Аравейла – плохая идея, и пришлось прикусить язык. Когда же мы зашли в дом, будущего короля повели вверх по лестнице, а нам с сестрой предложили пройти в первую попавшуюся комнату, где обещали оказать всю помощь.
Мне не удалось рассмотреть ни сам дом, ни его убранство. Стоило переступить порог и оказаться в холле, по глазам ударил яркий свет от множества свечей, пришлось прищуриться и идти наугад. Учитывая, что область вокруг глаз сильно пострадала от ударов, напрягать зрение я не хотел. По сути, моим проводником была сестра, да и сейчас это не имело значения, я был рад тому, что больше не сидел в клетке. Меня усадили на что-то мягкое, и сопровождавший нас солдат принялся осматривать мое лицо.
– Тут мертвецы вокруг дома, – раздался голос Сол, и я позволил себе едва приоткрыть один глаз и заметить сестру возле окна. Она рассматривала что-то в темноте улицы.
– Охраняют своего короля, – проговорил солдат. В его голосе слышалось внезапное уважение вперемешку с восхищением, и я невольно подумал, что и сам был бы не против присягнуть и служить королю, который может творить то, что творит Риан не только за пределами этой страны, но и на ее территории.
Легкие наполнились воздухом, но он оказался с противным запахом пыли. Поморщившись, я с трудом удержалась, чтобы не чихнуть, и ощутила на лице что-то бархатное и приятное на ощупь. Из-за особенностей ткани оно противно щекотало кожу. Пошевелив рукой, я поняла, что они обе сложены на животе, одна на другую с зажатыми между пальцев цветами. Розы, не иначе, острые шипы на стеблях больно впились в кожу. Подняв ладонь и ощутив то самое покрывало, которое накрывало меня с головы до пят, я сжала кулак, ухватив часть ткани, и потянула, освобождая лицо. Вот теперь дышать стало приятнее и легче.
Вдохнув, я насладилась свежестью и запахами, которые витали в воздухе. Какое-то время я просто лежала, радуясь ощущениям, прислушиваясь к звукам. Стуки каблуков, разговоры, фырканье лошадей и то, как они нервно перебирали ногами, стоя на одном месте, а где-то вдалеке слышался скрип колес и крики птиц. Оказавшись без покрывала на лице, я смогла ощутить легкий порыв прохладного ветра, он освежал кожу и охлаждал горящие щеки. Все звуки слышались четко и ясно, казались такими настоящими и живыми, как и ощущения и запахи, и я не понимала почему. Ведь сейчас я должна быть мертва. Сон? Последняя агония умирающего разума? Последняя фантазия, навеянная Богом смерти? Чем бы ни было все вокруг, это казалось слишком настоящим и жутко похожим на тот мир, который я покинула.
Подняв руку к горлу, я ощупала его и поняла, что меня переодели, либо новая одежда сама оказалась на теле. Высокий воротник закрывал шею и мне пришлось найти его край и просунуть пальцы между кожей и тканью, лишь бы ощутить полное отсутствие ран. Обхватив шею целиком, насколько хватило ладони, и почувствовав каждой ее клеточкой это прикосновение, я сглотнула скопившуюся во рту слюну и насладилась тем, как рука ощутила движение внутри горла. Никаких признаков повреждения или царапины. Зажить так, что не осталось шрамов или других следов, порез от кинжала точно не мог. А значит, я действительно мертва, а это… я не знала, что это, но точно не реальный мир.
Медленно открыв глаза, я поморщилась и поспешила прикрыть их ладонями. Меня ослепил слишком яркий свет, непохожий на солнечный и пришлось какое-то время усиленно моргать, отходя от временной слепоты. Приподнявшись на локтях и продолжая прикрывать глаза, я попыталась осмотреться, хотя бы на ближайшие пару метров, но все расплывалось и казалось черными пятнами в окружении яркого света. Хотелось понять, где именно нахожусь, и что мое подсознание выбрало в качестве места развития событий нереальных фантазий, но ничего знакомого взгляду выхватить не удавалось.
Когда глаза привыкли, первым делом я осмотрела себя и поняла, что меня и правда переодели. Закрытое серебряное платье с высоким горлом и тугой шнуровкой оказалось моего размера, и я почувствовала некий дискомфорт. Привычные ощущения в области груди и талии напомнили, что такое носить корсет, и сколько негатива он доставляет. Проходив несколько дней в мужской одежде, я начала привыкать к ней.
Стоило оторвать взгляд от одежды и перейти к изучению обстановки вокруг, как я поняла, что лежала в деревянном ящике, снаружи обшитом шелком, а внутри бархатом, а сам ящик занимал целую телегу. Покрывало, которое я скинула, лежало здесь, рядом. Вместе с выпавшими из моих рук цветами. В этот раз подсознание переплюнуло все, ведь я лежала в импровизированном гробу. Место, где стояла телега, оказалось совершенно незнакомым. Раньше я никогда здесь не была, и это еще больше напрягало. С моей позиции открывался вид на несколько аналогичных телег, но заполненных ящиками и другим грузом. Все они стояли вдоль дороги, прижавшись к обочине, и занимали большую часть главной улицы города.
В половину телег лошадей еще не запрягли, или, наоборот, уже выпрягли. А на вожжах, возле места кучера был подвешен уличный фонарь с ярким огнем внутри, но где-то его предусмотрительно потушили, а я поняла, что так сильно меня ослепило. Прямо над моей головой располагался один из них, и свет от него падал туда, где прежде лежало лицо. Вокруг стояла кромешная темнота, но улицы и дома освещались достаточно хорошо всеми возможными способами, от факелов на стенах домов до фонарей, аналогичных тем, что на телегах, но развешанных над входами в здания и на перекрестках.
Все дома выглядели незнакомо, но очень были похожи на те, что строили и в других городах страны. Двухэтажные здания выглядели нетронутыми и не пострадавшими. Война словно обошла их стороной, либо армия Ночной Королевы поспешила захватить их без нанесения ущерба для дальнейшего использования. Оформление и архитектура почти не отличались от зданий в Эдельстауне, каменные и деревянные, с острыми крышами одинакового цвета, что гармонично смотрелись в этом ансамбле внешней отделки. Один дом был с колоннами, но стоял отдельно от остальных, привлекая больше внимания из-за этой детали. Как мое подсознание могло изобразить во сне то, чего я никогда не видела и где никогда не была? От количества нахлынувших вопросов мне становилось дурно и начинало тошнить, я ощутила, как желудок сжался внутри, но ничего исторгнуть из себя не дал.
Долго находиться в приподнятом на локтях состоянии оказалось тяжело, и я поспешила сесть. Выбраться отсюда без посторонней
