— Только в центральной части замка есть водопровод с холодной водой и уборные.
— Слушайте, но всё равно, горшочки-то маленькие, не стыдно их ставить гостям? Может, ведро, а сверху стул с откидывающейся крышкой? Вы же не дикари.
— Я распоряжусь.
— Да, проследите за этим! Все украшения собрать и отнести ко мне в комнату! Сложите в верхнем ящике комода. Давайте теперь определимся с подарками.
— Та-а-ак, самые дорогими подарками будут…
Данияра с Анной едва уложились по времени, так как Аня хотела ещё помыться перед дорогой. Пока она ходила за подарками, воду для неё нагрели и, не рассиживаясь в купели, она быстро вымыла голову, с удовольствием потёрла жёсткой мочалкой тело. Данияра во время болезни лишь нежно обтирала её, а хотелось скрипучей чистоты.
Сидя у тёплой стены, разложив по плечам светло-русые волнистые волосы, Анна проверяла, что у неё напихано в рюкзаке и двух громадных корзинах, которые надо повесить на спину осла. Как только волосы высохли, она, игнорируя Данияру, собиравшуюся заплести ей десятки косичек, сделала вполне девчоночью причёску «корзиночку» и выскочила на улицу. Амир уже ждал её и сердито запыхтел, глядя на поставленные перед его носом дополнительные корзины.
Анна насмешливо приподняла бровь, и советник махнул рукой, командуя отбытие. К корзинам подбежал юноша лет четырнадцати и, повесив их на подведённого дополнительного ослика, замкнул маленькую процессию. В обход долины Лейн отправились Амир, Мать-правительница Анна, воин Стах и двое юношей.
Глава 3 Первые шаги по долине Лейн
Люди радостно приветствовали их, но не задерживали. У всех были свои дела, которые не терпели отлагательств. Амир продвигался быстро, изредка бросая взгляды на девочку. Аня думала, что сдуется через полчаса пути, максимум через час, но она бодренько шагала уже пару часов, и пока всё ей приносило только радость. Чувствовалось, что тело привычно к длительным переходам, к подъёмам и спускам, к осторожности. Вспомнила, что сама в детстве тоже была вынослива и даже после тяжёлых тренировок, куда водила её мать, мечтающая из дочки сделать олимпийскую чемпионку, успевала попрыгать во дворе и бегом взбежать по лестнице домой на десятый этаж.
— Стах, устрой нашу госпожу на ослике! — дал указание Амир.
— Но я не устала, — отозвалась Аня.
— Госпожа, вы долго лежали, не стоит в первый же день перенапрягать тело. Вы раскраснелись, посидите, отдохните.
Она не стала спорить. Действительно, ей жарковато, но в тени прохладно и она не рисковала снимать куртку. Остыть не помешает.
Сидеть на ослике было довольно удобно и не страшно. Бредёт себе спокойно ушастый, ноги переставляет, кажется, не спешит, а всё быстрее её шага получается. Вскоре, она начала клевать носом и не заметила, как уснула. Амир давно уже караулил момент, когда девочка начнёт заваливаться. Ей бы ещё пару дней побыть в замке, но он почувствовал, что правительнице не хватает воздуха, свободы. Иногда важнее учесть душевное состояние, чем физическое, поэтому он вывел её в горы. Он сам нёс её, спящую, до стоянки, уложил на приготовленное из вороха листьев ложе и поставил полог из лёгкой ткани, чтобы насекомые не побеспокоили.
Анна проснулась на рассвете, чуть подмёрзшая и голодная. У костра сидел Стах. Он склонил голову в приветствии и улыбнулся:
— Госпожа, у меня приготовлена для вас тёплая водичка и тоненькие лепёшки с овощами и нарезанным мясом. Амир сказал, что вы его любите.
— Да, мне нравится мясо. Спасибо.
Она достала из рюкзака полотно для обтирания, подошла взять воду.
— Вы, никак, целиком хотите умыться?
— Ну-у, не целиком, но… — Аня смутилась.
— Сейчас, я для вас загородку сделаю, погодите-ка маленько, — Стах поднялся, взял тесак и быстро свалил несколько тоненьких деревцев, чахнущих в тени рослых товарищей. Он осмотрелся, нашёл свободное место с небольшим уклоном, воткнул по кругу палки и натянул покрывало, на котором лежала правительница.
— Ну вот, мойтесь, никто не увидит, и водичка не застоится, стечёт вниз. Только не поскользнитесь, а то тут в стороне овражик.
Анна поблагодарила и, забрав котелок с водой, спряталась в наспех сооружённой будочке. Пока она там возилась, Стах поднял юношей, и они тоже убежали ополоснуться.
— Берите пример с госпожи, а то со стыда сгорите, когда на вас будут садиться навозные мухи! — наставлял он их.
Аня, закончив со своими делами, присела к костру и жадно ухватилась за аппетитную лепёшку. О хлебе, который был знаком гостье из другого мира, тут ходили только сказки. Выращивать пшеницу и рожь в полном объёме не могли. Любая мука, не только пшеничная или ржаная, очень ценилась, и лепёшки позволяли себе есть лишь раз в день, а некоторые — и не каждый день. Даже с мясом дела обстояли лучше, чем с зерном. Правда, мясо всё меньше добывалось и больше выращивалось, считаясь менее ценным, но это уже детали.
Вскоре все поели и собрались в дальнейший путь.
— Сегодня мы начнём подъём в гору, нам нужно попасть вон в тот чёрный зев, видите? — Амир показывал рукой на вход в большую пещеру, расположившуюся совсем невысоко, но на приличном отдалении.
— Вижу, а что там?
— Это пещера Жадный рот, там добывают светящийся порошок.
— Мы пойдём вглубь неё? Далеко нам спускаться?
— Нет, внутри нам делать нечего, только если вам интересно, можем пройтись. Мы подойдём туда ближе к обеду, рабочие в это время как раз выходят передохнуть, сдать то, что собрали.
— Внутри пещеры красиво?
Амир чуть сморщил лицо и пожал плечами.
— Камни, низкие своды, темно и холодно. Там, где есть каменная крошка, которую мельчат в порошок — необычно, но красоты не замечал.
Путешествие продолжили. Поднялись немного выше, сразу стало легче идти. Густая растительность отступила, временами под ноги попадалась только каменная крошка, даже без вездесущих, цепляющих за ноги, пучков травы. Было заметно, что дорогой часто пользуются и она была выровнена и, насколько возможно, очищена от крупных осколков.
Аня сегодня чувствовала себя увереннее, не боялась показаться обузой и всё больше понимала, что она хозяйка. Захочет — отдохнёт, пожелает — поедет на ослике, задумает свернуть с пути — и все пойдут за ней. Это понимание успокаивало и позволяло наслаждаться видами необыкновенно красивой природы.
Кое-какие растения были знакомыми и родными, но многое она видела только по телевизору и узнавала с трудом. Возможно, кое-что было совсем чужое, но утверждать это она бы не взялась. Много ли она повидала за свою недолгую жизнь? Одна поездка в Турцию с родителями после окончания школы, да три дня в Италии в командировке — вот и всё.
Даже телек Аня смотрела, исходя из интересов Кареманны, поэтому сейчас хотелось запомнить всё, что понравилось: яркие краски природы; многослойный фон, поднимающийся ввысь и соперничающий красотой с небом; вкус воздуха, меняющийся на разных высотах; шорох камешков под ногами, гомон птиц, доносящийся снизу из гущи деревьев.
Анне нравилось всё отслеживать, ей не хватало привычного потока информации, который раньше ежедневно полноводной рекой тёк мимо неё. Она уже составила полную характеристику Стаха, создала виртуальное досье на двух гордящихся своим поручением юнцов, сделала выводы по поводу Амира.
Стах и мальчики знали, что она для них теперь не правительница, а Мать, но её детский вид сильно сбивал их с толку. Они полагались больше на свои глаза, и если Стах по взгляду госпожи видел в нём серьёзность, опыт, то юнцы сбивались и относились к ней как к маленькой правительнице, хвастаясь перед ней своей ловкостью, деловитостью и горделиво задирали носы, видя, с каким любопытством и изумлением она смотрит на окружающее. Им всё было знакомо, а важной девочке, едущей с ними, всё в диковинку; только это они и воспринимали, и отношение складывалось соответствующее.
Аню это не беспокоило, наоборот, она сделала вывод, что несмотря на то, что все всё знают, понимают, в каком ритуале они участвовали, её будут воспринимать больше глазами, нежели опираясь на знания. Можно ли из этого извлечь пользу, непонятно, но надо быть к этому готовой.
