— Все племена? — ахнула я, прикрывая рот руками — Но как?
— Не знаю, — нахмурился новенький — поэтому мы и отправляемся в разведку. Слишком много вопросов. Откуда столько горгов? Как удалось их всех объединить? Где сами нолы? Когда ждать следующего нападения? Нам нужно готовиться, нельзя полагаться только на командира Базматти.
— Мы? — выловила я основное из этого потока вопросов, которые и сама прокручивала в своей голове.
— Да, небольшой отряд гвардейцев — кивнул в ответ — отправляемся завтра на рассвете. Надеюсь несколько дней у нас будет, чтобы разведать обстановку. И успеть подготовиться.
— Значит ты идёшь с отрядом? — сердце пропустило удар — Но ты же новенький! Как так возможно!
— Как сказал Родш, после всех лесных вылазок с одной неугомонной травницей, — усмехнулся вдруг Гастиль — я почитай уже свой. И лес знаю не хуже любого Северянина.
— Родшу только языком бы чесать! — поджала я губы.
— А что? Ты не согласна? — вскинул брови гвардеец.
— Конечно нет! — быстрее чем следовало, выпалила я — Ты не ориентируешься в отдаленных местах. А если придётся отступать, то знаешь не так много тайных троп! Да вообще, мы только после столицы, дороги и сразу в бой! Тебе нужно восстановить силы, резерв!
— Ты переживаешь, — с каким-то восхищением вдруг перебил меня новенький.
— Конечно, да! — снова быстрее чем следовала вскрикнула я — Ну в смысле, это же опасно… на такие миссии стоит посылать более опытных… местных, например… ты же можешь не вернуться!
— А ты хочешь чтобы я вернулся? — кажется мои жалкие оправдания пропустили мимо ушей.
— Со сведениями, которые могут спасти весь Лостиркуд? — попыталась вернуть тему в безопасное русло.
— С ними может вернуться любой член отряда, — прожигал меня взглядом новенький, продолжая этот допрос.
— Может, — понимая, что все равно попалась, пришлось продолжить — но мы говорим о тебе.
— Не стоит разговоров. Я вернусь, — твёрдо сказал Гастиль. Мне даже стало полегче.
— Ты сам как? — пришлось спрятать вторую руку за спину, потому что она так и норовила погладить лицо, провести по маленькому шраму, а после спрятаться в волосах мужчины. С которым у нас и так все слишком запуталось, чтобы усложнять ещё сильнее.
— Бывало и хуже, — хмыкнул он, и вдруг в его черных глазах зажегся огонь. Не обещающей мне ничего хорошего — например, сегодня, когда спокойно шёл к женщинам, что должны оказывать первую помощь, а увидел деву-воительницу, — я лишь шумно сглотнула. Вроде и говорит спокойно, но что-то мне все больше хочется спрятаться — с порошком и камнем. Лиа, о чем ты только думала?
— Если бы я думала, а потом делала, моя жизнь была бы куда проще, — пролепетала в ответ — прости, сглупила! Знаю! И спасибо, что пришёл на помощь.
— Лиа, — у него даже жевали заходили, видно сдерживался из последних сил, но голос не повысил — я не пришёл на помощь, а случайно оказался рядом. Случайно! Ты хоть представляешь, меня могло там не быть! И что тогда?
— Тогда могло бы не быть меня, — я опустила взгляд в пол.
— Вот именно! — новенький все-таки сорвался на крик — Ты. Могла. Умереть. Когда же ты начнёшь думать о себе! Хоть немного! Нельзя так рисковать! Подставляться! Бездумно бросаться прямо в битву! Даже если у тебя есть камень и какой-то порошок!
— Не какой-то, а работающий со слизистой носа. Помогает при заложенности, но раздирает и жжёт, если ты здоров. Горг выглядел здоровым, поэтому должно было сработать. Да так-то и сработало, — мой бубнеж прервал, разъяренный почти рёв.
— Лиабэл!
— Ладно-ладно! — не выдержала и вскрикнула в ответ — Хватит орать, я все поняла! Больше так не буду. Проси что хочешь, только успокойся!
Вот сама ведь говорила, что надо сначала думать, и не прошло буквально одной минуты, как снова несу первое, пришедшее в мою бедовую голову. Судя по сузившимися глазам гвардейца и его сдавленному дыханию я очень пожалею о своей оплошности. Уже жалею…
— Хорошо, — слишком размеренно проговорил он — я хочу, чтобы ты встретила со мной первую ночь года.
Чего? Семейный праздник, в самый разгар зимы? Да ещё и посреди войны? Может он головой ударился?
— Тебе не кажется, что до него нужно сначала дожить? — аккуратно спрашиваю я.
— Так ты же обещала, что больше так не будешь, — хмыкнул новенький — в себе я уверен. Согласишься, точно выживу.
— Да и последний наш совместный праздник прошёл не очень, — все же решаю напомнить.
— Тоже верно, заодно исправим и это, — как ни в чем не бывало парирует он.
— Гастиль, — я набираю побольше воздуха, потому что мне его все время не хватает, особенно когда мужчина так близко — зачем тебе это? Началась война, до первой ночи ещё далеко. Не считаешь, что глупо просить именно это?
— Глупо, — совершенно серьезно соглашается со мной гвардеец — но то что я хочу, ты попросишь сама, когда придёт время. — он вдруг касается своей ладонью моего лица, и я как никогда рада ночи, надеюсь она скроет вспыхнувшие щеки — А пока я жду, хочу быть уверен, что сюда не прискачет командор Шортсон, кто бы то ни было ещё. И не заберёт тебя. Хочу быть уверен, что ты будешь рядом, не сбежишь. Хочу быть уверен, что когда демонова война закончиться, ты позволишь с тобой встретиться.
Я застыла, гадая слышно ли как колотиться мое сердце. Или как поёт моя душа? Даже знать не хочу, как он понял, что командор Шортсон — мой отец, иначе с чего бы ему боятся, что я буду встречать семейный праздник с ним. Но его слова, поступки, терпение. Все это словно самое лучшее лекарство лечило мои раны.
— Хорошо, — улыбнулась я — будем встречать первую ночь года вместе.
— Ты ведь знаешь, что с кем встретишь ее, с тем и проведёшь? — вдруг еле слышным шепотом проговорил Гастиль. Царапая меня своими рычащими нотками, пробираясь куда-то под кожу.
— Знаю, — облизнула вмиг пересохшие губы.
— Вот и славно, — проговорил Гастиль, с трудом оторвал взгляд от моих губ, и повёл вперёд — пошли, а то правда простудишься. Тогда госпожа Пилм меня убьёт.
— Она может, — пробормотала я и слепо пошла за новеньким. Опять.
Меня проводили до дома, отдали прямо в руке Ба, которая совершенно случайно вышла к калитке подышать свежим воздухом перед сном. Как будто за целый вечер ей не хватило кислорода.
— Дорогая, мне стоит переживать? — когда мы зашли в дом, моя старушка все же не вытерпела.
— Не знаю Ба, — абсолютно честно ответила я. Не вижу смысла посвящать ее в подробности наших отношений, но и скрывать, что они запутались не буду — правда.
— Ох, милая, — она посмотрела на меня тем взглядом, который каждый ребёнок видел от своих родителей. Говорящий, как много мы не понимаем, и что нам ещё учиться, да учиться.
— Ба! — я не выдержала и закатила глаза — Молю, не проси меня рассказывать. Это личное, очень. И хоть я не знаю, что будет дальше, но сейчас кажется все налаживается. А если так пойдёт, то я бы очень на это понадеялась. Потому что мне не все равно…
— Поняла, — меня прервал смех и лукавый взгляд, совсем не старушки, а скорее женщины, на который неведомым образом оказались морщины, — значит точно пора переживать.
— Ты вообще меня слушала? — ударила я себя ладонью по лбу.
— Слушала, дорогая, — все также улыбаясь продолжила она — и поверь, если уж ты, у который все энциклопедии по травам отскакивают от зубов, не можешь подобрать внятных слов, чтобы рассказать что происходит. Значит да, мне пора переживать.
— Да ну тебя! — обиженно надулась, не зная что ещё возразить.
— Милая, он очень хороший, — подошла ко мне Ба и крепко обняла — и переживаю я не за него. Там все ясно как день. А вот ты, мечешься как раненая лань. Не знаю, чем вызваны твои сомнения, и не настаиваю, чтобы ты делилась. Просто реши все для себя.
— Хорошо, я постараюсь, — обняла старушку в ответ и поспешила скрыться на своём чердаке. Спасибо Боги за приставную лестницу, хоть сюда Ба не заберётся. И я может действительно смогу все решить.
