Если бы я стояла, то упала бы в обморок.
Один из его глаз был опухшим, а на нижняя губа разбита. Кто-то… или четверо… выбили из него все дерьмо.
Гэвин подмигнул мне.
— Мы хорошо поработали, да?
Лед хрустнул разбитыми костяшками пальцев.
— Найти его было легко. Взять в плен — еще проще. И все же. Добро пожаловать. А теперь, кто хочет посмотреть, как я добуду немного информации из этого придурка?
Я никогда не забуду этого.
— Ты не взял меня в плен, — проворчал Итан. — Я сдался сам.
— Конечно, ты это сделал, — сказал Бронкс. — После того, как мы ткнули тебя лицом в грязь.
Итан покачал головой.
— Послушайте. Как мой отец заставлял зомби входить в дома людей, точно так же он заставит пойти зомби в сарай Коула Холланда сегодня вечером. — он вздохнул. — Мой отец отлавливает и надевает ошейники на существ, а некоторых из них отпускает. Ошейники оснащены GPS, и он может отслеживать их местонахождение. Затем, с помощью электрических импульсов, он может направлять зомби туда, куда ему нужно.
Зомби с дистанционным управлением. Мило.
— Если это правда, то почему зомби не приходили в другие дома? — потребовал Коул.
— Той ночью, мы проверяли, сработает ли это. Сегодняшняя ночь — не проверка. Мой отец хочет вернуть Али. Он думает, что она — ключ к спасению моей сестры. Иззи осталось жить всего несколько месяцев… если ей повезет.
— Это дает тебе повод притворяться, что ты хочешь нам помочь, — сказал Коул.
Итан грустно покачал головой.
— Поверь. Я усвоил урок. Я не могу спасти того, кого люблю, причиняя боль другому, кого люблю.
Как и Коул, я оставалась подозрительной.
Коул вернул меня в спальню и уложил в постель.
— Что мы будем делать с возможной атакой зомби? — спросила я.
Его костяшки пальцев провели по изгибу моей щеки.
— Я спланирую свою собственную атаку. А ты тем временем отдохнешь и восстановишь силы.
Перевод: я не буду в этом участвовать.
— Я должен идти, — сказал он. — Но вернусь позже… Вернусь.
Потом он ушел. И я осталась одна.
Я не переживала за исход предстоящей битвы.
И составила новый план.
Добавив новый пункт: не позволить моим друзьям отправляться в опасную зону без меня.
Когда я была в своей лучшей форме, я была ценным бойцом. Я могла снова стать лучшей, хотя бы ненадолго. Поэтому, когда пришла бабушка с печеньем и молоком, я поблагодарила ее, поцеловала и отправила с очередным поручением. Я сказала ей, что мистер Анкх на работе (наконец-то), а его ЛСМ… личного секретаря-мужчины… здесь нет, чтобы охранять кабинет, поэтому попросила ее взять сумку с ампулами противоядия.
Я заверила ее, что он не будет возражать. И мне это было нужно.
Она не знала, что у меня вырабатывается иммунитет к нему, и чем больше противоядия я использую, тем быстрее вырабатывается иммунитет, поэтому не нашла ничего подозрительного в этой просьбе. Для нее это было лекарство, а я имела право на лекарство.
— Нашла, — сказала бабушка, заходя в комнату. Она подняла черную медицинскую сумку, и положила ее рядом со мной на кровать. Она улыбалась, всегда улыбалась. Пока не смотрела на меня.
Сейчас никто, кроме Коула, не улыбался, глядя на меня.
— Ты лучшая, бабушка.
— Еще бы. Я частично ответственна за твое создание. — постучав кончиком пальца по моему запястью, она сказала: Али, дорогая, когда ты собиралась рассказать мне о своих татуировках?
Ой-ей.
— Ты злишься? — мягко спросила я.
— Нет, но ты несовершеннолетняя, а я хотела бы участвовать в принятии решения.
— Что ж. — если я переживу предстоящие события, а я переживу… уверенность не помешала бы… я должна была предупредить ее о третьей и четвертой татуировках. — Я бы хотела сделать еще две.
— Что? Зачем?
Я рассказала об охотниках и именах, которые они выгравировали на своих телах, и выражение ее лица смягчилось. Я рассказала ей, как сильно хочу почтить память дедушки, но детали четвертой татуировки оставила в тайне. Это было связано с Коулом…
— Хорошо, — сказала она, вздохнув. — Я разрешаю. Но в следующий раз пойду с тобой. Итак, мне ввести тебе лекарство? Я никогда раньше не делала уколы, но много смотрела телевизор, поэтому уверена, что сделаю все правильно.
— Конечно, просто… — мой взгляд остановился на ее шее… на ее пульсе, который светился так мило, бился так мягко, донося до моего носа сладчайший аромат.
Вздрогнув, я закрыла глаза. Когда дело касалось защиты людей, которых я любила, я была сильнее, чем когда-либо осознавала. Но сейчас я не собиралась рисковать.
— Ты в порядке, дорогая? — спросила она, положив руку мне на лоб. — Ты горячая.
Я зашипела от прикосновения.
«Укуси ее», — прошептала З.А.
— Со мной все будет в порядке, не волнуйся. Просто… бабушка, я тебя очень люблю, но мне сейчас нужно побыть одной. Я сама сделаю себе инъекцию, хорошо?
— Я тоже тебя люблю, — сказала она, но я услышала в ее голосе обиду. — И я оставлю тебя наедине, но, пожалуйста, не закрывайся от меня. — она поцеловала меня в щеку и вышла из комнаты.
Моя рука дрожала, когда я рылась в сумке, извлекая один, три, шесть шприцов со специальной маркировкой. Те самые, с противоаллергическим противоядием. Я воткнула один за одним в руку и почувствовала знакомый прилив тепла. З.А. вскрикнула, а затем затихла. Желание кусать и питаться пропало. И, благодаря огромной дозе, З.А. больше не могла питаться мной, и энергия вернулась в мое тело. Мое тело больше не дрожало.
Проверив свое тело, я перекинула ноги через край кровати и встала. Я не двигалась некоторое время, мои колени не дрожали. Я вытянула руки над головой, затем повернулась слева направо. Никакой боли. Никакой слабости.
Это помогло.
Последние несколько дней мне приходилось терпеть унижения от того, что меня купала бабушка. Однажды, когда я ныла о том, что хочу принять душ, Коул поднял меня на руки и понес в кабинку. Он залез вместе со мной, придерживая меня, и мы мылись в одних трусах.
Все, что я могу сказать по этому поводу: если бы я была здоровой, то не осталась бы девственницей.
Сегодня же я приняла душ самостоятельно. Вытеревшись, я оделась в свою боевую одежду. Черный топ с длинными рукавами, камуфляжные штаны и армейские ботинки. Мое оружие перенесли в комнату Рив, больше для моей безопасности, чем для чего-либо еще, и я взяла ножи и сюрикены.
В коридоре было зеркало, и я хотела пройти мимо него, хотела, но остановилась и заглянула в него. Я увидела… себя. Только себя. На мой взгляд, мое лицо было слишком худым, под глазами залегли синяки, а губы потрескались, но цвет кожи был нормальным, румяным, здоровым и без болезней.
Я нашла бабушку на кухне, убирающей беспорядок, который она устроила, когда пекла печенье.
— Али! — воскликнула она, подбегая ко мне и обнимая. — Ты выглядишь… Вау! Лекарство помогло.
— Спасибо. — я впитала ее любовь и тепло, наслаждаясь ощущением дома. — Мне нужно одолжить твою машину.
Она отстранилась, нахмурившись.
— Мою машину?
— Я буду осторожна, обещаю.
— Я знаю, но ты никогда раньше не проявляла интереса к вождению. И я знаю, что у тебя было несколько уроков, но у тебя все еще только разрешение, и…
Я обхватила ладонями ее щеки.
— Доверься мне, бабушка. Я должна это сделать. — пришло время. У девушки, идущей на войну, не было места для страха. Я не собиралась больше бояться.
— Я могу подвезти тебя куда скажешь…
— Пожалуйста, бабушка. Пожалуйста. И я не закрываюсь от тебя. Просто хочу доказать себе, что могу это сделать. — мне нужно было начать это новое путешествие с победы.
— Ладно. — она кивнула. — Я принесу ключи.
* * *
Пот выступил у меня на лбу, и я с трудом дышала, пытаясь прогнать комок, растущий в горле. Костяшки пальцев на руле побелели. Мимо меня проносились машины, сигналя.
Кто-то показал мне палец.
