копыт. Бык открыл пасть и изрыгнул огонь.
Кэрран развернул меня, прижимая к своей груди, спиной к огню.
Огонь врезался в невидимый щит домашнего оберега и выплеснулся обратно, не причинив вреда земле. Кэрран оттолкнул меня в сторону. Его человеческое тело разорвалось, и монстр ростом семь с половиной футов вывалился наружу и бросился на быка.
Восемь оборотней на моей кухне покрылись шерстью, как один, и промчались по коридору мимо меня, сопровождаемые Гренделем, который лаял во всю глотку.
— Не убивайте его! — крикнула я им вслед. — Нам нужно задать ему несколько…
Бык пригнул голову, готовый забодать Кэррана. Кэрран схватил огромного быка за левый рог и ударил его кулаком в морду. Голова быка дернулась в сторону, но Кэрран вернул ее назад и нанес еще один сильный удар по его черепу.
Неважно.
Кэрран бил по нему снова и снова, его кулак, как отбойный молоток, врезался в кость. Бык попытался отступить, дергая головой, пытаясь высвободить рог, но Кэрран держал и продолжал колошматить. Из головы быка сбоку потекла кровь. Монстр рванул вперед, пытаясь сбить Кэррана с ног, как бульдозер. Кэрран схватился обеими руками за рога быка и уперся когтистыми лапами в землю. Мускулы бугрились под его серой шерстью, слабые темные полосы выделялись, как следы от кнута.
Ноги Кэррана заскользили и остановились. Они боролись лицом к лицу, бешеные огненные глаза быка смотрели в ледяную серость Кэррана. Оборотни ждали, образовав неровный полукруг.
Бык напрягся, но Кэрран удержал его.
Срань господня.
Бык открыл пасть и взревел. Кэрран взревел в ответ, это был звук чистой ярости. Крошечные волоски у меня на затылке встали дыбом.
Вспыхнувший огонь охватил бока быка. Кэрран запрыгнул ему на спину, одной рукой все еще держа его за рог. Его огромные львиные челюсти раскрылись, и Кэрран впился зубами в горло быка сбоку. Монстр завопил, и оборотни вонзились в бычье чудовище, не обращая внимания на пламя.
— Это хорошо, — сказал оборотень в боевой форме рядом со мной голосом Роберта. — Он был очень напряжен. Извини меня.
Он протиснулся мимо меня и присоединился к бойне. Я прислонилась к дверному косяку и наблюдала.
***
— МОЖЕТ, ТЫ ПЕРЕСТАНЕШЬ это есть, — прорычала я.
— Нет, — сказала Андреа. Она сидела на земле и жевала какой-то неопознанный кусок бычьего мяса.
— Это кусок мяса от чего-то, вызванного джинном.
— Ты этого не знаешь.
— Кто еще послал бы огненного быка в мой дом после того, как я помогла убить великана, одержимого джинном? Перестань есть. Это, возможно, был человек, — сказала я ей.
— Мне все равно.
— Андреа! Ты не знаешь, как это отразиться на ребенке!
— Это сделает его красивым и сильным. — Андреа откусила кусочек мяса, измельчая его своими острыми зубами буды.
— Это улика.
— У тебя есть все эти доказательства вон там. — Она махнула рукой на остатки бычьего трупа, разбросанного примерно на сотню кусков по нашей лужайке. Кэрран разорвал его на куски голыми руками. — Я весь день умирала с голоду и ела эту смесь корма для птиц. Я беременна, гормональный фон, я устала, и я чертовски голодна. Я собираюсь сидеть здесь и есть это мясо.
— Она права, — сказала мне Десандра, откусывая кусочек. — Оно действительно достойно. На мой вкус, как ангус, которого кормят травой. Так любезно со стороны твоего жениха смягчить его.
Достаточно. С меня хватит. Мне просто было уже все равно.
Я прошествовала по подъездной дорожке к дому. Огромная белая тигрица растянулась на моей подъездной дорожке, отгоняя хвостом бабочек, которые летали на ярких крылышках вокруг ее блестящего белого меха. Я обошла Дали с бабочками и вошла внутрь. Кэрран сидел на диване в гостиной. Он вернулся в свою человеческую форму. Диван был весь в крови. Ладно. В любом случае, у меня были сомнения по поводу цвета.
Я села рядом с ним. Наблюдать, как он разрывает быка на части, было не просто страшно. Это была одна из тех вещей, которую я никогда не забуду. Это отпечаталось в моем мозгу. Контроль Кэррана был абсолютным, поэтому, когда он открыл дверь и дикий смертоносный монстр вырвался наружу, наслаждаясь безудержным разрушением, кровь стыла в жилах. С тех пор, как мы переехали из Крепости, у него было меньше отдушин, чем обычно. Там люди знали, кем он был. Если он чего-то хотел, ему стоило просто поднять трубку телефона, и люди бежали выполнять его просьбы. Здесь он изо всех сил старался быть хорошим внимательным соседом. Быть нормальным человеком, не в истинном смысле этого слова, но в том значении, которое приняли бы другие семьи из пригорода и сочли бы неопасным. До сих пор я не до конца понимала, как ему было тяжело.
Этому пришел конец, люди видели его. Они застыли и заворожено смотрели, пути назад не было. И счастливее от этого я не стала.
— Джули спросила меня, собираемся ли мы разводиться, — сказала я ему.
Молчание.
— Я сказала ей, что у нас не получится, поскольку мы не женаты.
Тишина.
— Теперь я поняла, — сказала я ему. — Ты оставил Стаю ради меня и отбросил все, потому что думал, что у нас будет счастливая мирная жизнь. Ты был так хорош, что взял на себя роль спокойного, милого мужчины, который живет в пригороде со своей семьей, а вместо этого продолжается происходить вся эта хрень. Я…
Он обнял меня и притянул к себе.
Я заткнулась.
Мы сидели вместе на диване.
— Я не трогала великана. Я не использовала никаких слов силы. Я всего лишь плеснула в него немного крови нежити. Я просто забрызгана его кровью. — Я чуть было не сказала «Обещаю», но прикусила язык.
— Я убью все, что попытается причинить тебе боль, — сказал он тихим голосом.
— Я знаю. Я убью все, что попытается причинить тебе боль, — сказала я ему.
Кэрран посмотрел на меня.
— Я просто не могу понять, что делать, когда ты сама причиняешь себе боль. На кого я сержусь?
Я открыла рот. Ничего умного в голову не приходило.
— Если кто-то и может разобраться в этом, то это будешь ты. Ты единственный, кто терпит меня.
Он не ответил.
— У меня плохие новости. — С таким же успехом можно было бы сбросить атомную бомбу.
— Говори.
— Орден забрал серьгу, в которой находится ифрит. Они никому не позволят ее изучить. Эдуардо держат в каком-то заброшенном здании. Он умирает с голоду, и у нас нет возможности узнать, в каком здании он находится. Я видела его в видении. Ему осталось недолго.
— Что-нибудь еще? — спросил Кэрран ровным голосом.
