— Я женщин не бью и тем более не убиваю. — Сердито отчеканил он. — С чего ты это взяла?
— Ты себя в рубке не видел. — Все еще осторожничала, вдруг про "бью" и "не убиваю", так напускное. И тут же сообразила: а ведь совсем не извинилась!
— Иекшар, прости, пожалуйста! Я уснуть не могла. Пошла погулять… А рубка пустая… Я просто так ходила, ходила, задумалась, оперлась на что-то, а эта фигня как заголосит на всю Ивановскую. Я не хотела! Честное слово! Я понятия не имела, что гравитация вообще от потолка бывает…
Вот. Надеюсь у профессора по низшим хватит знаний понять, что вся эта ерунда, которую я сейчас выдала, извинение.
Он вернулся в позу уставшего мыслителя и подпер щеку кулаком. Нет. Все таки какой обалденный!
— Я догадался.
— То есть, ты не сердишься больше? — Осторожно начала я.
— Нет.
Наступила пауза. Он по-прежнему сидел напротив и разглядывал меня как крыску за стеклом. Я ощущала себя выспавшейся, ужасно голодной, без чашки законного кофе, без душа и расчески, что меня, как подозревала, в мужских глазах явно не красило. Я заерзала. Начала подниматься. Он устремился следом.
Я аккуратно вышла из шкафа, не теряя капитана из виду… так, на всякий случай. Он отступил, но из комнаты никуда не делся. Дверь открыта. А он стоит и смотрит. У него дел что ли других нету?
Я было хотела ляпнуть, а не пойти ли вам капитан в рубку, ну или что наподобие, но потом подумала, а кто ж его знает. Вдруг, обижу. Все-таки иная раса, малоизученная, да еще и нас ниже себя считают. Я пожала плечами, выудила из чемодана сменные шмотки и пошла мыться. В конце концов, если он в душ ко мне нагрянет, я, наверное, буду не против, судя по внезапно ожившему повышенному гормональному фону.
Не нагрянул, даже как-то разочаровалось. Зато он сидел все в той же позе мыслителя на моей постели.
— А… — Начала я.
— Я опять что-то сделал, что ты не находишь слов?
— Ну… Как бы это сказать, да.
— Что я сделал?
— Ну… ты тут сидишь.
— Я тебе мешаю?
— А…
— Что?
А действительно, чем собственно он мешает? Вот же логика, а!
— Да нет, ничего. Сиди, если хочешь.
— Тебе интересна твоя дальнейшая судьба?
— Очень! — Я даже на кровать подсела.
— Я советовался с мудрыми, они не согласны с похищениями, может начаться война. Это отменяется. Но им интересен носитель языка и культуры, поэтому ты остаешься.
— А… типа меня спросить не надо?
Иекшар равнодушно пожал плечами.
— Тебе заплатят.
— За что? — Не поняла я. Пять минут назад готова была сама отдать все свое состояние.
— За то, что ты будешь здесь отвечать на мои вопросы. У нас многие знания устарели о людях.
— Так я ж не все люди. Я всего не знаю. Это вам какого-нибудь ученого надо.
— У вас ученые что-то знают о современной людской культуре?
Я поморщилась и все-то он в курсе.
— Нет. Но есть же Интернет, чаты там разные, соцсети.
— Вчера ты нам поведала больше, чем узнали наши исследователи за месяцы расшифровок.
— А вы это расшифровываете?
— Как иначе?
Я рассеянно пожала плечами.
— Ты нас боишься?
— Нет. — Возмутилась я. — Еще чего!
— Тогда менять тебя не имеет смысла.
— А… ну…
— Еще один звук?
Тфу ты! Черт!
— Мне домой позвонить надо, написать, всех предупредить, успокоить. И у меня с Лизкой контракт. Мне по нему еще два романа чирикать.
Иекшар на меня смотрел и видимо чего-то ждал. Тупит парниша.
— Телефон, модем верни.
— Что еще?
— Да все, собственно.
— Переехать не хочешь?
Я оглянулась.
— А чем тут плохо?
Иекшар пожал плечами.
— Ничем. Просто спросил. — Он направился к выходу.
— Стой!
У него лицо стало каким-то вымученным. Достала я парня. Ничего терпи. Я тут вам устрою исследование хомячка. И с чего его мудрейших или старейших, как их там правильно, блоха в мозг укусила. Ладненько. Хоть роман напишу! Сама суть о сиросэкайи даст ему такой толчок популярности!
— Да?
— Я есть хочу.
Он усмехнулся.
— Мяса?
— А есть? — Просветлела я.
— Плотоядная Тякшанни.
Проснулась я, как выяснилось на станции, куда сиросэкайский утяшен причалил ближе к обеду по моему, естественно, родному времени. Сойти мне не дали, дабы не слиняла, телефон не вернули, зато модем выдали, не мой правда, с полным счетом. С ума сойти! Какая щедрость. Интересно только, чем был мой плох?
Первым делом я начала обзванивать родственников друзей, успокаивать, дескать все ОК, в полном ажуре, я тут в отпуск решила обезьянкой на сиросэкайском корабле поработать. Мне за это заплатят. Мама охала ахала, страшные сиросэкай. Как же я у них? Папа, отставной офицер, маме поддакивал, а потом в тихую подмигнул и выдал: "давай, дочка, поработай там за нас за всех". Ой! Папа! Бывших разведчиков не бывает!
Больше всех возмущалась Лизка. В разгар ее воплей в каюту бесцеремонно ввалился Иекшар. Услышав визг, он заинтересовался еще одним "носителем культуры и языка" и поговорил с ней, и — о чудо! — ладно, что Лизка от одного его внешнего вида тихо прибалдела, так он ей еще без обиняков сразу же выплатил сумму штрафа за обе книги. Когда еще более утонувшая внутри своего мозга, редактор отключила видеосвязь, я невидящим взором уставилась на Иекшара.
— Вот это сейчас что было?
— Я тебе помог. — А вид довольный какой.
— Ну спасибо, блин! Помог.
— Я что-то не так сделал? Она просила деньги за книги, которые ты не сможешь написать по нашей вине. Я отдал ей нужную сумму. В чем дело, Тякшанни?
Вот опять, опять он это делает. Логика!
— А…ни в чем. Просто я все же хотела написать романы. Это мой хлеб. Я этим на жизнь зарабатываю. — У меня тоже есть логика, ну не говорить же в конце концов, что это вышло так будто меня покупают как капусту на базаре.
Иекшар поднял бровь.
— Пиши, тут у тебя много времени.
— Я летела на Кедровку в отпуск, погулять, воздухом подышать, поплавать. У меня две недели отпуска между прочим, первые за пять лет.
Эта цифра видно впечатлила.
— Ну тогда не пиши, отдыхай. Есть пожелания по закупкам? — перевел он явно наскучившую тему.
— Да!
Вот тут уж я развернулась. Ветчина, хлебушек, соки там, йогурты, кофе и побольше, кофеварку, а то у Якшаси ж нету.
— Иекшар. — Позвала я, отрывая его от планирования и записи необходимого мне.
— Да.
— А что твое имя значит?
— Крепость.
— А Якшаси?
— Нежный. — Я улыбнулась.
— А корабль как называется?
