— Они убили их? Ну, Наследника и его побратимов? — ровно спросила я, до боли сжимая пальцы под столом.
— Только наследника, — кивнул Стефан. — Никто не знает, что там случилось на самом деле, но вся армия деда вдруг исчезла вместе с ним самим, его приближёнными и всеми наработками, которые тот носил с собой. Ил Зобар был потрясён. А затем — во второй раз, когда оказалось, что у Властителя родился ещё один сын, которого охраняли не в пример лучше. И теперь уже дяде пришлось придумывать новый выход, ведь пример деда показал, что достичь эту цель всё-таки возможно.
— А не проще было отказаться от всего этого? — тихо спросила я, с грустью понимая, из-за кого и по какой причине убили Катара, а мои мужья оказались вычеркнуты из рода.
— Ты не понимаешь, — дёрнул плечом Стефан. — Это стало уже делом принципа, если хочешь, считай — традицией рода. Идеей фикс. Чем-то недостижимым, но настолько желанным, что практически любой из нашего Клана был готов отдать за это жизнь.
— И ты?
— Когда-то — да, — честно ответил ил Горм. — А потом я повзрослел и выбрал свой путь. К чести дяди, он мне это позволил. Поэтому я и доверился ему, когда встретился с тобой. Прости…
— Я так понимаю, призыв Хранителя — очередной план твоего дяди по захвату власти? — избегая ответа, задала я новый вопрос.
— Да, он долго к этому готовился. Его младший сын до сих пор находится в Пансионе. Возможно, ты даже с ним знакома. Он — один из Мастеров. Кажется, Наставник ближнего боя, но я не уверен. Уехав из Клана к Палевым, я как-то не интересовался делами дяди, предпочитая строить свою жизнь. В любом случае, именно Рион готовил ритуал, который ты так неосмотрительно провела, убив почти пять лет его трудов и поисков, — невесело усмехнулся Стефан.
Рион? Как ни старалась, вспомнить учителя с таким именем я не смогла, хотя, наверняка, и ученики, и коллеги знали его под другим. Да что там, я даже не могла вспомнить, кто из Мастеров мог бы быть оборотнем! Хотя, если сын Зобара это скрывал, ничего удивительного. Так, ладно. Теперь хотя бы понятно, кому и зачем понадобился Хранитель. Непонятно другое:
— Ты сказал, твой дядя говорил о какой-то возможности избавить меня от последствий ритуала. Что он имел ввиду?
— Только то, что ты не довела призыв до конца, и его всё ещё можно закончить по-другому, — глядя мне в глаза, заявил оборотень. — Твой Хранитель, Ада. Он ведь, по большей части, находится в призрачной форме, да и не настолько силён, как можно было бы предположить, исходя из легенд, не так ли? Так быть не должно.
— То есть?!
— Ты до сих пор не поняла, серьёзно? — чуть насмешливо покачал он головой, а я действительно почувствовала себя дурой. — У тебя появились три якоря, которыми стали братья Роуч. Каждый из них обладает определённой стихией. Воздух, вода и огонь. Как думаешь, чего не хватает, м?
— Земли, — потрясённо прошептала я, смутно вспомнив то, что прочла в злополучном свитке четыре года назад, и своё собственное ощущение незавершённости во время первого единения с моими Три-Кей. — Должен быть четвёртый мужчина?!
— В точку. И, как ты понимаешь, им планировал стать я.
— Но… Нет, у меня всё равно что-то не сходится, — я нахмурилась, а затем встала, от волнения нарезая круги по комнате. — Каким образом ил Зобар собирался нивелировать последствия завершения ритуала? Ведь, доведи я его до конца, Хранитель всё равно стал бы моим!
— При правильном завершении связи выброс силы должен быть просто колоссальным. По сути, магия Хранителя на доли секунды покинет твоё тело и тела твоих якорей, чтобы перераспределиться и заново вас наполнить в полной гармонии. Именно в этот момент с помощью ещё одного ритуала есть шанс перехватить потоки и перенаправить их на другого мага.
— А что будет со мной, моими мужьями и Хранителем? — тихо спросила я.
— Разумеется, магия Хранителя вам будет больше недоступна, — как маленькой, пояснил мне мужчина. — Магическое животное перейдёт в подчинение моего дяди. Но можешь не переживать, о тебе Хранитель не будет помнить, получив новую жизнь и форму. Резервы — твой и твоих мужей — постепенно восполнятся. Учитывая, что магия Хранителя несколько лет раскачивала ваш источник, увеличив его в разы, вы будете гораздо сильнее, чем до ритуала, но всё же слабее, чем сейчас.
— Так просто?
— Просто? — Стефан поражённо вскинул брови и вдруг рассмеялся, искренне, будто я сказала что-то смешное. — Поверь, Ада, я бы назвал это как угодно, но не банальным словом “просто”. Не забывай, что понадобилось бы всё подготовить, да и то, как перехватить потоки, известно только моему дяде. Мне, как ты понимаешь, он об этом не расскажет. Да и с чего бы?
— Боится, что ты захочешь присвоить магию себе?
— Скорее, что выложу всё тебе, — усмехнулся Охотник. — Видишь ли, Ада, ты интересуешь меня куда больше гипотетического могущества. Да и на что оно мне?
Я пожала плечами и снова села на стул, а потом осторожно сказала:
— Но ты ведь понимаешь, что ничего из этого всё равно не случится? Ну, то есть, завершения ритуала не будет. И мужем моим ты не станешь, прости…
— Почему? — пристально глядя мне в глаза, спросил он.
Почему? Пожалуй, я могла бы назвать десяток причин. “Потому что тебя не люблю”, “Потому что не хочу, чтобы твой дядя-псих сидел на троне”, “Потому что банально к такой ответственности не готова”… На деле же всё было в разы проще.
Если я верно всё поняла, Катар исчезнет или навсегда забудет не только меня и своё прошлое, но и самого себя, став тем самым Хранителем из легенд. Сильнейшей магической сущностью, из которой можно слепить что угодно и любой формы. И мне даже представить страшно, что они могут натворить вместе с дядей Стефана Горма.
Кроме того, получится, что мой милый Снежок станет орудием в руках своих убийц! Что Рантарен зря заключил сделку со Смертью, давая шанс другу на возвращение. Что мои Три-Кей снова потеряют брата, на этот раз навсегда. А я? Разве смогу я это пережить? Делать вид, что в моей жизни никогда не было моего Котикаку? Ни за что. А каково нам всем будет знать, что мы сами отдали колоссальную силу в руки чудовищу, чьи предки, да и он сам, уничтожили сотни оборотней? И скольких ещё они с Хранителем уничтожат?!
— Ты действительно не понимаешь? — тихо спросила я, покачав головой, и по странному блеску в глазах оборотня вдруг поняла: понимал. Всё он понимал, но до сих пор на что-то надеялся. — Как бы там ни было, Стеф, это уже не актуально. Твой дядя взял в заложники всех жителей Пансиона и требует меня в обмен на их жизнь.
— Что? — резко побледнел мужчина.
— Думаю, он решил обойтись без всех этих сложностей и банально выпить мои силы, призвав нового Хранителя, — спокойно продолжила я.
— Это низко даже для него, — едва слышно сказал Стефан и тряхнул головой. — Одно дело, когда в этой затянувшейся “войне” гибнут воины, а другое — женщины и дети.
— Если моим мужьям и их подчинённым не удастся его остановить в ближайшее время, мне придётся пойти туда. Моя жизнь и даже жизнь моего Хранителя не стоят жизней детей и наставников целого Пансиона, — тихо сказала я и неожиданно даже для себя накрыла ладонь Охотника рукой. — Прости, что разочаровала. Мне действительно жаль, Стефан, но жизнь иногда бывает очень несправедлива. Вот, мне, например, остаётся уповать на то, что мои мужья и Рантарен смогут уничтожить твоего дядю, не дав ему обрести желаемое, пока ил Зобар будет занят Снежком и мной…
Взгляд, который мужчина на меня бросил, неожиданно пробрал до костей, и я резко отдёрнула ладонь, непроизвольно отодвинувшись почти к самой стене. Пару мгновений он о чём-то напряжённо размышлял, а затем с грохотом впечатал кулаки в стол, а затем — ещё раз, и ещё, пока металл не покрылся глубокими вмятинами с ярко-алыми разводами крови. И только выплеснув всю свою злость, оборотень несколько раз глубоко вздохнул и немного успокоился.
— Прости, но ты — дура, — зло выплюнул он, а я недоверчиво вскинула брови, опасаясь, что ослышалась. — Думаешь, ты вправе принимать такие решения? Нет, Ада. Ты забываешь, что есть те, кому ты дорога. Те, кто связан с тобой. И вот они твою жертвенность не одобрят. Совсем. Никак. Поверь, между целым Пансионом и тобой они выберут тебя. Я бы выбрал. Но, зная твоих мужей, уверен, они позаботятся о твоём душевном здоровье и просто вытрясут душу из моего дяди. Сглупил он, конечно, выдвинув такой ультиматум.
