Ее грудь скользнула по его руке, и он порывисто втянул в легкие воздух. В паху у него затвердело.
— Должен признаться, что это зрелище мне по душе.
— Мне тоже. — Взяв конец его галстука, она провела им вниз по своей шее и груди.
Он схватил ее за бедра и притянул к себе.
— Ты готова?
— От тебя исходит жар как от раскаленной печи. — Она вывернулась из его рук. — Идем. — И потянула его за галстук, словно собаку на поводке.
И он пошел. С радостью. И черт побери, хотел даже по-собачьи залаять от восторга. В конце концов, женщина, которую он любит, ведет его в спальню. А смотреть сзади, как виляют ее бедра, было дополнительной наградой.
Дойдя до кровати, она остановилась и медленно к нему повернулась.
— Дай мне раздеть тебя. — Но он уже сбросил пиджак и туфли. Дарси сделала большие глаза. — Ты, похоже, спешишь.
— Милая, я сейчас взорвусь.
— В самом деле? — Она обвила его ногой и потерлась о брюки. — Так нетерпелив?
— Плутовка, — пробормотал он и, расслабни галстук, снял через голову.
Дарси с раздражающей медлительностью принялась расстегивать его рубашку. Он торопливо расстегнул ремень и «молнию» на брюках. Спустив их вниз, откинул ногой в сторону. Белье последовало за костюмом. А она все еще продолжала возиться с пуговками на рубашке.
— Скорее.
Остин сорвал с себя рубашку и майку одновременно. Затем сосредоточил взгляд на двери. Та закрылась.
— Бог это да! — выдохнула Дарси.
Силой мысли он заставил одеяло съехать вниз, открывая взгляду простыни и подушки.
— Забирайся, милая.
— Здорово, — восхитилась она. — Но если хочешь и вправду меня удивить, то, наверное, знаешь, как заправлять постель.
Схватив за талию, он уложил ее на матрас.
— И стирать. Не говоря уже о мытье грязной посуды.
— Обожаю, когда ты ведешь глупые разговоры.
Он толкнул ее на простыни и переключил внимание на грудь. Она со стоном запустила руки ему в волосы.
— Я старалась держаться от тебя подальше. Знала, что не смогу сопротивляться.
Он развел в сторону ее колени и устроился между ними.
— Я здесь, чтобы остаться.
Его поцелуй убедил ее, что вдвоем они смогут быть счастливы.
Дарси вскрикнула. Он потерся об нее носом, думая лишь о том, что должен немедленно овладеть ею.
— Я люблю тебя, — ахнула она.
Он поднял на нее взгляд и увидел красное мерцание в ее глазах. Его замешательства хватило ей, чтобы оттолкнуть его и усесться сверху.
— Я люблю тебя, — повторила она, осыпая поцелуями его грудь.
— Дарси, я больше не могу терпеть, — простонал он, когда она пощекотала языком его соски.
Оседлав его бедра, она медленно опустилась, прижимаясь к нему.
— Ну же, давай! — Он резко потянул ее вниз.
«Быстрее! — приказал ей мысленно. — Я не могу больше терпеть».
Она села и, откинув назад волосы, начала медленно раскачиваться, закрыв глаза. Он никогда не видел ее такой красивой, такой сексуальной. Он слегка сжал ладонями ее груди. Она застонала и упала ему на грудь. Обхватив ее за бедра, он ускорил темп. Ее дыхание стало прерывистым, и он почувствовал, как ее ногти впились в его кожу.
Стиснув зубы, он пытался выиграть еще немного времени. Желая, чтобы их оргазм совпал по времени, он помог себе рукой. Она вскрикнула, он стиснул ее в объятиях, и они оба вздрогнули.
Внезапно ее тело напружинилось, и вырвавшись из его объятий, она резко села. Ее сотрясала дрожь.
— Дарси, что такое?
— Нет! — Она зажала рот руками. Ее голубые глаза наполнились ужасом.
— Дарси?
Она спрыгнула с него. Ее глаза вспыхнули красным огнем. Крича от боли, она перегнулась пополам.
Он не мог оставить ее в таком состояний.
— Что я могу для тебя сделать?
— Уходи! Беги!
При виде блеска белых клыков Остин отшатнулся. Три тысячи чертей! Это было ужасно. Он свалился с кровати.
Из ее горла вырвался крик. Крик, смешанный с болью и ужасом. Он колебался. Она нуждалась в помощи. Но что он мог сделать?
— Уйди!
Она схватила подушку и вонзила в нее клыки.
Звук рвущейся ткани заставил его содрогнуться. На месте подушки могла оказаться его шея. Вокруг ее головы взметнулись перья.
Он бросился на кухню, выхватил из холодильника бутылку «Шоко-Блада» и метнулся назад в спальню. Отвинтил пробку и протянул ей:
— Вот.
Скрюченная, она продолжала рыдать.
— Дарси! — Он тронул холодной бутылкой ее руку.
С сердитым шипением она резко села. Он отпрыгнул. С горящими красным огнем глазами и ощеренными клыками она поползла через кровать к нему.
Боже мой! У него возникло чувство, будто он пытался накормить из рук дикого зверя. Остин осторожно протянул ей бутылку.
Она схватила ее и, прильнув к горлышку, принялась жадно сосать. Капли крови стекали по ее шее и груди.
У него перехватило дыхание. Как сможет он с этим жить? Отвернувшись, он начал одеваться. Сзади раздавались булькающие звуки, наконец, все стихло.
Застегивая рубашку, он повернулся. Она поставила пустую бутылку на прикроватный столик и простыней стерла с груди кровь.
— Ты в порядке?
Она покачала головой, не в состоянии смотреть на него.
— У тебя и раньше вылезали клыки?
— Только однажды. Когда меня обратили. Это самопроизвольная реакция. Но это было четыре года назад. У… у меня никогда не возникало желания кого-нибудь укусить. Я думала, что мне это не грозит.
— Ты просто проголодалась. Мы позаботимся, чтобы…
— Нет! — Она посмотрела на него. В ее глазах блестели слезы. — Я уже ела сегодня. Я не настолько голодна. Это было… не знаю. Я потеряла контроль.
— От секса?
По ее щеке скатилась слеза.
— Мне не можем больше этим заниматься. Ведь я могла убить тебя.
— Но не убила же. Ты набросилась на подушку.
При виде распоротой подушки он поморщился.
— Мне нужно было во что-то впиться зубами. — По ее лицу опять заструились слезы. — Я не могу позволить тебе жить со мной. Я слишком опасна для тебя.
У него упало сердце.
— Мы что-нибудь придумаем.
Он не мог потерять ее теперь.
— Нет. — Она отвернулась от него. — Я хочу, чтобы ты ушел. Немедленно.
Ему показалось, будто его сердце окунули в сосуд с кислотой. Он ничего не чувствовал, кроме жгучей душевной боли. Он хотел спорить с ней, умолять, готовый на все, лишь бы удержать ее. Но она отказывалась даже смотреть на него.
Последнее перышко опустилось на постель, приземлившись рядом с запачканной кровью простыней. Остин перевел взгляд на растерзанную подушку. Она права. Она могла убить его. Нетвердой походкой он двинулся к двери и вышел.
