так чтобы слышали все. — Эта отверженная твоя забота до конца! — сказал Глеб указывая головой на стоящею рядом Эмму.
— Я знаю. — сказал Зверь. — Если кто посягнет на мое, то я лично его уничтожу! — последнию фразу Константин сказал достаточно громко, чтобы его услышали все те, кто мог просто помыслить даже посмотреть не так в ее сторону.
— Альфа этих земель погиб, и ты имеешь право занят его место, если хочешь? — сказал Смирнов.
Константин посмотрел на все так же тихо стоявшую и прижавшуюся к нему Эмму и сказал:
— Не интересует. Мы пробудем тут только столько сколько нужно, чтобы с нее сняли звания отверженной, а потом покинем эти земли. Назначение альфы этой территории не мои проблемы. — сказал Зверь и не спрашивая разрешения девушки взял ее на руки. — сейчас же мы уходим, ведь Эмме нужно отдохнуть. Ей пришлось сегодня убивать, а это не хорошо для беременной.
Какие фразы последовали после его слов Эмма не слышала, и Константин был искренне этому рад так как она, прижавшись к нему крепко спала. Стресс повлиял на нее куда сильней, чем она могла даже помыслить.
Константин не стал дослушивать Глеба, а просто направился в сторону дома альфы. Туда, где Эмма могла спокойно отдохнуть.
Эмма
Время после поединка чести побежало стремительно. Эмма и Константин не раз разговаривали о том, что им пришлось пережить. Прятаться в своих переживаниях девушка не могла и не хотела. Все та кровь, которая была у нее на руках, давила и копилась, и Константин терпеливо выслушивал ее и крепко обнимал по ночам в моменты, когда Эмму преследовал очередной кошмар.
Только поняв, что все и правду подходи к своему завершению и ей больше нечего страшиться девушка смогла расслабиться, что и проявилось таким образом как ночные кошмары.
Беременность протекала хорошо и токсикоз наконец ее отпустил, принося в замен чувствительность и эмоциональность. Не раз Константину приходилось часами сидеть в обнимку с Эммой на кровати и нашептывать ей нежности, чтобы она могла успокоиться и вновь стать спокойной и счастливой.
К их отъезду все уже было готово и звонки Марка стали все регулярней. Он хвастался, что успел за время пребывания на новых землях развести такую деятельность, что к ним захотят переехать все и сразу.
Эмма смеялась и просила его умерить пыл, ведь они хотят спокойной жизни, а не той суматохи, от которой они бегут сейчас.
Весть о том, что отверженная беременна после поединка чести стала поистине грандиозной. Женщины стали потихоньку к ней тянуться, пытаясь помочь в мелочах. Мужчины же даже не смотрели в ее сторону опасаясь навлечь беду со стороны Константина.
Мишель как оказалось поставили в известность насчет боя еще до того, как тот начался, но она не пожелала на нем присутствовать, заранее зная исход поединка.
Первые дни после смерти мужа она горевала у себя в комнате, потом она попыталась вновь наладить отношения с дочерью, аргументируя свое поведение за все эти годы тем, что Александр настоял на таком поведении. Эмма же даже слушать не захотела ее оправдания. Может, конечно, так и было, но от этого боль предательства меньше не становилась.
Мишель пыталась пробиться сквозь выстроенную стену между ними долгий месяц пока поняла, что из этого ничего не выйдете. Она сдалась и приняла решение покинуть дом альфы, который временно занимал Константин с Эммой.
Нового альфу назначили в тот же день, когда погиб предыдущий и им стал друг Зверя, который был приведен вмести со Стержнем на защиту Эммы. Протестующих не нашлось, а точнее так сказал Михаил, который выступил в роли переговорщика в отсутствии Константина.
Время шло и у Эммы появился очень заметным животик, который она старательно прятала. Константин постоянно старался прикоснуться к нему и убедиться в том, что с ними обоими все в порядке. Для этого он даже временно позаимствовал одного из врачей из гильдии палачей.
День двадцать первого рождения наступил почти незаметно, если бы они его так сильно не ожидали и не отсчитывали каждый прожитый день до возможности покинуть эти земли.
Они не стали праздновать или как-то оповещать собравшихся о том, что этот день настал. Они просто собрали все нужные вещи и переложили их в машину, которую должна была отвести их в новое место их жительства.
Выйдя на улицу с последним предметом, который бы стал финальным перед их отправкой, Эмма столкнулась с таким явлением как куча народу, стоящему вокруг их крыльца и взирающими на нее.
Эмма смотрела на них и не могла понять, чего они хотят. Двуликие же один за другим начали падать на колени и опускать голову. Их было так много, что сосчитать всех возможности было никакой. Эмма же прижала шкатулку с памятными вещами к себе покрепче. Она не понимала, что сейчас происходит.
— Они выказывают свое почтение и склоняют голову в знак уважения тому, что ты смогла отвоевать и доказать свое право быть среди них. — сказал тихо подошедший к Эмме Константин. — Ты стала первой, кто смог и так они показывают, что раньше ты была не достойна их, а теперь они не достойны тебя.
Девушка слушала Зверя и понимала, что цена, которую она уплатила, чтобы стать одной из них была куда выше, чем кто-либо должен был уплатить, но и винить всех жителей этой деревни она не могла. Они жили по этим законам и устоям многие столетия и не знали ничего иного.
Сейчас же многие из них могут пересмотреть свои моральные ценности, свои приоритеты и жизненные принципы и это послужит к переменам не только на этой земле, а среди всех жителей этого мира.
Эмма надеялась, что после того, что за нее вступились найдутся те отцы, которые не побояться вступиться за своих детей, которым выпала судьба стать отверженными и это станет примером для других.
Помимо того, двуликие будут не способны выяснить кто из людей мог быть отверженным, а кто нет и их страх быть наказанными триумвиратом послужит тому, что обращение к людям станет лучше, а может таких союзов как у Марка и вовсе станет больше.
— Я что-то должна сделать, чтобы они поднялись? — тихо спросила Эмма.
— Они ждут что ты хоть что-нибудь скажешь. — подсказал ей Константин.
— Ладно. — согласилась девушка. — Вставайте! Хочу, чтобы вы видели мои глаза, когда я вам это скажу! — настояла Эмма и следующие минуты она наблюдала как все поднимают свои головы, а затем подниматься во весь
