Как и ее жизнь до того, как она встретила его.
Маргред содрогнулась.
— Я предпочту умереть, чем жить без цели или удовольствия. И любви…
— У тебя могут быть дети, — заметил Дилан.
Ох! Маргред даже зажмурилась, настолько ярко ей вдруг представилось, как она держит на руках сына с зелеными глазами Калеба или дочку с его солнечной улыбкой.
Она отрицательно покачала головой.
— Однажды я уже говорила тебе, что у меня нет желания становиться частью программы воспроизводства, за которую ратует принц.
Дилан пристально смотрел на нее, и по выражению его лица нельзя было понять, о чем он думает.
— Есть и другие кандидаты на роль племенного жеребца.
— Ни один из них меня не вдохновляет. — Она не отрываясь смотрела на пенный след за кормой, который исчезал вдали и вел к острову, где остался Калеб. Его образ притягивал ее с той же неотвратимостью, с какой луна притягивает приливы и отливы. — За исключением твоего брата.
— Он не мой брат. И для тебя он никто. Ты не можешь и дальше постоянно оглядываться назад.
Далеко по правому борту встречным курсом прошла ярко-красная моторная лодка, и сердитое гудение двигателя достигло ушей Маргред.
— Твоя мать никогда не жалела о том, что оставила твоего отца? — спросила вдруг Маргред. — А ты сам никогда не скучал по дому и своей семье?
— Мы селки! — провозгласил Дилан. — Мы никогда и ни о чем не жалеем.
Мы живем в море, свободные и беззаботные…
Именно так все и было на протяжении семисот лет ее существования. Но почему же сейчас она чувствует себя так, словно опасное течение подхватило ее и несет в совершенно другом направлении?
Мысленно она вернулась к Калебу на причале, с руками, сжатыми в кулаки, и потухшими глазами. Она чувствовала его, как боль в сердце, как притяжение луны, вызывающее чередование приливов и отливов, и острое сожаление бурлило и пенилось в ее крови.
— Похоже, я перестала быть селки, — негромко произнесла она.
Дилан нахмурился.
— Если это действительно так, то мой брат преуспел там, где потерпел неудачу демон. Он уничтожил тебя.
Маргред удивленно взглянула на него. В то же время она вполне понимала Дилана. Раньше, весьма возможно, она даже согласилась бы с ним. Селки принадлежали к числу Перворожденных, Бог не зря создал их первыми. Они по всем статьям превосходят людей, которые борются, молятся и умирают.
Тем не менее…
Вот именно, тем не менее.
Ее система верований и ценностей претерпела радикальные изменения. Да и сама она стала другой, как стали другими сухожилия и ткани ее тела, мыслительные процессы мозга, душевные и сердечные порывы. Калеб с помощью некоей странной душевной алхимии изменил ее. Он вдохнул в нее мужество и научил любви.
Потому что она и вправду полюбила его, полюбила отчаянно, всем сердцем. Но она по-прежнему не доверяла ему. Она не верила в него столь безоглядно, как он верил в нее, как принимал и любил ее. Он пытался сказать ей об этом.
Если ты меня любишь, то должна верить мне. Верить нам обоим. Не делай этого в одиночку.
Но она не стала его слушать.
— Калеб не уничтожил меня, — заявила Маргред. — Наоборот, он создал меня заново.
— Он сделал из тебя хуманса, — сплюнул Дилан.
Маргред улыбнулась, и на сердце у нее вдруг стало легко и спокойно.
— Да. Поворачивай лодку. Мы плывем обратно.
* * *
Тварь, нацепившая лицо Брюса Уиттэкера, улыбнулась Калебу. Взгляд ее быстро обежал неисправную лодку, причал, пляж. «Ищет кого-то», — подумал Калеб. Ищет Мэгги. Рука инстинктивно поползла к пистолету.
— Шеф, — произнесла тварь голосом Уиттэкера.
— Ты кто? — спросил Калеб.
Глаза удивленно расширились. Светло-серые глаза Уиттэкера, в которых плясали огоньки неимоверной радости и отвратительного удовольствия.
— Разве вы не знаете?
— Я узнаю лицо, — ответил Калеб, наклоняясь, чтобы достать пистолет из кобуры. — А вот имя что-то не расслышал.
— А, очень хорошо, — поддакнула тварь. — Можешь называть меня Таном.
— Тан, значит. Отлично, — сказал Калеб и выстрелил в него.
Точнее, попытался.
Курок безобидно щелкнул у него в руке.
— Ничего не выйдет, — сообщил Тан.
Он поднял с консоли катера револьвер — «магнум» 357 калибра, мощную убойную штуку, оборонительное оружие, которое обычно предпочитают состоятельные домовладельцы, — и прицелился Калебу в грудь.
— А вот эта игрушка выстрелит. Брось свой пистолет в воду.
Калеб лишь крепче стиснул рукоятку. «Никогда не расставайся со своим оружием. Продолжай говорить. Поддерживай разговор…»
— Ловкий фокус.
— Спасибо. Я подавил способность капсюля к воспламенению в патронах. Я мог бы легко сделать так, чтобы пистолет взорвался у тебя в руках. Но они еще могут пригодиться мне. Позже.
Они… Его руки? Калеб постарался прогнать холодок, пробежавший по спине при мысли о том, что демон может использовать его. Использовать его руки.
— Что ты имеешь в виду? — спросил он.
— У тебя есть то, что нужно мне, — ответил Тан с палубы катера.
Он не мог дотронуться до него. Дотянуться до него. Пока еще не мог. Но подобно преступнику, восторгающемуся собственным умом и ловкостью, твари нравилось слушать свой голос. Калеб попытался воспользоваться этим.
— Мы могли бы попробовать договориться.
Тан улыбнулся резиновой улыбкой. Лицевые мышцы сократились, обнажая зубы Уиттэкера.
— Я бы предпочел, чтобы ты умолял меня.
Рука Калеба, сжимавшая рукоятку пистолета, стала влажной и скользкой от пота. На ободранных костяшках пальцев выступила кровь.
— С последней жертвой у тебя вышла явная промашка. Иначе бы ты не гонялся за мной.
Демон яростно зашипел.
— Давай же, — увещевал его Калеб. — Сделай мне предложение.
— Твоя жизнь в обмен на шкуру.
Шкура. Золотые монеты просвечивают сквозь пряди густого, богатого меха… Единственная надежда Мэгги на спасение.
Калеб решительно покачал головой. Нет! Как будто он обладал могучей силой, а не бесполезным пистолетом. Как будто не он смотрел в черное дуло «магнума» 357 калибра, что держала в руке тварь, которую нельзя убить.
— Мы оба знаем, что ты не можешь оставить меня в живых. Тан равнодушно пожал плечами, не давая себе труда отрицать очевидное.
— Тогда… быстрая и легкая смерть.
«Продолжай говорить. Поддерживай разговор…» Должен же быть какой-то способ победить. Сражение всегда идет не так, как ты его запланировал. Следует проявлять гибкость и подстраиваться под обстоятельства.
