Должен быть выход! твердил Крон целителю. Глаза горели от недосыпа. Он не мог позволить себе заснуть. Казалось именно его настойчивость и упрямство раз за разом вырывают из лап тьмы его Кьяри. Страх сжимал сердце. С каждым разом она слабела всё больше, и взгляд становился менее осмысленным. Если бы можно было вернуть всё назад
Он глупец! Своими руками всё разрушил. Зачем нужен был этот ритуал, когда между ними уже образовались узы, и он слышал и чувствовал её как самого себя?! Так вот каково это, когда ты с истинной парой. Соединяются не только тела, но и души. Это было откровением. Можно тысячу раз читать об этом и всё равно до конца не понимать возникающего единения.
Не остановился Захотел большего и всё потерял. Самоуверенный глупец! Хотел стереть все воспоминания о кентавре, а в итоге ритуалом выжег не только связь с ним, но и свои узы. Он понял, какую ошибку совершил лишь тогда, когда активировал заклинание и его как ножом пронзил её крик. Теперь его Кьяри уходит, а у самого внутри пустота, как будто вырвали что‑то важное и постоянная тянущая боль в душе.
Она уходит, смиритесь. Слова целителя звучали как приговор.
Крон не хотел верить, но с каждым часом свет её ауры мерк. В момент единения их ауры слились и пылали, а сейчас она гасла, а он ничего не мог поделать.
Почему я больше не могу соединить наши ауры? простонал он. Если бы это удалось, он мог бы передать ей свои силы. Согласен был отдать свои жизненные силы без остатка, лишь бы она открыла глаза. Я её вообще не чувствую.
Узы разорваны. Мне жаль. И она не хочет возвращаться. Наконец он произнёс то, о чём думал все эти дни, когда они бились в попытке её восстановить и вернуть.
Крон посмотрел на свою единственную, любовь к которой была с привкусом горечи и лишь на краткий миг озарила его надеждой на счастье. Её кожа была прозрачна и бледна, а волосы потеряли свой блеск. Как будто душа уходя забрала все краски. Перед глазами встала она прежняя. Её звонкий смех, когда она каталась на спине у кентавра. Их первая встреча, их первый полёт. Вот она опустошает его бар, а вот момент, когда он застал её у себя в гардеробной и она сдувает пряди волос с лица, сидя на полу среди его вещей. Она, улыбается, она хмурится или в ярости… бесстрашная, полная жизни и внутреннего огня.
Нет. Она не уйдёт, иначе и ему незачем больше жить на этом свете. Сжав челюсти, он взял плащ и откинув одеяло, укутал её безвольное тело в него. Остался последний шанс, и он им воспользуется.
Шерридан метался, не находя себе места. Три дня назад он проснулся как от толчка с именем Рии на губах. Душа болела и сжималась от тяжёлого предчувствия. Он поднял на уши всю службу безопасности. Через какое‑то время пришло известие, что был проведён какой‑то ритуал и Рия сейчас во дворце, но её никто не видел. От неё не отходит целитель.
Он сошёл с ума. Ася с Дорианом сейчас были в море, возвращаясь домой. Как связаться с Вестой он не знал. Коулсон опять бродил по простором империи и оставалось лишь ждать, когда до него дойдёт известие, что его ищут. Новых сведений от ирлингов не поступало, а письма туда оставались без ответа. Шерридан начал поднимать армию и одно совещание следовало за другим. Всё что угодно, лишь бы погасить тревогу в душе.
«Главное, что она жива», — твердил он себе, как заклинание всё это время. Лишь бы она была жива, а с остальным они справятся. Он решил бросить все силы на ирлингов, невзирая на последствия и разрывая договоры. Шерридан чувствовал, как в эти дни его душа умирает и если честно, ему уже было плевать на последствия. Шестым чувством ощущал, что с Рией беда и надо спешить.
Каково же было его удивление, когда взвыла безопасность дворца. Кто‑то прожигал пространство, ломая защиту. Он был на пороге, выбегая на улицу вместе со своими людьми и магами, когда из вспыхнувшего портала вышел всего лишь один человек. Правитель ирлингов. Люди расступились, по знаку Шерридана образовав коридор и дали ему беспрепятственно дойти. Стояла звенящая тишина, так как все видели, что за ноша на руках у ирлинга. Эти рассыпавшиеся белокурые волосы, выбивающиеся из‑под плаща, они бы узнали из тысячи.
Шерридан выступил вперёд. В душе всё заледенело.
Спаси её, — негромко произнёс ирлинг, но было так тихо, что эти слова услышал каждый, даже стоящие в последних рядах.
«Жива!», — отлегло от сердца. Он подошёл, принимая ношу и поражаясь, что не чувствует её вес. Заглянув в бескровное и безжизненное лицо, что виднелось из‑под капюшона, помертвел.
Скажи ей, что я согласен познакомиться с сестрой и больше её не побеспокою.
Ты понимаешь, что если она умрёт, то я приду за тобой?
Если она умрёт, я буду ждать тебя, — безжизненным голосом ответил тот.
Они обменялись взглядами, понимая друг друга. Ирлинг бросил последний взгляд на Рию, и в нём было тоски и боли не меньше, чем пережил за это время сам Шерридан. Затем, как будто свет погас и он отступил. Резко развернувшись, он скрылся в портале, который закрылся за ним с глухим хлопком. В воздухе запахло озоном. Даже думать не хотелось, сколько надо иметь сил, чтобы прожечь защиту и удерживать его открытым всё это время. Сейчас было не до этого.
Целителя ко мне! рявкнул Шерридан, бережно унося свою ношу.
Мне жаль, — отступил от постели целитель, опуская руки.
Шерридан кивком головы его отпустил, так как говорить был не в силах. А чего он хотел? У ирлингов целители не хуже и будь это возможно, они бы её восстановили. На что надеялся ирлинг, принеся её к нему? Рия не приходила в сознание и каждый её вдох по словам целителя был чудом, если судить по состоянию её ауры. Что же делать?
В дверь постучали и доложили о появлении архимага. Как всегда вовремя. Шерридан натянул на Рию одеяло и приказал провести того к нему.
Что у вас случилось? был его первый вопрос. Я получил сигнал, что мою защиту взломали, и ожидал увидеть полномасштабные военные действия, а тут всё тихо. И лица у людей такие, как будто они всех родственников разом похоронили.
Не подскажите, кто это такой умелец? Я бы руки ему поотрывал, — спросил он, пожимая руку Шерридану.
Этому умельцу я сам голову оторвать хочу. Посмотрите, можно ли что‑то сделать?
Рия?! вырвалось у архимага, и он быстро подошёл к постели. Мгновенно просканировав её, он откинул одеяло. Сняв с шеи какой‑то амулет, он потребовал: «Воды!».
Пока Шерридан метнулся к кувшину, архимаг разорвал на ней рубашку, в которой она была.
Я попросил бы! вскинулся Шерридан.
Одежда лишняя, на это нет времени.
Он нажал в нескольких местах на амулете и камень, что был в центре, раскрылся как лепесток. Коулсон обмакнул пальцы в прозрачную жидкость, что хранилась там и начал чертить на коже Рии какие‑то знаки, начиная ото лба и заканчивая пальцами ног. В конце он взял немного воды и добавив туда одну каплю этой жидкости влил в Рию. Он произнёс заклинание и на какой‑то миг на её коже вспыхнули синим цветом все письмена и на глазах впитались в кожу.
