Геннадий Сергомасов резко затормозил, вырвался из хватки Квиле и упал на пол, так что Настя шлёпнулась не на камень, а на его уже изрядно поломанные кости.
Но он как-то умудрился спружинить и подтолкнуть её вперёд. А там её за руку схватил Квиле и рванул на себя. Мгновение — и она пролетела в каком-то сантиметре от острых кольев, несущихся сверху вниз, перекрывая проход.
Настя проехала коленями по каменному полу. Перекатилась, встала на четвереньки. Обернулась. За ними черноту тоннеля перекрывала решётка, состоящая из толстых металлических прутьев. Судя по всему, Геннадий Сергомасов остался где-то за ней.
Подскочив к решётке, Настя ухватилась обеими руками за ледяные перекрестия. Геннадий же должен был упасть всего в какой-то паре метров позади. Однако за решёткой сгустилась сплошная глухая тьма. Сергомасова не было ни видно, ни слышно.
Настя ткнулась лбом в обжигающе холодный металл и кое-как прохрипела:
— Всё зря?
Квиле подошёл ближе. Сейчас он выглядел как обыкновенный невысокий рыжий щёголь — прилизанный и в дорогих ботиночках.
— Может, и не зря. Ладно, пошли.
Настя кое-как отлепилась от решётки и поплелась за Квиле. Оказалось, они выбрались из подземелий всего в каком-то десятке метров от выхода из тоннеля.
Настя перешагнула через деревянный порог, зажмурилась, глубоко вдохнула, дождалась, пока в висках перестанет стучать. Открыла глаза. И не поняла, где они оказались. Асфальт куда-то подевался, вместо него под ногами глянцево поблёскивали гладкие булыжники. За спиной выстроились блёклые каменные дома, а впереди вдаль уходил чудной мост, похожий на те, что рисуют в компьютерных играх — здоровенный, каменный, с мощными опорами, торчащими из тёмной реки.
— Где это мы? — спросила Настя, осматриваясь.
— Лучше спроси, когда, — пробормотал Квиле, засовывая руки в карманы.
— Мне кажется, такого моста в Нижнем вообще никогда не было, — проговорила Настя, пряча руки в рукава. Только вот потряхивало её не от холода. А от страха.
— Это Стрелка, — произнёс наконец Квиле. — Вон, видишь, город за рекой?
Настя присмотрелась. Действительно, за тонкой снежной пеленой проступали силуэты Дятловых гор, Кремля, Речного вокзала, верхушек церквей на Рождественской. Слева пространство будто шло рябью. Желтоватый собор вырисовывался на фоне тускло светящегося неба будто сквозь туман. Пакгаузов и стадиона вообще не было видно.
— Здесь сливаются две реки, — тихо проговорил Квиле. — Это всегда место силы. И неспроста нас выбросило именно здесь.
— Неспроста? — переспросила Настя, стуча зубами.
Квиле только указал острым подбородком куда-то вперёд. Высокий арочный мост по обеим сторонам оказался будто бы утыкан какими-то узкими конусами.
— А вдоль дороги мёртвые с косами стоят, — пробормотал Квиле.
— Ты это серьёзно? — просипела Настя.
— Куда уж серьёзнее. Похоже, Велейна постаралась. Вызвала целый отряд. Надо же, как их много.
Настя присмотрелась. Ей вдруг показалось, что на полотне моста мелькнули две фигуры.
— Так может, она не одна здесь шуровала? — медленно произнесла Настя. Догадка оказалась такой простой и понятной, что от осознания собственной тупости снова захотелось себе пинка отвесить.
Вместо этого Настя разозлилась. И снова стала не Настей, а Вельматой. Раз уж биться с ведьмами на их территории, то их же оружием.
— Это Вика со своей мамашей, — сквозь зубы процедила Вельмата, вынимая из внутреннего кармана зеркало и чёрное перо.
И так вдруг стало обидно — за Гошку, которого Вика отравила и бросила умирать, за себя, столько времени страдающую неврозами, за Игоря, которого хотели уничтожить просто ради наследства. Холод мгновенно сменился жаром в руках.
Глянув на перо, Вельмата заставила его превратиться в длинный острый нож.
— Неплохо, — похвалил Квиле, криво улыбаясь. — Только об одном тебя попрошу — не превращайся в них.
— Что? — перевела на него взгляд Вельмата.
— Уничтожишь ведьму, и тебе перейдёт её сила. Только она у них тёмная, сама понимаешь. — Волосы Квиле вспыхнули факелом, руки и ноги превратились в огромные когтистые лапищи.
— Ну что, вперёд, — улыбнулась Вельмата и смело ступила на мост.
Стоило коснуться подошвой каменной кладки, как на неё со всех сторон стали налетать разноцветные тени. Вреда или боли они не причиняли, зато разум мгновенно наполнялся криками, стонами, кровавыми сценами. Кто-то бьёт кнутом по исполосованной до мяса спине, другой орёт от раздирающей боли, кто-то слабеет и задыхается в дыму не в силах открыть запертую дверь, ещё один тонет, в отчаянии глядя, как голубое небо исчезает за смыкающимися волнами…
Вельмата поднесла зеркало к лицу. И сразу же за хороводами теней рассмотрела две женские фигуры. Ну очень знакомые. По крайней мере, одна.
— Ну, было и было, — процедила Вельмата, следя за прячущимися фигурами. Потом повернула зеркало к себе и глянула на своё лицо, на котором медленно проступала маска в виде черепа.
Убрав зеркало, Вельмата смело пошла по мосту, не обращая больше внимания на картины, вспыхивающие в сознании. Скоро они превратились в сплошной разноцветный шум, как помехи на радио.
Тени стали расступаться, пропуская Вельмату вперёд. Она уже дошла до точки, где мост изгибался дугой и уходил к противоположному берегу реки. И на самой верхушке проявилась фигура Вики в чём-то длинном и чёрном.
— А я думала, ты совсем бестолковая, — насмешливо произнесла Вика, манерно скрещивая руки на груди.
И эта тварь ещё смеет улыбаться. Скольких она отправила на тот свет? Сколько теней оказались там, на мосту, по её подлости? Вот сейчас и узнаем.
Вельмата вывела из-за спины руку с ножом и двинулась прямо на Вику, рожа которой исказилась. Мерзкая улыбочка уступила место выкаченным глазам и раззявленной пасти.
— Мама! — крикнула Вика, разворачиваясь.
Но Вельмата настигла её одним прыжком и припечатала к мосту, вогнав остриё ножа прямо перед лицом.
— А ну, отойди от моей дочери, — приказным тоном проговорила дамочка, очень похожая на Вику, тоже в чёрном длинном платье.
— А ты меня заставь, — прошипела Вельмата, надавив коленом хрипящей Вике промеж лопаток.
— И заставлю, не переживай, — оскалилась дамочка.
— Велейна, вы бы поостереглись, — выступил откуда-то Квиле. Вельмата видела только его огромные ноги-лапы.
— Ты вообще заткнись, урод бескрылый, — плюнула в него Велейна. —
