очнулся от ужасной боли в грудной клетке, мне кажется, что было сломано несколько ребер, но так как они уже заросли, я чувствую лишь боль.
Алина! Что же ты сделала? Зачем приняла другого? Почему позволила пометить себя?
Когда я увидел ее танцующую с Темным, мне выть хотелось от боли, потому что я сходу понял что она моя пара — как только почувствовал ее запах.
Я сразу учуял что-то постороннее в аромате, но старался не обращать на это внимание, списав на то, что она просто находилась с ним рядом.
Еле сдержал волка, когда он по хозяйски обхватил ее шею. На мою радость Темного отвлекли, и он свалил от моей Алины.
Отец сказал, что она определенно тигрица и Алина пришла сюда в качестве невесты Темного. Меня распирало от злости. Поэтому я ехал уже заряженный на то гребаное мероприятие, которое устроил мой папаша. Единственное что тешило мое сознание, это что при встрече, она наконец почувствует своего истинного партнера.
Когда я увидел ее реакцию на меня — ее дрожь, мне захотелось прикоснуться к ней, что я и сделал. Но я и представить себе не мог, что наткнусь на долбаную метку. Я представить не мог, что зверь разозлится на столько, что обернется на ее глазах.
Волк не планировал ее обидеть, он лишь хотел пометить ее — заклеймить собой.
Теперь я знаю свою учесть.
Меня убьют.
Я нарушил самое главное правило оборотней.
Я готов понести наказание. Но перед смертью, я имею право узнать правду.
— Я сказал, вызовите мне Темного! — продолжаю орать.
Тимур.
Швыряю собственное кресло, которое с грохотом валится на пол. Следом леит вся дребидень, которая лежалана столе. Я бы с удовольствием перевернул всю мебель в собственном кабинете, чтоб унять ту злость, которая не отпускает меня целый день.
Меня тяготит мое бессилие. Я ужасно хочу прижать Алину к себе, хочу ощутить ее запах, от которого стал зависим, словно от воздуха. Но я сейчас прекрасно понимаю, что ей нужно время прийти в себя. Жаль, что я этого не понял раньше.
Мой лев бесится на то, что я обидел ее. Со всей злости, он бьётся в моей груди, раздирая душу.
Все!
Хватит!
Темный, возьми мать твою себя в руки!
Соображай!
Останавливаю крушение кабинета и глубоко вдыхаю воздух. Надо успокоиться…
Остываю лишь на половину, понимая, что она сейчас в компании чужого мужчины. Утешаю себя тем, что она никогда не изменит — это физически не возможно. Ее тигрица, никогда не подпустит другого мужчину, познав истинную пару. Но меня блядь даже это не успокаивает, меня мучает неизвестность того, чем они заняты.
Я знаю, что они сейчас в студии, полагаю у него там запись. И сейчас вероятно Алина сидит и смотрит на этого мудака, который воспользовался ее подавленным состоянием и уволок за собой.
Она явно ему не безразлична, я это понял еще в Сочи, тем вечером. Он ее просто пожирал глазами, и это не дает мне покоя. В голове уже проносятся картинки, как он пялится на нее попевая свою сопливую песенку, а ее глазки блестят… и они блестят не от меня, а сука от него.
Меня снова разрывает ревность, они уже там находятся часа два.
Блядь, почему так долго?
Котов, дежурит у входа в студию, но не заходит в нее. Он знает, что Алина почувствует его, как только он переступит порог, а я запретил ему выдавать
