— Вперед, — заорала Грерия, подталкивая коротышек, а нерадивых и вовсе забрасывая внутрь без каких-либо церемоний. Кто-то охнул, больно ударившись, и остальная масса их побежала самостоятельно, не желая перемещаться в виде живого метательного снаряда. Грерия орала на них, пока они все не перебежали в коридор, который трясся и дергался, словно раненое животное, пытаясь вырваться из каменных объятий. Грерия в ужасе смотрела на него, и у нее волосы вставали дыбом, но она пересилила себя и заставила шагнуть за человечками вслед.
Когда коридор дернулся, высвободившись, ее едва не стошнило от резкого движения. Кишки будто подпрыгнули вверх, затем ударились в сторону и совершили безумный кульбит, повторяя все движения коридора. А им еще нужно было добраться по нему в покои Ника. Большинство коротышек так обезумели от страха, что катились по чреву коридора, не сопротивляясь, туда, куда их несло, и Грерии лишь оставалось сохранять присутствие духа и ясность мышления, что в данных условиях было катастрофически трудным, чтобы остановить их, если путь наименьшего сопротивления оказывался неверным.
Когда они ввалились не держащейся на ногах грудой в кабинет Ника, тошнило едва ли не всех. Грерия с лицом очаровательного зеленого оттенка подошла к дальнему окну и уставилась на него с надеждой. Теплый бриз овеял ее лицо, и ведьма немного расслабилась. Но когда в следующую секунду горячий раскаленный ветер ударил ей прямо в нос, она поняла, что все вовсе не так хорошо, как показалось сначала. Морозный порыв с кучей снежинок полностью подтвердил ее догадку. Выход окна мотало примерно так же, как и безумный отросток коридора, по которому они пробрались в кабинет.
— Нет, — простонала Грерия, отходя от окна и упираясь в массивный стол.
— Он жив, — услышала она радостный женский голос и, обернувшись, увидела ту самую истеричку, которой она зарядила по голове. Коротышки ворковали вокруг лежавшего без сознания Калеба. Ведьма знала, что он жив, и ей даже не надо было для этого поворачиваться. Но вопрос был в том, надолго ли? Похоже, им всем оставалось наслаждаться жизнью уже недолго. И будто в подтверждение ее мыслей, стена с книгами накренилась, и они посыпались на пол, падая прямо на головы гостей.
— Кабинет рушится, — завопило сразу несколько голос, а Грерия лишь потерла виски, чтобы сосредоточиться и отключиться от их истошных воплей.
— Что бы ты сделала, а, старушка? — спросила она сама себя, вспоминая, как ей приходилось выкручиваться из самых невыгодных ситуаций в течение длительного времени. Она достигла мастерства в приготовлении снадобий, меняющих внешность, научилась проходить сквозь какие угодно двери и защиты и неплохо работала с переходами. Ей нужно было открыть окно заново, в совершенно новое место и толкнуть туда своей силой коротышек. Только загвоздка состояла в том, что окно следовало удерживать слишком долго, чтобы они все успели пройти, а также одновременно держать точку выхода, чтобы их не размазало по вселенной. Едва ли коротышки могли сконцентрироваться все, как один, на каком-то одном месте на земле, да хоть на каком-то земном месте, ведь они за всю свою жизнь, Грерия была уверена, ничего, кроме дома не видели. Потому вместо того, чтобы бежать из него, прятались внутри.
Трещина расцвела на стене и стала разбегаться крохотными лучиками во все стороны. Грерия поняла, что времени у нее на раздумия не осталось. Она выкрикнула, подымая руки и привлекая внимание коротышек, и велела им выстроиться у окна. Затем холодно и строго проинструктировала о порядке, в котором они должны покинуть помещение. Потом подошла почти вплотную к проходу, из которого теперь тянуло недавно прошедшей грозой и глубоко вздохнула, успокаивая нервную дрожь в теле.
— Ты ведь не сможешь удержать его достаточно долго, — услышала она голос и краем глаза заметила Калеба. Он очнулся, исцеление сработало, и раны его затянулись. Теперь только залитая кровью одежда напоминала о том, что он едва не погиб.
— Смогу, если войду в него и останусь посредине, — ответила Грерия. Голос ее был решительным, но в нем звенела какая-то обреченная пустота, уходя с которой, люди обычно не возвращались.
— Внутри прохода? — глаза Калеба блеснули. — Словно чертов стрелочник?
— Словно чертов стрелочник, — впервые тепло и искренне улыбнулась Грерия коротышке.
— Почему? — только и спросил он. Он не спрашивал о том, как же тогда она выберется, когда переведет последнего их человека. Будучи личным слугой и врачевателем Ника, он знал, что это невозможно.
— Должна же я хоть кого-то спасти, — тихо произнесла Грерия, — ты знал его, — в отчаянии добавила она, — обещай, что не забудешь.
— Обещаю, — серьезно сказал Калеб, склоняя голову перед ведьмой в знак уважения.
Смахнув дурацкую слезу, Грерия толкнула свою силу в непостоянное окно и шагнула следом за ней. Коротышки под руководством Калеба отправились следом, опасливо переступая через стену и вываливаясь на южном острове с кокосовыми пальмами, белым песком и изумрудным морем.
Лили ощутила, как ветер щекочет волосами ее лицо и открыла глаза. Огромные желтые блюдца с интересом смотрели на нее сверху. Затем василиск мотнул головой и издал тихий приветственный свист.
— Мне снились такие хорошие сны, — пожаловалась ему Лили, — а я, значит, не умерла, — произнесла она, убирая волосы с лица. И рука ее замерла, потому что во сне она не могла увернуться от смертоносной плиты и очутиться в пустых землях. Ведь так? Лили повертела головой, но так никого и не увидела поблизости, кроме свернутого кольцами тела василиска, не позволившего бы приблизиться к ней ни одному существу.
— Кто меня принес? — задала она мысленный вопрос.
— Крылья, — единственный образ, который смог передать в ответ змей.
Лили задумалась. Шокированная, на грани жизни и смерти, она могла принять Саргатаноса за Небироса. Значит, брат спас ее. Следовало поблагодарить их с Джаредом.
— Колодец? — взволнованно передала Лили картинку, опасаясь, что разрушения достигли и его, иначе что ей было делать в пустых землях.
— Разрушен, — отозвался василиск, и Лили вздрогнула. Перед ее мысленным взором предстал огромный провал, величиной с долину. Тогда она вздернула голову вверх и посмотрела на небо: оно изменилось, словно в пустых землях просвечивало обыкновенное земное небо, только снаружи был вечер, солнце уже скрылось с небосклона, и потому она не заметила.
— Крылья? Крылья? — взволнованно передала она несколько раз.
— Целы, — ответил василиск, и Лили немного успокоилась.
