— Рики... — шипел Гай, отплёвываясь сеном. — Рики, чтоб тебя... Тьфу. Гадость.
Рики смахнула соломинки со своего лица и шеи, но несколько запало за воротник, и там сейчас всё неприятно чесалось.
— Простите, милорд, — бормотала девушка, выкарабкиваясь из вороха сушеной травы и думая лишь об одном. — Простите. Такое больше не повторится. Никогда. Обещаю. Только... — Рики шарила взглядом по иссушенным стеблям, запахом напоминавшим о горячем солнце и жужжащих пчёлах в поле. — Только отдайте... мне...
Оброненное письмо лежало совсем рядом, и Гай и Рики посмотрели в его сторону одновременно. Одновременно и дёрнулись к нему, но Рики плюхнулась на злополучную бумажку на секунду раньше и накрыла её всем телом.
— Не толкайтесь! — Рики фыркнула на Стернса. — Моё!
— Рики... — Гай снова сплюнул сеном. — Не упрямься.
— Уберите лучше соломинки с лица. Они у вас и над губой, и на щеках.
— Из-за тебя я сожрал этой гадости больше, чем мяса за ужином.
— Ай-яй-яй. Совсем не королевская еда.
— Не паясничай.
— Я даже слова такого не знаю.
— Не сомневаюсь. Вот же...
Гай склонился над Рики.
— Милорд, что вы делаете? — запаниковала та, продолжая, распластавшись, лежать на животе, всем своим весом прижимая письмо к дощатому полу и кучке соломы.
— Пытаюсь сдвинуть тебя, а ты что подумала?
Его горячее дыхание было прямо у мочки её уха, а колючая щека — у её щеки, гладкой и не привыкшей к подобному. Касания его рук доводили до мурашек, а низкий, с лёгкой хрипотцой, голос туманил рассудок и легко брал в плен любую женщину, тем более Рики, но только не в эту минуту.
— Милорд, я всё равно не встану и письмо вам не отдам, — выдавила девушка и зарылась носом в сено.
Гай сдвинулся в сторону.
— Тогда я подожду, когда ты уснёшь.
Рики подняла голову, помотала ей в стороны, смахивая прилипшую траву.
— Ха! Вы уснёте раньше. Вы за ужином столько вина выхлестали. Полчаса продержитесь, а потом вырубитесь — пушкой не добудишься.
— Ты, видимо, забыла, что я страдаю сильной бессонницей. Хм, в коем-то веке она мне пригодится.
— Когда я рядом с вами, вы храпите, как целый полк.
— Чего? — От удивления Гай приподнялся на локте.
— Да-да, я вам льстить не собираюсь. Говорю всё, как есть.
— Как целый полк, значит, — процедил Стернс. — Ну, хорошо...
— Ничего хорошего, потому что тогда от вашего храпа не могу уснуть я.
— Тогда так.
Рики услышала шевеление по правую руку и робко покосилась в ту сторону. Расслабляться было нельзя.
— Вы отодвинулись, что ли?
— Угу. Теперь ты не рядом, значит, я не усну. Значит, буду ждать, когда ты наконец выдохнешься.
— Вы всё равно слишком близко. Двиньтесь ещё.
— Да чтоб тебя... — Гай выругался.
— А теперь далеко. Я не вижу вашего лица.
— Зато я тебя хорошо вижу.
— И мы, что же, пролежим так до самого утра?
— Всё зависит от тебя. Я могу и до следующей ночи лежать.
— Всё равно не отдам! — безапелляционно выдала Рики и снова нырнула с головой в солому.
Рики возюкалась ещё долго: время от времени шмыгала носом, иногда выплёвывала крохотных жучков, решивших зачем-то перекочевать с сена к ней в рот, часто елозила на месте, глупо моргала ресницами, а потом всё же не выдержала и пару раз широко зевнула. И тут же вслушалась в тишину. Не заметил ли Стернс?
Но нет. С его стороны всё было тихо, и Рики позволила себе зевнуть ещё разочек. Потом ещё и ещё, пока окончательно, совершенно не отдавая себе в том отчёта, не обмякла.
А потом её волос нежно коснулись уже знакомые руки, заправили пару прядей за ухо, провели пальцами по шее. Знакомые тёплые губы дрогнули рядом со щекой. За первым поцелуем последовал второй, за вторым — третий. Они не прекращались и с каждым разом наполнялись всё большей нежностью. И Рики им не противилась. И на душе не скребли кошки от мыслей, что кто-то может те поцелуи подглядеть, а затем растрезвонить на весь Нолфорт. Сердце было спокойно, а если и билось бешено, то не от тревоги, а от дыхания одного-единственного человека, с которым ей посчастливилось быть вместе.
Рики перевернулась на спину. Стернс был рядом — она это чувствовала. Ведь он водил пальцами по её лицу, словно рисовал его, а затем тихонько позвал:
— Рики...
По телу разлилась приятная теплота. Отчего-то стало так уютно, что захотелось, чтобы это волшебство продолжалось вечно. Уголки губ растянулись в лёгкой улыбке, а реснички дрогнули, прогоняя из глаз несколько слезинок удовольствия. Рики зашумела соломой, повернулась к Гаю и... в страхе отшатнулась от него!
Его лицо было бледным, как у мертвеца. И пальцы на обеих руках тоже были бледными и холодными. Серебристая в лунном свете туника была залита чем-то мерзким и липким, по запаху напоминающим ржавые засовы на городской стене, а взгляд был стеклянным, и губы чуть слышно и на последнем входе шептали:
— Рики...
Рики забарахталась в соломе.
— Милорд... как же так... что произошло?
Сердце стучало быстро и громко, руки дрожали, страшась прикасаться к чёрным лужицам на полу...
Рики бросило в жар, а в глаза вдруг ударил яркий свет. Настолько яркий, что Рики не выдержала и зажмурилась. А когда перестала щуриться, то первое, что увидела, было залитое солнечным светом сено. Вторым был почему-то капитан Шеллинг. Он стоял, склонившись над девушкой, чуть теребил рукав её куртки и тихонько повторял:
— Рики... Проснулась, наконец.
Холодным потом прошибло основательно. Рики попыталась сесть, но чья-то рука, обнимавшая её за талию, это сделать не позволила, и девушка шмякнулась обратно на солому.
Рядом сладко промычали. Рики повернула голову.
Стернс был жив, лежал, прижавшись, одну руку подложив себе под голову, а второй обхватив Рики, и даже коленом упирался ей в бедро. Его туника была цела и не запачкана, никаких лужиц и пятен крови нигде не было, да и сам лорд Гай был вовсе не бледен, дышал ровно, и его ресницы во сне подрагивали так, словно ему снилось что-то безумно увлекательное.
— Но... — промямлила Рики, — как же так?
Это был сон? Ночной кошмар, какие часто случаются, если на ночь переесть? Бесстыдные поцелуи и истекающий кровью Гайлард ей приснились? Ну, мёртвый хозяин то точно, ведь сейчас он лежал рядом цел и невредим. А вот как быть с поцелуями? Судя по степени близости лорда Стернса, они вполне себе могли иметь место.
А письмо? Это тоже был сон? Рики в панике принялась водить рукой по сену, однако нащупать нужного листа нигде не смогла.
— Мы искали вас всё утро, — проронил капитан, переведя взгляд с Рики, перерывающей солому, на спящего Гайларда. — Стража с ног сбилась, лорд Альгервильд в панике. Как вы здесь оказались?
— Здесь... — Рики в замешательстве позабыла все слова и попыталась отдалиться от хозяина, но не вышло. Его рука обнимала её крепко, и ей было не выбраться, не разбудив его. — Мы здесь случайно... встретились. Не стоило волноваться. Лорд Стернс любит по утрам поспать подольше.
— Уже почти обед, — заметил в ответ Шеллинг, и Рики закусила губу.
Помощь пришла неожиданно.
— Ну, обед, и что?
Тяжёлая рука соскользнула с талии Рики. Гайлард потянулся, сел, тряхнул головой, освобождаясь от соломы, прицепившейся к прядям.
— Мы думали, с вами что-то случилось, — зачастил капитан, поклонившись. — Искали повсюду. Всё перерыли. Я в сенник случайно заскочил... А вы тут.
— Здесь крепко спалось, — отрезал Стернс, — пока ты не вломился.
— Простите, милорд, — выпалил Шеллинг, а сам снова оглядел господина и тут же сделал вывод, что одет тот был не подобающе. В таком виде скорее наведываются к любовницам, но сеновал как место встречи двух влюблённых не подходит Стернсу. Для простолюдинов сойдёт, для слуг тоже, но не для наследника престола и его пассии. Впрочем, если пассия — ещё та деревенщина, то... И капитан украдкой посмотрел на Рики.
— Надеюсь, причина, по которой меня разбудили, существенна? — проворчал Гай и поднялся, оперевшись на руку Эйдана.
