Александра Плен - Третий мир (СИ)

  Я вспоминала, как глотала клофелин гостями, обливалась слезами и причитала:

  -Вы пожалеете... Вам будет стыдно... Вы поймете...

  "Какая дура!" - скрипела сейчас я зубами в пустой комнате. Спустя всего несколько дней после моего неудавшегося самоубийства, я искренне недоумевала - как я могла так поступить?! С родителями, со своей жизнью. С самым драгоценным даром, что есть у каждого человека. Свою прекрасную, восхитительную, великолепную жизнь променять на лживую любовь первого красавца на потоке?

  Я все помнила. Как безумно его любила, как заглядывала ему в рот, как позволяла все, что угодно. Он был первым моим мужчиной во всех смыслах. Ну и что из этого? Я трезво и холодно оценивала свои недавние действия и материла себя на все лады. Ладно, было бы мне четырнадцать... Но в двадцать три??? Верх идиотизма!

  -Машенька, - в комнату вбежала мама, следом зашел папа. Я с болью видела глубокие скорбные складки на мамином лице, потемневшее лицо папы. Слезы покатились из глаз.

  -Простите меня, - всхлипнула я, стараясь не расплакаться окончательно и сказать то, что планировала, - мамочка, папочка... Я люблю вас... Простите, что доставила столько горя...

  Меня обнимали самые дорогие мои люди, мы плакали, утирали друг другу слезы, целовали мокрые щеки. Как же я виновата перед ними! Я шептала без остановки: "Я люблю вас" и "простите меня".

  И вдруг голову пронзила ошеломляющая мысль. Я ведь ни разу не говорила им этого! За всю свою жизнь, я ни разу не сказала родителям о своей благодарности и любви. Что же я за дочь такая? Как я жила раньше? Плыла по течению? Принимала их заботу, хлопоты, любовь как должное? Расстраивала их, критиковала манеру одеваться и пожилой возраст (я поздний долгожданный ребенок, мама родила меня в сорок два года). Стеснялась ходить вместе по магазинам и приглашать за стол, когда приходили друзья...

  Я словно прозрела... Вся жизнь пронеслась перед глазами.

  Неужели на меня так повлияло короткое пребывание на пороге смерти? Или что-то другое? Я смотрела внутрь и не узнавала себя... Я ли это? Нет, память осталась моя... Родители... Я ощутила огромную теплую волну любви к ним... Мои. Школа, институт... Да, все помню. Учусь на третьем курсе в престижном московском университете. Факультет журналистики. Никакого отрицания или отторжения не почувствовала. Значит, профессия моя... Олег... Я поморщилась. Любовь всей моей жизни... Неделю назад сказал, что я редкостная зануда и плакса, что он дико устал от моих истерик и больше не хочет меня видеть. А три дня назад увидела его целующимся с моей подругой Вероникой из параллельной группы...

  -О! Наша девочка очнулась! - В палату вошел пожилой мужчина в белом халате, - ну как там, в загробном мире?

  Мама перепугано прикрыла губы ладонью. Я же криво улыбнулась, отреагировав на шутку врача смешком: - все нормуль. Сказали, что мне еще рано. Передавали привет и наилучшие пожелания.

  -Ну и чудесно, - приподнял брови врач, - а то мы уже поставили на тебе крест. Чтобы больше так никогда не делала. Ишь чего удумала, проказница... Меня перепугала, родителей.

  Я весело расхохоталась:

  -Больше - никогда в жизни! Теперь я буду очень бережно к ней относиться. Жить долго и счастливо, и умереть, окруженная детьми и внуками...

  -Молодец, - доктор подошел ближе, и принялся проверять приборы... Я смотрела на стоящих поодаль родителей и видела смесь удивления, радости и обожания на их лицах.

  "Я вернулась к вам", - мысленно произнесла я. Правда, глубоко внутри царапалось странное тревожное чувство. Словно у меня была еще какая-то цель. И она совершенно не связана с родителями.

  ***

  Как оказалось, я реально была редкостной идиоткой до "смерти". Вот какая умная девушка могла оклеить свою спальню такими кошмарными розовыми обоями?

  -Какой ужас! - Воскликнула я, замерев на пороге, - как я здесь жила?

  -Но ты же сама выбирала обстановку, доченька, - мама нежно дотронулась до моей руки, - мы все делали, как ты говорила.

  Конечно... Я вспомнила, как безумно мне нравились эти котята, цветочки и полуобнаженный Джастин Бибер в нижнем белье над кроватью... И зеркало, инкрустированное стразами, и дорогущие пуфики в виде сердечек, и вышитое поцелуйчиками атласное покрывало...

  -Нужно будет переклеить, - буркнула я смущенно...

  -Конечно-конечно, - подобострастно закивала мама, - завтра же позвоним бригаде, которая год назад у нас делала ремонт. Они приедут и все сделают. А пока ты можешь пожить в нашей спальне, мы с папой переберемся сюда.

  Я недоуменно уставилась на родительницу. Я что, была домашним тираном?

  -Это совершенно лишнее, - произнесла мягко, - тем более, что я хочу сама их ободрать...

  Я никогда ни в чем не нуждалась. Долгожданный обожаемый ребенок у состоятельных родителей. Мама всю жизнь занималась искусством. Была директором художественной галереи, консультировала коллекционеров и проводила аукционы. Папа полковник в отставке. Сейчас работает консультантом в охранном агентстве. Живем мы в элитном охраняемом доме на Фрунзенской набережной. Избалованность и инфантильность. Этими двумя определениями можно охарактеризовать мой прошлый характер. Частная школа, университет, "Мини" на совершеннолетие... Кстати, знаете почему я не покончила жизнь самоубийством, разбившись на авто? Не знала, как буду выглядеть в гробу... А вдруг мое личико прекратиться в месиво? Олег придет на похороны и увидит меня уродливую.... Поэтому и купила таблетки.... Ну чем не дура?!

  После больницы родители носились со мной как с фарфоровой вазой династии Мин.

  "Деточка, хочешь клубнички?", "Посмотри, какое колечко мы тебе купили", "На каникулах куда поедем? Слетаем в Таиланд или опять в Париж? Тебе там в прошлом году очень понравилось". Я мило смущенно улыбалась, а самой хотелось поскорее свались в универ и хоть ненадолго избавиться от постоянной опеки и чрезмерной заботы. Официально я заболела воспалением легких, мама взяла на месяц больничный, но я собиралась вскоре сократить свой утомительный "отдых".

  -Машенька, можно с тобой поговорить? - Донесся из коридора мамин голос и робкий стук в дверь. - Заходи! - крикнула я, подождала немного и сама распахнула дверь, - ма, я же тебе говорила, что можешь заходить, когда угодно, - произнесла я недовольно, - ничем предосудительным я не занимаюсь.

  -Но ты всегда раньше злилась и ругалась, когда я входила сразу после стука, - ответила мама, семеня за мной маленькими шажками.

  -То было раньше... - буркнула я.

  -Машенька, - улыбнулась смущенно она, торжественно останавливаясь посреди комнаты, - мы с папой хотели с тобой поговорить на счет университета.