Когда от трех бутербродов остались только крошки, а чашка светила голым дном, желудок, наконец, успокоился и довольно задремал. Дита спокойно вздохнула и подумала, что не отказалась бы еще от одной чашечки кофе.
— Собери волосы, — вдруг услышала.
Васлав сидел за столом напротив, внимательно смотрел, наклонив голову. Он следил за ней все время, пока Дита ела, но хотя в обычной жизни подобное внимание сильно бы мешало, на этот раз оно ее совершено не задело.
— Зачем?
— Почему ты споришь? Просто подними волосы наверх.
Дита подумала и послушалась. Все-таки ее накормили. Собрала в хвост, подняла, привычно закручивая жгутом. Достала из кармана резинку, закрепила пучок на затылке. Вызывающе уставилась на Васлава. По крайней мере, ей казалось, что вызывающе, на самом деле зрелище выглядело весьма жалким. Тем более он не оценил, потому что был занят другим — очень внимательно разглядывал лицо, все до мельчайших черточек, а после спустился ниже, безо всякого смущения оценивающе щурясь и даже не пытаясь скрыть свой слишком откровенный взгляд. Дита знала, что он видит — на фигуру она никогда не жаловалась. Хотя грудь была небольшой, а бедра немного узковаты. И лицо обычной формы, зато чистая кожа и большие голубые глаза. До рыжей шлюхи ей далековато, но это и не та цель, на которую Дита хотела бы ровняться.
— У меня предложение, — глаза Мэтра так и остались на уровне ее обтянутой узкой майкой груди. — Можешь остаться у меня. Трахать тебя буду только я, и то нечасто. В случаях, если не найду кого получше. Зато другие не тронут. Будешь готовить, убирать, особенно меня бесит необходимость следить за одеждой. Будешь следить ты. Подходит?
Дита изумлено смотрела, не в силах ответить. Ведь чего скрывать, в ее положении получить подобное предложение дело практически немыслимое… Его защита в обмен на простое ведение хозяйства, а это она и за работу-то никогда не считала. Правда еще и сексуальные услуги, но без этого дела на острове по-любому не обойтись. Да и вряд ли секс будет часто, он же сказал… Должно радовать. Хотя с другой стороны обидно, что ее будут трогать только если не найдут кого получше. Похоже на намек, что ей заинтересовать мужчин нечем, нет ни лица, ни фигуры. Но, черт возьми, нашла время дуться на нелицеприятную форму, в которой сделано суперское предложение!
Она вдруг дерзко подняла глаза и сказала вовсе не то, что должна была сказать:
— И часто такое случается? Ну, когда никого не находишь?
Он оценивающе прищурился. Подумал.
— Так вот, навскидку, припоминаю, было нечто подобное в прошлом году.
Дита не нашлась, что ответить. Она даже представить не могла, что такой человек, как Васлав способен… шутить.
— Так что с предложением? — резко переспросил он.
И снова глаза пришлось отвести. Невозможно выдержать пристальный взгляд этого человека, он гипнотизирует как неотвратимая смерть.
— Я согласна, — еле слышно ответила Дита.
Потому что иного ответа просто не могло быть.
Помялась, не решаясь сказать, но все-таки добавила:
— Спасибо.
Так или иначе, он сделал по-королевски щедрое предложение по сравнению с теми, которые вообще возможны на острове.
— Первое предупреждение, — раздался холодный голос. Его ноздри нетерпеливо дернулись. — Я не переношу слов «Спасибо» и «Пожалуйста». Вычеркни их из своего лексикона раз и навсегда!
Но еще больше я ненавижу, знаешь какое слово?
Дита молча помотала головой.
— Слово «Нет», — угрожающе скалясь, сообщил Васлав. — Никогда больше не вздумай говорить мне «Нет». Поняла?
Дита быстро кивнула.
— Сегодня я вернусь поздно, из дома не высовывайся, разберешься с одеждой и терминалом заказов. Мне плевать, что ты станешь готовить, но там должно быть мясо. Супы не ем. Траву тоже. Поняла?
И Дита снова молча кивнула.
Через полчаса, когда она стояла напротив двери, в которой снаружи поворачивался ключ, то думала только об одном — ей повезло. Может, не настолько, чтобы забыть, что она находится на острове, но все же…
О заключенном с примитивкой договоре Васлав пожалел тем же вечером, когда поздно ночью возвращаясь домой и вспомнил, что на его территории теперь будет находиться посторонний человек. Он привык считать дом совершено безопасным и спокойным местом, где можно расслабиться в одиночестве и не ждать никаких подлостей. По правилам Эксперимента так оно и было — круговой дом числился единственной полностью нейтральной зоной и любое насилие против хозяев квартир каралось полным изъятием имущества провинившегося. То есть человек просто попадал на дно, откуда можно было выбраться вначале, когда проект только запустили, но совершено невозможно пробиться наверх сейчас, когда структура островного общества давно уже сложена и накрепко затвердела. Нарушение данного правила обозначало смерть. Дураков, понятное дело, не было.
Но не это важно. Васлав привык, что у него имеется личное, единственно ему принадлежащее пространство, а получалось, что теперь его придется делить. А он очень не любил делиться. Ничем. Ни с кем.
Но и отказаться сейчас — это слабость. Он молча скрипел зубами. Непонятно, что его дернуло оставить у себя девчонку. Но за свои действия и их последствия нужно отвечать, иначе начнешь неправильно оценивать ситуацию, а это ведет к слабости. Потому Васлав пойдет до конца, чтобы в следующий раз хватило ума даже не начинать подобные опыты по опеке сирых и убогих.
Впрочем, из любого правила существует исключение. Сегодня его сильно вымотал этот мелкий стервятник Копач, который извивается будто уж на сковороде, пытаясь удержаться в роли поставщика информации и у Лекса, и у Васлава, да еще и к Варану в подручные набиться. Так что можно и выставить эту девку, тем самым подняв настроение, потому что дико хочется на ком-то отыграться, а Копача пока трогать рано.
Он припарковался, резко затормозив почти в кустах и быстро отправился ко входу. Залетел по ступенькам, открыл дверь, с силой захлопнул ее за спиной. В прихожей горел тусклый свет, а в остальном вокруг было тихо и совершенно пусто.
Васлав пару минуту постоял и раздражение схлынуло, а потом совсем ушло. Ну что же, депортацию пока отложим, и кажется, сегодня ему положен нормальный ужин.
На кухне на столе обнаружилась накрытая куполообразной крышкой тарелка, рядом приборы, корзинка с прикрытым салфеткой хлебом, пустой бокал и бутылка минералки.
Минералку он редко пил, так что это явно заказала примитивка.
Еда все еще была теплой: пряный рис и большие куски мяса.
