Хотя «горячая цыпочка»… ей бы такое и в голову не пришло.
Принцесса протянула мальчику руку, и он по-рыцарски помог ей подняться, несмотря на тонкие намеки матери держаться подальше от странной гостьи.
– Я Серай из Атлантиды, – повторила она. – А ты?
– Йен Хетта. Приятно познакомиться, – сказал он, протянув руку и жутко краснея. – Извини за «горячую цыпочку». Это моя мама, Айви Хетта. Она офигенно могущественная ведьма. А это мистер Николас – вампир, который говорит, что ест людей и использует их кости в качестве зубочисток, но мы этого еще ни разу не видели. Правда он выпустил кишки одному парню, но тот ударил меня и причинил боль моей маме, так что все в порядке.
Серай склонила голову, зачарованная искренностью мальчика и его словарным запасом. Она еще размышляла, как реагировать на весь этот поток информации, но тут вмешался вампир.
– Он ударил тебя? А ведь клялся, что не делал этого, – прорычал Николас.
Йен закатил глаза.
– Ну конечно, плохие парни никогда не врут друг другу. Чувак, ты вообще телевизор смотришь?
– Не называй меня чуваком, – отозвался вампир, но улыбнулся мальчику, не показывая клыков.
Серай смутилась.
– Значит, вы не злодеи, за которыми послали солдат?
– Зависит от того, что ты называешь злом, – ответила Айви.
Ведьма определенно не заметила вспышки удивления, промелькнувшей в глазах вампира. Тот, вероятно, не ожидал, что спутница решит за него заступиться.
– Ты не должна была пытаться управлять «Императором», Айви, – серьезно сказала Серай. – Это один из семи драгоценных камней из трезубца Посейдона, смертный не должен трогать предметы несущие божественную силу, если, конечно, хочет жить.
– Но ты же его тронула, – парировала Айви, с вызовом скрестив руки на груди.
– Я связана с камнем, также как и трое моих оставшихся сестер. Я должна вернуть его обратно в Атлантиду, чтобы спасти их.
Николас встал между Серай и «Императором».
– Мне есть, что сказать по этому поводу, – зловеще произнес вампир.
– Тогда говори быстрее, – поторопил Йен. – Потому что те солдаты идут прямо на нас и похоже…
Мальчик замолчал на полуслове и посмотрел на свое плечо и на внезапно пронзившее его лезвие ножа. Он потянулся к Айви, но споткнулся, и создаваемый им образ смелого взрослого парня рухнул, когда упал он сам.
– Мама?
Айви закричала и кинулась к сыну, но Николас опередил ее, подхватив упавшего мальчика.
Серай бросилась к входу в пещеру, на бегу взывая к своей магии. И к моменту, когда ужасный солдат, ранивший мальчика, взобрался по каменным ступеням, принцесса сформировала светящиеся энергетические сферы, жар которых даже близко не мог сравниться с пылом ее ярости.
– Ты способен причинить боль ребенку? – Серай не стала дожидаться ответа, особенно имея перед глазами доказательство – ножи в руках ублюдка, – говорящее лучше любых слов. Вместо этого она метнула в него обе сферы, и солдат без сознания повалился на пол пещеры.
Николас промчался мимо со скоростью света, и прежде чем Серай смогла что-то сказать или сделать, чтобы остановить его, вампир оторвал солдату голову и выбросил вместе с телом наружу.
– С любым, кто войдет сюда, будет то же самое, – проревел он в ночь.
Прежде чем Серай успела возразить, Николас взметнулся в воздух и вернулся через несколько секунд, неся другого брыкающегося солдата.
– Этот еще жив, – прокричал Николас. – И если вы хотите, чтобы так все и оставалось, держитесь подальше.
– Не было надобности убивать его, – сказала Серай, не сводя глаз с того места, где упал первый солдат.
– Он ранил мальчика, – ответил Николас и ударил солдата по голове, вырубив его. – Пленник без сознания доставляет меньше хлопот.
– Мой сын истекает кровью! – закричала Айви. – Сделай что-нибудь. Вытащи нас отсюда.
Серай быстро подошла к ведьме.
– Ты умеешь исцелять?
Та, рыдая, покачала головой.
Йен посмотрел на Серай и попытался улыбнуться, но его лицо побледнело, а рана действительно сильно кровоточила.
– Я могу исцелить его, – сказала Серай. – Но мне нужен «Император».
– Нет! – отрезал Николас. – Он мой. И он нужен мне.
– Он не твой, и ты дурак, раз пытаешься заявлять на него права, – спокойно ответила Серай.
– Николас, ты не можешь позволить Йену умереть, – сказала Айви. Она больше не кричала, только слезы струились по ее лицу. – Даже ты не можешь быть так жесток.
Вампир посмотрел на мальчика; лицо бессмертного выражало столько эмоций разом, что Серай затруднялась их определить.
– Ладно, – наконец сказал он. – Я дурак. Слабохарактерный, чувствительный, нелогичный дурак, но ты можешь взять камень, если сумеешь с ним исцелить мальчика.
– Я заставлю аметист мне помочь, – мрачно ответила Серай.
Однако где же Дэниел? Он уже должен был сюда явиться. Принцесса открыла свои чувства и нашла вампира живым и невредимым, но по-прежнему запертым в одной из машин.
«Дэниел, ты мне нужен. Я в пещере и собираюсь попытаться использовать «Императора». Мне нужна твоя сила. Пожалуйста, приди».
Она подождала и практически мгновенно пришел отклик, омыв ее теплой волной любви – и ярости.
«Даже не смей прикасаться без меня к этому камню, иначе я лично свяжу тебя и не выпущу из своей постели следующие одиннадцать тысяч лет!»
Несмотря на опасное положение атлантийка чуть не рассмеялась. Свирепый воин-маг был готов защищать ее любой ценой. Только не в этот раз, сейчас черед Серай.
Она сделала глубокий вдох, сконцентрировалась, затем обхватила «Император» обеими руками и подняла вверх. На этот раз принцесса была готова к всплеску энергии и открылась ему навстречу вместо того, чтобы сопротивляться.
– «Император», ответь на мой зов. Исцели мальчика, который не должен страдать, попав под перекрестный огонь в этой битве. Исцели женщин, заключенных в анабиоз в глубине моря. О, могущественный «Император», собственность бога морей, взываю к тебе.
Серай осознала, что говорит на древнеатлантийском, но ей показалось правильным почтить камень на надлежащем языке. Огромная сила «Императора» охватила ее, как пламя лучину. Принцессе стало страшно, но постепенно она привыкла, настроив свою магию на одну волну с аметистом.
Серай опустилась на колени рядом с Йеном и кивнула его матери.
– Пожалуйста, извлеки из раны нож.
Айви покачала головой.
– Сейчас? Ты уверена? Что если ты ошибаешься, и если вытащить нож, мой сын истечет кровью?
Йен прикоснулся к щеке матери здоровой рукой.
