Однако Торри не позволила возмущению омрачить радость. Ведь Джейк остался жив. Она была так счастлива, что не могла долго дуться.
Была ли его теория насчет точности путешествия во времени правильной? Или Джейк с самого начала лгал о неточности УПВ, чтобы задержать ее в 1863 году, пока не сможет сам воспользоваться кулоном?
Торри убрала с затылка волосы. Ей было жарко, и она устала размышлять над тонкостями путешествий во времени и решила довериться Джейку.
Торри повернулась и увидела, что Джейк Камерон наблюдает за ней. В его взгляде она заметила настороженность. Неужели он заподозрил, что она сомневается в нем?
– У него действительно все будет в порядке? – обратилась Торри к доктору. – Меня тревожит, что между окончанием операции и путешествием прошли считанные часы.
– Все будет отлично, – заверил ее Гамильтон. – Но только при одном условии. Какое-то время он должен лежать и вести себя спокойно.
– Перестаньте говорить обо мне так, будто меня здесь нет! – сердито отозвался Джейк.
– Тебя бы здесь действительно сейчас не было, если бы ты сделал то, что собирался. Понятно? – Она скрестила руки на груди и бросила на него уничтожающий взгляд.
Джейк был очень бледен, несколько секунд он смотрел в потолок, потом попросил воды. Торри принесла стакан и поддерживала его, пока он пил. Потом Джейк, на лице которого застыло решительное выражение, откинулся на подушки.
– Я должен остановить Монтгомери, – сказал он. – Я не могу ждать, пока мне станет лучше.
Торри покачала головой:
– Мы с доктором не позволим тебе сделать этого, правда, доктор? Ты ничем не сможешь помочь полковнику, если будешь мертвым.
– Ты не понимаешь. – Его глаза были сейчас такими холодными, что Торри испугалась. Она придвинулась к нему, взяла за руку и ласково пожала. Он ответил таким же ласковым пожатием, и его взгляд подобрел, хотя морщины стали глубже и заметнее.
– Кмер – мой отец, – едва слышным голосом признался Джейк Камерон.
От изумления Торри открыла рот.
– Твой отец! – медленно повторила девушка и в ужасе уставилась на него. – Значит, это твой отец пытал тебя?
– Да.
Она отпустила его руку и принялась взволнованно мерить комнату шагами. От такой поразительной новости голова у нее пошла кругом.
– Твой отец! – повторила Торри и резко повернулась к нему. – Но это означает… это означает… если Рид умрет… – Она замолчала.
Джейк спокойно кивнул:
– Я умру. Все очень просто, да? Ловко придумано, ты не находишь? С помощью этого хитрого хода подполье убьет сразу двух зайцев. Во-первых, навсегда исчезнет Кмер. Во-вторых, Кмерон, сын, предавший отца, тоже погибнет после того, как докажет свою смелость. Он благородно принесет на алтарь общего дела свою жизнь.
Сколько горечи было в словах Камерона! Только сейчас она поняла, что он вытерпел и что перенес, находясь сначала в руках собственного отца, а потом у людей, которым искренне пытался помочь.
– О, Джейк, эти шрамы на твоей спине… – прошептала она.
– Да, – оборвал он ее. – Но у меня болят не они, а шрамы на моей душе. У меня на глазах Кмер убил моего дядю, своего брата, у меня на глазах! Он пригрозил отречься от меня, если я ему не помогу. Если бы я перешел на его сторону, то он бы сделал меня чем-то вроде наследного принца. – Джейк глубоко вздохнул. – Самое смешное и печальное во всем этом то, что, когда я сбежал из темницы и нашел подполье, мне не поверили. Пять лет я из кожи вон лез, чтобы доказать, что я не шпион Кмера. Потом руководители подполья узнали о том, что дядя, перед тем как нас поймали, успел передать мне свое УПВ, и…
– Значит, они потребовали от тебя совершить самоубийство! – мрачно заметила Торри и стала ходить по комнате, сцепив руки за спиной.
Джейк Камерон закрыл глаза. Воспоминания об отце и пытках были очень болезненными, но воспоминания о Трии и ее людях, об их отказе принять его доставляли не меньшую горечь и боль.
– Теперь ты видишь, что результат не изменится от того, убью я Рида или не убью. В любом случае я погибну вместе со своим родом. Вернее, мы никогда не будем существовать. Я решил, что не хочу сидеть и ждать, когда перестану существовать. По крайней мере, когда наступит время исчезнуть, я буду знать, что сделал это своей собственной рукой. А может, я пытался доказать сам себе, что не боюсь смерти, что я не трус. – Камерон невесело рассмеялся. – Но все, что я сделал, доказывает обратное: я трус и боюсь смерти.
Торри остановилась у кровати и села. Она наклонилась над Джейком и положила руки ему на плечи.
– Почему ты считаешь себя трусом? Потому что отказался убивать невинного человека? – воскликнула Торри. – Потому что хочешь жить? Не смеши меня! – Слезы наполнили ее глаза. – Никакой ты не трус!
– Раньше я не знал, зачем живу. Я не видел перед собой цели. – Джейк протянул руку и осторожно убрал волосы с лица девушки. – Сейчас у меня есть цель, но это не делает меня меньшим трусом, чем раньше.
– Джейк Камерон, тебе никогда не удастся убедить меня, что, если бы не встретил меня, ты бы не пришел к выводу, что тебе есть для чего жить. Ты спасаешь полковника Рида не потому, что хочешь меня. Ты спасаешь его потому, что ты не убийца. – Она нагнулась и нежно поцеловала его. Потом повторила: – Запомни, ты не убийца.
Джейк прижал ее к себе, и Торри почувствовала в его объятии благодарность. Когда их губы встретились, она знала, что Джейк сделал первые шаги на долгом пути обретения веры в себя.
Внезапно из угла комнаты раздался осторожный негромкий кашель. Джейк и Торри вздрогнули. Они совсем забыли о докторе.
Рандольф Гамильтон рассмеялся и весело подмигнул:
– Поеду в лагерь, проверю, как дела у полковника. – Старик посмотрел на Торри. – Я возьму с собой Ханну и Генри, так что вам одной, юная леди, придется присматривать за этим человеком и не разрешать ему вставать с постели. Это приказ.
Доктор вышел из комнаты, и через несколько минут они услышали, как хлопнула входная дверь. Затем послышался негромкий стук копыт. Как только Торри убедилась, что Гамильтон уехал, она подошла к двери, закрыла ее на задвижку и бросила на Джейка соблазнительный взгляд.
– Ну, – сказала она и принялась расстегивать крючки на спине, – слышал: доктор сказал, что это приказ.
Убедившись, что Торри крепко спит, Джейк сел и свесил ноги с кровати. Он осторожно провел пальцем по ее щеке. Когда девушка слегка пошевелилась, убрал руку. На этот раз их любовь была похожа на пламя. Это пламя горело весь вечер и ночь, пока они не уснули от усталости.
Торри несколько раз спрашивала у Джейка, не больно ли ему? Грудь горела, но Камерон в ответ отрицательно качал головой. Он знал, что в последний раз занимается любовью с любимой девушкой.
