подпрыгивая на месте. – Скорей бы уже жених Вареньке кольцо подарил, да танцы начались! Я прямо застоялась вся! Кстати, а тебе не показалось, что у Всеволода Алёновича облик какой-то… потрёпанный?
- Ничего удивительного, Варенька же рассказывала, через какое испытание тяжкое им пройти пришлось, - фыркнула Юленька, из-за распахнутого веера оглядывая гостей и прикидывая, куда лучше всего так, между делом, проследовать. Пожалуй, к окошку французскому, у него все самые блестящие кавалеры собрались.
После благословения родителей последовала ответная клятва жениха с невестой, заставившая Аннушку едва ли не взвыть от нетерпения. Мало того, что речь сия и так весьма длинна и заковыриста, так ещё и Варенька с Всеволодом Алёновичем мало не на каждом слове спотыкаются, словно косноязыкие. Но вот, наконец, жених достал из кармана небольшую коробочку, и Аннушка с любопытством вытянула шею, пытаясь как можно лучше разглядеть колечко. Всем ведь известно, что сие украшение скажет о чувствах гораздо больше, чем все слова вместе взятые. Правда, младшей барышне Изюмовой дар не сильно приглянулся: ободок у кольца тоненький, камень дымчато-серый, не бриллиант точно. Аннушка капризно надула губки, плечиком дёрнула. Вот то ли дело у Марфушеньки Огудаловой обручальный перстень: большой, широкий, а бриллиант крупный да лучистый, словно капля росы. Правда, Марфушеньку перед обручением три дни маковой настойкой поили, чтобы она себя не помнила и в самый последний момент не взбрыкнула, от видного, хоть и весьма пожилого годами жениха отказываясь. А у Ларисы Васильковой какое кольцо было, чудо, а не кольцо! И никто ведь на обручении её и не предполагал, что у жениха уже одна законная супруга имеется. И детишек трое, и долг карточный неподъёмный, коий и принудил кавалера новую супругу искать. Аннушка вздохнула и снова посмотрела на Вареньку и Зеркальщика, открывавших бал вальсом. А может, не в кольце дело и даже не дарах жениха? А в чём же тогда? Отчего одни всю жизнь с одной единственной рука об руку идут, а другие в день венчания к любовнице уходят? И как отличить одних от других, коли на словах все в верности клянутся? Ох, как же это непросто, взрослеть! Аннушка решительно тряхнула головкой и приняла приглашение на танец от пышноусого корнета Андреева, обладавшего самым завораживающим баритоном и самым буйным нравом во всём городе. А какие у него очи жгучие, прямо всю душу до донышка прожигают!
***
Всеволод Алёнович собирался предложить Вареньке сбежать в заснеженный парк на прогулку, непривычному к пристальному вниманию дознавателю было неуютно под обстрелом любопытных, оценивающих и придирчивых глаз. Да и зимнюю розу, сокровенный подарок невесте, лучше всего вручать на улице, мороз и снег подарят цветку дивную прелесть и благоуханный аромат. Зеркальщик уже наклонился к невесте, собираясь предложить ей эпатировать общество лёгким нарушением правил, когда зеркало на стене засияло и запульсировало.
«Чёрт, как же не вовремя!» - мысленно выругался Всеволод, скрывая досаду и огорчение под привычной маской невозмутимости.
Алексей Петрович на правах хозяина дома подошёл к зеркалу, начертал знак приёма, и в гладкой поверхности явился облик донельзя смущённого Аркадия Акакиевича. При виде пышного собрания мужчина смутился ещё больше, нервно сглотнул и, виновато кося глазом в сторону Зеркальщика, нарочито бодрым тоном провозгласил, приветственно поклонившись:
- Крепкого здоровья хозяину с хозяйкой, их семейству и всем гостям. С праздником Вас, Алексей Петрович, событие у Вас нынче радостное.
- Да, дочка средняя, Варенька, обручилась с этим вот добрым молодцем, - Алексей Петрович выразительно кивнул в сторону Всеволода Алёновича, коий пытливо смотрел на своё смущённое начальство.
Аркадий Акакиевич растянул губы в улыбке:
- Мои поздравления барышне. Лучшего жениха она во всём городе не смогла бы сыскать. Да что там, таких, как Всеволод Алёнович, и по всей стране не более десятка наберётся, муж верный, отважный и в служебных делах ревностный!
- Аркадий Акакиевич, что стряслось-то? – негромко спросил «верный и отважный», коий к начальственной похвале относился скорее как к сладкой отраве, нежели благости.
- Ревизор приехал Зеркальщиков проверять, тебя к себе кличет, - не стал ходить вокруг да около Аркадий Акакиевич, не великий, чего уж там греха таить, дипломат и любезник. Да и то, право слово, чай, не в дипломатическом корпусе служит!
Всеволод Алёнович построжел, замкнулся, точно зеркальный защитный купол опустил, отгородившись ото всех.
- Когда требует явиться?
Аркадий Акакиевич вздохнул, развёл руками:
- Большое начальство ждать не любит.
Зеркальщик звонко щёлкнул каблуками, круто развернулся к Алексею Петровичу, коротко, по-военному поклонился:
- Прошу меня простить, Алексей Петрович, мне пора. Служба.
Варенька шагнула было вперёд, готовая следовать за своим женихом хоть на край земли, хоть за её пределы, но дознаватель покачал головой:
- Нет, Варвара Алексеевна, Вам лучше остаться здесь.
- Но почему?!
Как Варенька ни старалась, а скрыть обиду не удалось, голос выдал. Серые глаза Всеволода потеплели, уголки губ дёрнулись, обозначая улыбку:
- Потому что отныне и навеки Вы, Варвара Алексеевна, самый дорогой для меня человек. А святыни чужим людям не показывают.
Ещё раз коротко поклонившись, Всеволод привычно шагнул в зеркало, которое переместило его в роскошный помпезный зал дворянского собрания, коий использовали лишь для очень и очень именитых гостей. Навстречу Зеркальщику из глубокого кресла вскочил, словно под ним адово пламя возгорелось, Аркадий Акакиевич. Только излишняя порывистость движений и выдавала волнение, лицом почтенный дознаватель владел великолепно.
- Всеволод Алёнович, - Аркадий Акакиевич пожал Зеркальщику руку, - поздравляю Вас с обручением.
- Благодарю, - Всеволод коротко поклонился. От улыбки воздержался, чай, не на светском приёме встретились, можно излишней любезностью и манкировать.
- Прошу простить, что вызвал Вас в столь знаменательный день… - Аркадий Акакиевич замялся, непривычный к извинениям. Ему, как человеку, наделённому властью, более пристало распекать, а не ошибки признавать.
- Я был бы Вам весьма обязан, если бы Вы перешли непосредственно к делу.
Почтенный дознаватель огляделся по сторонам, прошептал заговорщически, словно бы страшную государственную тайну открывал:
- Дознаватель приехал из самой столицы. По поводу обнаруженного Вами Зеркальщика незарегистрированного.
Всеволод нахмурился, досадливо дёрнул щекой. Одно дело, когда просто проверяют уровень дара и наличие всевозможных отметок, в том числе и ограничивающих применение магии, и совсем другое, когда интересуются результатами непосредственно твоей службы. И дёрнул же чёрт напороться на этого мальчишку-подавальщика!
- Характеристику я Вам дал самую наилучшую, - Аркадий Акакиевич кашлянул, добавил неохотно, - про сиротство Ваше тоже упомянуть пришлось.
Шрам на щеке Всеволода побагровел, выдавая сдерживаемое напряжение. Тема семьи была для дознавателя неприятной и
