Чтоб их напасти превозмочь.
Девушка выдохнула и обмякла. Я осторожно слезла с нее, проверила пульс на шее и замерла в ступоре.
— Что тут у вас?.. — начала Катя. — Ой, мамочки! — она выскочила обратно в коридор. — Лукьян, быстрее, сюда!
В раздевалку ворвались парни в плавках.
— Почему оставили ее одну?! — рявкнул Лукьян на прибежавшую незнакомку.
Я по инерции отметила, что вот кто вписался бы в роль Бледной просто идеально — светлая кожа, белые ресницы и брови.
— Она очки разбила, попросила принести на замену из комнаты, — начала оправдываться та.
— А послать другого некого было, да?! Какого черта, Света?
— Прости.
— Магда, — его взгляд переместился на меня. — Что она говорила? Ты запомнила?
— Чушь какую-то. — Я мысленно выругалась, ведь в учебнике было жирным курсивом выделено, что главное — запомнить слова Бледной!
— Ведь первый же курс! — процедил второй парень.
— Ошибка новичка, — Лукьян сурово посмотрел на него. — Сам как лажал, напомнить?
— Очнулась, — прошептала Катя.
Глаза Бледной открылись.
— Опять было, да? — спросила она, вздохнув.
— Держи, — Света подала ей очки. — Ты в порядке?
— Да. — Девушка надела их и внимательно посмотрела на меня, потом на парней. — Можно я переоденусь? Да и девочкам тоже надо.
— Конечно. — Мужской пол покинул раздевалку.
— Света, у тебя бутылка с водой была.
— Да, сейчас достану. — Помощница отошла к своему ящику и начала рыться в сумке.
— Ты новенькая. — Не спрашивая, а утверждая, тихо сказала Бледная, не сводя с меня глаз. — Интересно.
— Что именно?
— Я молчала десять лет. Ни малейшего видения, вообще ничего. А на тебя такая реакция.
— С чего ты решила… — начала я, но девушка уже отошла к Свете, взяла у нее воду и жадно выпила до дна.
— Магда, ты говорила, что у тебя тренировка, — напомнила Катя.
— Точно! — мне оставалось только шлепнуть себя по лбу. Я уже безбожно опоздала. Ольга меня с дерьмом съест! И это в лучшем случае!
В рекордное время добравшись до зала, я влетела внутрь и затормозила. Кажется, Ольге было не до меня — она с яростью орала на парня, что стоял рядом. Смутно помню его, он на гитаре отлично играет и поет, за что и получил, вероятно, кличку Бард.
— Все сказала? — спокойно спросил он, когда моя наставница замолчала. — Дура ты, Оля! Сама знаешь, что не нужна ему. Неужели хочется бегать за ним хвостиком, позориться?
— Не твое дело!
— Вчера было мое. — Он вздохнул. — Как знаешь. Включится голова — приходи, дождусь.
Ольга проводила его взглядом и заметила меня. Я запоздало сообразила, что надо было выйти и не подслушивать. Теперь уже поздно.
— Особого приглашения ждешь? — рявкнула женщина. — В круг, живо!
Я бросила сумку в угол и встала напротив, задницей чувствуя, что добром это не кончится.
— Способы освобождения из захватов выучила?
— Да.
— Проверим.
Через несколько минут мне стало ясно, что в предыдущие занятия Ольга была со мной доброй, как мать родная. Сейчас же она наседала так, словно нужно было подготовить стажерку к завтрашней битве с самим дьяволом. Хотя, думаю, рогатый побоялся бы встать на мое место.
— Снова! — крикнула женщина, сбив меня с ног в сотый раз. — Ты тупая? Сколько можно объяснять, что вот здесь ты делаешь ошибку? — она наглядно показала нужный момент, — давай, снова! Не так! — Ольга отошла в сторону. — Я не знаю, что с тобой делать! Это безнадежно! Тебе не место в Хранителях!
— Не тебе решать! — не выдержав, огрызнулась я. — Твое дело — учить! Если не получается, может, это тебе не место в Хранителях?!
— Нет, ну вы посмотрите! — сузив глаза, наставница расхохоталась — но веселым этот смех не был. — Ты меня будешь учить? Да ты никто, вообще никто!
— И звать меня никак, в курсе! — ее злость словно перетекла ко мне.
— Третий захват, живо! — бросила Ольга.
Сильные руки сжали мою талию, прижав руки к телу. Движение против естественных векторов работы суставов, перенос веса ее тела на плечо, ослабить и выскользнуть. Я не без удовольствия приложила наставницу локтем в бок, схлопотала ответный кулаком по печени и коленом по ребрам, и, охнув, согнулась.
— Хватит отдыхать! — женщина вновь двинулась на меня.
Отдыхать? Я с трудом вдохнула воздух, чувствуя, как мерзкая тошнота от боли скручивает желудок.
— Еще поплачь, бедняжечка! — Ольга скривилась, паясничая.
— Бешеная сука! — прохрипела я.
— Что ты сказала? — она уперла руки в талию. — Повтори!
— Бешеная сука! — мне с трудом удалось разогнуться. Перед глазами все плыло. Рот наполнился вкусом рвоты. — Теперь понятно, почему тебя Лукьян бросил!
Удар кулаком по лицу опрокинул меня на спину. Боль взорвала голову. Сознание словно отошло на задний план. В ушах противно зазвенело. Кровь полилась в горло. Больше ничего не помню — только крики и ощущение полета. Это приятно, оказывается.
Глава 8 Очевидное
ЛУКЬЯН
— Это недопустимо ни с какой точки зрения!
Громкий голос отца обрушился на меня, едва я вошел в дом.
— Ты хотя бы понимаешь, что натворила? Едва не убила закрепленную за тобой стажерку! Да мне даже сравнить этот ужас не с чем, Ольга! Ничего даже близко похожего не случалось у Хранителей никогда! Ты понимаешь, ни-ког-да!
— Что происходит? — я вошел в кабинет и уставился на них — пылающего гневом отца и мою бывшую, опустившую глаза в пол.
— Происходит то, что все вы расслабились! — прошипел он. — Развели тут амуры и шекспировские страсти! Совсем совесть потеряли!
Ясно, и я под раздачу попал.
— Молчишь? Тебе вообще известно, что твоя благоверная вчера едва стажерку не забила насмерть?
— Какую? — голос резко осип.
— Новенькую, Магду. Слава богу, что тебя, Ольга, от девочки успели оттащить! Иначе кончилось бы убийством! — отец налил себе воды и залпом выпил. — И при этом мне докладывают, что причиной стала ревность! Что мой сын, оказывается, уже на несовершеннолетних перешел, а его бывшая возлюбленная мстит той девчонке!
— Это не так. — Пробормотал я, думая только о зеленоглазой. — Между мной и Магдой ничего не было и не будет. Как раз в силу ее возраста. — Бедной девочке досталось из-за меня — потому что Ольга идиотка ревнивая!
— Рад слышать! — отец язвительно улыбнулся. — Вот только это ничего не меняет. Сплетни уже поползли. Эта история позорит не только вас, не понимаете? Моя репутация летит в сортир!
— Прости, отец. — Я не смог больше ждать и вышел из кабинета.
— Куда пошел? — понеслось вслед. — Тебя никто не отпускал!
Может, и так, но точно знаю — сейчас мне нужно быть в другом месте.
— Ты-то зачем явился? — открыв дверь, Магда недружелюбно глянула на меня.
Выглядела она, конечно, ужасно — разбитое лицо опухло, один глаз заплыл совсем. Но кости целы, как удалось выяснить в нашей больнице, поэтому ее не стали удерживать, когда захотела уйти из лазарета. Вернее, как выразился врач, проще было отпустить, потому что она все равно никого слушать не желала.
— Обед принес. — Я показал пакет. — И хочу извиниться.
— Уже обедала. А извиняться тебе не за что.
— Пустишь в комнату?
— Зачем?
— Поговорить.
— Ты ведь не отстанешь?
— Не отстану.
— Проходи, — вздохнув, она посторонилась, пропустив меня внутрь, закрыла дверь и, морщась, села на кровать.
— Сильно болит? — я занял стул у письменного стола, мельком отметив, что ни на нем, ни на стенах нет ни единой фотографии, картины или календаря, на худой конец. Комната такая же холодная и недружелюбная, как сама Магда.
— Пройдет. — Она прижала к груди руку и погладила предплечье.
— Дай посмотрю. — Я подошел к ней. — Не бойся.
— Не боюсь! — задиристо фыркнула девушка.
— Сними рубашку тогда. — С трудом удалось подавить улыбку.
