Но Дэниел уже потерял к нему интерес. Ничто не имело значения. Ничто, кроме спасения Серай. Он сделал глубокий вдох и протянул руку к пылающему фиолетовым огнем камню, все еще зажатому в руке атлантийки.
– Пан или пропал, – сказал Дэниел своей невольной публике – или себе самому.
А затем набрался смелости и ради спасения любимой женщины дотронулся до драгоценного камня бога морей – бога, ненавидевшего вампиров больше всего на свете.
Глава 37
Вот Даже за тридевять земель от океана телефон почему-то все равно вонял рыбой... Бриг отключил его и задумался.
Во-первых, Смитсон был не таким уж законопослушным гражданином, каких начальство привыкло назойливо расхваливать. Бриг был докой во всем, что касалось военных каналов связи, и только что, благодаря принятому телефонному звонку, получил информацию – неофициальную, но сенсационную информацию – о подноготной Смитсона.
Во-вторых, в той пещере находился ребенок. Обычный ребенок, в которого один из людей Сент-Ивса метнул нож. Если бы скрывавшийся там бессмертный не убил этого ублюдка, Бриг сам бы его прикончил.
В-третьих, туда рванул вампир, только что вылетевший из фургона словно ракета. В свое время Бриг допросил уйму мужчин и женщин и мог учуять ложь с закрытыми глазами.
Этот вампир был честен, и его не заботило ничто, кроме спасения своей женщины. Никаких козней, никаких заговоров или чего-либо еще.
Снова зазвонил телефон.
– Действуйте, полковник Сен-Ивс, – произнес знакомый резкий голос.
– Там ребенок, сэр. Обычный мальчик. Судя по информации, заложник вампира. Невинный ребенок.
Даже не дрогнув, собеседник ответил:
– Сопутствующие потери. Прискорбно, но неизбежно. Действуйте.
Когда связь оборвалась, Бриг застыл, уставившись на телефон.
– Да к черту, – наконец произнес полковник. – Лейтенант? Сваливаем отсюда.
Скоро у него родится внук, и будь Бриг проклят, если примет малыша на руки, обагренные кровью другого ребенка. Давно пора было уйти в отставку.
Полковник вышел из трейлера, посмеиваясь над дырой в форме человека в стене, и стал наблюдать за сборами и отступлением своих людей.
– Удачи тебе, «просто Дэниел», – наконец произнес Бриг, отправившись на поиски своего джипа.
Глава 38
Вот Серай погрузилась в магию, в красивый и ужасный фиолетовый огонь, и сдалась на милость боли. В конце концов ей все-таки удалось успешно выполнить задание. Она едва не рассмеялась. Портал придет за ней теперь, когда она лежит, умирающая, и не сможет вернуться в Атлантиду.
Честный обмен. Ее жизнь наконец обрела смысл и цель. Вместо того, чтобы жить и умереть, как бесполезная и неиспользованная «кобыла», Серай сбежала и спасла сестер.
Вполне достаточно. Должно хватить.
Серай сожалела лишь о Дэниеле.
Ее охватила боль, и только через минуту принцесса поняла, что дело не в «Императоре», вытягивающем из нее силы, и не в пулевом ранении, которое теперь все равно затянулось. Это была боль от потери любимого мужчины, только недавно вновь обретенного. Серай показалось, будто она слышит его голос, выкрикивающий ее имя, но боль снова накрыла атлантийку, и все стихло.
Осталось лишь сияющее фиолетовое пламя.
Дэниел ожидал, что как только притронется к «Императору», то тут же взорвется – ну, или весь мир разлетится на куски. Но все оказалось совсем иначе. Маг упал в фиолетовый огонь, его сознание и тело угодили в ловушку, не в силах найти выход. Куда бы он ни смотрел – всюду полыхало пламя.
– Серай, – звал Дэниел снова, и снова, и снова. Целую жизнь, целую вечность. Потерянный в огне где-то на задворках своего сознания он помнил, что оставил их обоих беззащитными перед лицом опасного врага.
Но сейчас Дэниел не слишком переживал. Если Серай умрет, он все равно погибнет вместе с ней. По крайней мере так думал вампир, пока не услышал ее голос:
– Дэниел?
– Я здесь. – Он побежал к ней сквозь бесконечный аметистовый огонь, словно в какой-то извращенной версии игры в прятки. Наконец – наконец! – он нашел Серай, лежавшую в такой же хрустальной капсуле, о которой принцесса некогда ему рассказывала. Только эта в точности напоминала гроб.
– Нет! – закричал Дэниел, схватил ее безвольное тело на руки и побежал изо всех сил, как можно дальше, пробираясь через пламя, пытавшееся ему навредить.
Серай наконец открыла свои прекрасные глаза, но вампир увидел в них лишь смерть.
– Прости, Дэниел, но я не могу с этим бороться. «Император» меня не отпустит. Он хочет затянуть меня в призму своей энергии, а я не достаточно сильна, чтобы сбежать. Знай, я всегда любила тебя и всегда буду любить.
– Нет, – твердил он ей. – Нет, нет, нет, нет, нет!
Ярость берсерка рвалась наружу, и Дэниел ее выпустил. Он с радостью отдался огненно-красному гневу, желая сразить ледяное фиолетовое пламя.
Бешенство победило, мука отступила, и Дэниел вырвался на свободу.
Он в изумлении моргнул и осмотрелся, поняв, что все еще находится в проклятой пещере.
– Нет, она не умрет здесь, в темноте, как крыса, – заявил он Николасу, который, на удивление, смотрел на него с сочувствием. – Я унесу ее отсюда. Прикроешь меня от солдат?
– Они ушли, – подал голос мальчик. – Уехали примерно пятнадцать минут назад. Мы просто ждали, чтобы убедиться, что с вами все в порядке.
Дэниел покачал головой:
– Мы не в порядке. И никогда не будем. Но спасибо за заботу.
– Ты покинул Праймус, когда мы наконец начали что-то менять к лучшему. Сочувствую твоей потере, но ты нам нужен, – сказал Николас.
– Тогда сделай все сам. Займи пост, влияй на вампиров. Спаси мир. Я прожил одиннадцать тысяч лет, и с меня хватит.
Йен вытаращил глаза.
– Одиннадцать тысяч лет? Правда? Чува-ак!
У Дэниела не осталось сил улыбаться.
– Я забираю Серай, чтобы увидеть с ней солнце в последний раз. Думаю, столько она продержится.
Дэниел поднялся с любимой на руках. Николас отвесил ему поклон и пообещал:
– Сделаю все, что в моих силах.
Дэниел не ответил. Держа в объятиях Серай, он взмыл в воздух и направился к самому красивому месту во всей округе.
Они встретят солнце в последний день своей жизни на самом верху Собора в Гибралтаре.
Глава 39
Атлантида, храм Дев
Конлан, Райли, Вэн, Эрин и остальные члены семьи и друзья стояли полукругом рядом с сонными, но явно вполне здоровыми женщинами, которые только что выбрались из своих анабиозных капсул впервые за последние одиннадцать тысяч лет.
