— Это легче сказать, чем сделать, — сказала Евдокия. — Потребуется ужасно много силы. Простой человек не подойдет.
— Это да или нет? — спросила я.
— Это да. — Евдокия выглядела так, словно вот-вот расплачется. — Если только мы не найдем другой способ.
— Другого способа нет, — сказала Эрра.
— Мы могли бы попросить Белую колдунью, — сказала Сиенна.
Две другие женщины повернулись к ней.
— Ты с ума сошла, — сказала Евдокия.
— Её? Ты хочешь попросить эту мерзость? — Мария выглядела так, словно хотела плюнуть в сторону, но потом передумала.
— У нее достаточно силы, — сказала Сиенна.
— Пошли. — Евдокия вывела их из палатки. — Мы поговорим об этом позже.
В шатре не было никого, кроме меня и тети. Я посмотрелась в зеркало. Мои волосы были распущены. Платье облегало плечи белой вышивкой, которая переливалась, словно была сделана из серебра. Платье с потрясающим рисунком облегало мои груди, опускаясь между ними ниже, чем я когда-либо осмелилась бы, и облегало талию, прежде чем скользнуть по бедрам и ягодицам. Мерцающая белая юбка состояла из прозрачных слоев, таких тонких, что они даже сейчас шевелились при малейшем сквозняке. Платье должно было быть тяжелым из-за вышивки, но вместо этого оно казалось таким легким, словно было сделано из облаков. Я была похожа на сказочную принцессу.
Я повернулась и пошла к пологу шатра. Снаружи ревел костер. Между шатром и пламенем стояли столы, ломящиеся от еды и цветов. Ряды стульев были заполнены людьми: Стаей, повелителями мертвых, Лютером и псом-ифритом, Орденом, Тедди Джо, Бо с его помощниками…
Все были здесь. Мое сердце бешено колотилось.
У кострища стоял Роман в черной мантии, расшитой серебром. Рядом с ним ждал Кэрран. На нем был смокинг. Джим стоял справа от него. С другой стороны ждала Дали. Она была моей подружкой невесты.
Кэрран наклонился вперед и что-то сказал Роману. Роман кивнул.
Я собиралась выйти замуж. Боже милостивый.
— Он того стоит? — спросила Эрра.
— Всегда.
Заиграла музыка, сладкая и завораживающая. Это был сигнал мне.
Магия была такой густой сегодня вечером. Она была повсюду вокруг меня. Цветочные лозы, обвившие деревья, слабо светились волшебным золотым светом, отражаясь от гирлянд фейри-ламп, развешанных над столами. Лес выглядел нереальным.
Я пойду к алтарю и выйду замуж, но мне надо сделать этот первый шаг.
Я сглотнула и вышла. Все замолчали. Кэрран обернулся. Его рот открылся. Он уставился на меня так, словно никогда раньше не видел.
Просто продолжай идти.
Я подошла к алтарю. Маленькая девочка встала рядом со мной, держа кольцо на подушке. Маленький мальчик стоял рядом с Кэрраном, держа идентичную подушку с другим кольцом.
Мой будущий муж не забыл закрыть рот.
Роман говорил. Я слышала его голос, но я смотрела на Кэррана, а он смотрел на меня.
— Любовь — сложная штука, — сказал Роман. — Для некоторых она мимолетна и непостоянна. Люди быстро влюбляются, а потом расстаются быстрее, чем успевают моргнуть. Для других это обязательство на всю жизнь. Она может сделать вас беспомощным или придать силы. Она может принести вам блаженство или страдание. Но настоящая любовь, та, что проходит сквозь время, любовь, которая является чистой радостью, любовь, которую ничто в этом мире не может разрушить, такая любовь встречается редко. У двух людей, стоящих сегодня передо мной, она есть. Они боролись за нее, они терпели ради нее и они заслужили ее. Сегодня вечером нам выпала честь отпраздновать их любовь вместе с ними.
Кэрран ухмыльнулся. Я ухмыльнулась в ответ.
— Повторяй за мной, — сказал Роман. — Я, Кэрран Леннарт…
— Я, Кэрран Леннарт, — сказал Кэрран, — беру тебя, Кейт Дэниелс, в качестве моей подруги, моей возлюбленной, матери моих детей и моей жены. Я буду с тобой во времена изобилия и во времена нужды, в болезни и в здравии, в радости и в печали, в поражении и в триумфе. Я обещаю не любить никого другого, лелеять и уважать тебя, заботиться о тебе и защищать тебя, и остаться с тобой навеки.
Я протянула руку, и он надел кольцо мне на палец.
— Твоя очередь, — сказал мне Роман. — Я, Кейт Дэниелс…
— Я, Кейт Дэниелс, беру тебя, Кэрран Леннарт, в качестве моего друга, моего возлюбленного, отца моих детей и моего мужа. Я буду с тобой во времена изобилия и во времена нужды, в болезни и в здравии, в радости и в печали, в поражении и в триумфе. Я обещаю не любить никого другого, лелеять и уважать тебя, заботиться о тебе и защищать тебя, и остаться с тобой навеки.
Я взяла кольцо с подушки и надела ему на палец.
— Сейчас я объявляю вас мужем и женой, — сказал Роман. — Пусть ваша жизнь будет богата благословениями и бедна несчастьями. Пусть вы увидите, как растут дети ваших детей, и будете гордиться ими. Пусть ваши ссоры будут короткими, ваш смех громким, а страсть горячей. Пусть вы будете жить долго и умрете счастливыми. Теперь вы можете поцеловать друг друга.
Кэрран потянулся ко мне. Я поцеловала его, и мир померк.
Мы оторвались друг от друга, обернулись, и я увидела своего отца, стоящего за столами, закутанного в плащ. Он улыбнулся мне и исчез.
Роман взмахнул рукой, и стая ворон вылетела из леса, пролетела над нашими головами и взмыла в небо.
— Я не занимаюсь голубями, — сказал Роман.
Затем был торт, тосты и подарки. Мы прыгали через костер на Ивана Купалу. Вечеринка стала шумной, потом еще громче. Люди смеялись. Вино лилось рекой. Мы танцевали, а потом танцевали все. Стая танцевала, Племя аплодировало.
Кэрран обхватил меня руками.
— Эй.
— Эй.
— Пойдем со мной. Я должен тебе кое-что сказать.
Я последовала за ним за шатер.
— Что?
Он подхватил меня на руки и побежал в лес. Я рассмеялась и обняла его.
— Что ты делаешь?
— Я похищаю свою жену.
Мы мчались через лес.
— Ты хоть знаешь, куда идешь?
— Да.
Он повернул и остановился. Мы были под огромным деревом. Справа узкий ручей с журчанием прокладывал себе путь через лес. Под деревом нас ждало одеяло, а рядом с ним холодильник.
— Ты все спланировал.
— Да, я. — Он опустился коленями на одеяло, все еще держа меня. — Ты выглядишь… Ты выглядишь.
Я замерла.
— И какой бы, черт возьми, ни был аромат этих цветов, он сводит меня с ума. — Он снял с меня корону и посмотрел на меня. — Нет. Не цветы.
Я поцеловала его, пробуя на вкус, дразня его язык, и он поцеловал меня в ответ, нетерпеливо и нежно. Поцелуй стал собственническим, и когда я отстранилась, чтобы глотнуть воздуха, мне захотелось снять с себя всю одежду.
— Наконец-то я поймал тебя, — сказал он. — Теперь тебе никуда не деться. Я люблю тебя, Кейт Леннарт.
— Я тоже люблю тебя, Кэрран Леннарт, — прошептала я и поцеловала его, наслаждаясь каждым восхитительным моментом. — Навеки.
***
СЕМЕЙНАЯ ЖИЗНЬ МАЛО чем отличается от холостяцкой, решила я, потянувшись к плите. Прошло две недели после нашей свадьбы. Все почти вернулось в норму. Нужно было еще приготовить завтрак и поджарить бекон. Атланта медленно собиралась по кусочкам.
Стая потеряла шестьдесят два оборотня. Девятнадцать из них были моложе двадцати. Альфа-шакал овдовел. Десандра потеряла своего бету. Альфа-пара клана проворных оплакивала свою старшую дочь. Обе ноги Барабаса были сломаны, когда магический бык сбил его с ног, а затем растоптал. У Кристофера случился настоящий нервный срыв, и он почти сравнял с землей то, что осталось от стены Крепости, прежде чем Дулиттлу удалось убедить его, что Барабас не умрет. Сейчас стена восстанавливалась.
Два рыцаря Ордена и четыре наемника не вернулись с поля боя. Колесница отца была разобрана. Золотые панели оказались из настоящего золота, что было совершенно неудивительно, зная его. Выжившие наемники заявили, что это военные трофеи, и Гильдия заработала на этом состояние. У нас не будет недостатка в добровольцах для следующей битвы.
