— А меня тут не было, — самодовольно подбоченилась кормилица. — Как раз вышла. Возвращаюсь, а тут крик. Ну и сказала, что в парке была и видела тень. Дурочка и перепугалась.
— Ловко, — невольно усмехнулась я. — Но мнимое привидение лучше. Вторая няня визжала так же как эти?
Я кивнула на дверь, всем своим видом демонстрируя восхищение. Грумель попалась.
— Еще хуже. Бегала по этажу и всем рассказывала, что ее изнасиловал призрак, — противно захихикала женщина.
Пока она подробно описывала, на кого успела наткнуться бедная няня, прежде чем ее забрали из дворца родственники, я попыталась переменить позу. Юный король на поверку оказался довольно увесистым, и правая рука затекла до полной нечувствительности. Но едва я пошевелилась, как малыш недовольно закряхтел. Пришлось снова замереть. Прерывать поток откровений кормилицы, напоминая о ее обязанностях таким громким методом, мне не хотелось. Узнав интересные подробности о подслушивающих трубах в стенах, которые при желании можно было превратить в рупор, я осторожно сменила тему.
— И все равно этот негодяй ла Брук вас обманул!
— Да. Как я теперь понимаю, да, — скривилась женщина. — Через два дня приехала третья. Такая противная. Тощая, вредная. К его величеству даже не подошла. Зато сразу приказала убрать королевскую кровать отсюда. А так удобно было прилечь… — она бросила на меня испуганный взгляд. — Разумеется, исключительно ради его величества. Чтобы напомнить ему о матушке!
— Да, да. Я понимаю, — поспешно согласилась я, пряча лицо в пышных кружевах на чепчике младенца. От одной мысли о том, чтобы лечь подремать часок в постель, где еще недавно умирала молодая мать, меня передернуло. Но видеть отвращение, которое мне не удалось скрыть при таких откровениях, Грумель было еще рано.
— Ну вот! Я знала, что вы поймете. А эта один раз меня увидела и давай визжать, как торговка! Насилу оправдалась. Хорошо, что она умерла.
— Умерла? — вздрогнула я.
— Собственной злобой захлебнулась, — мстительно усмехнулась женщина. — Лекари так и сказали. Разлитие желчи, мол. А желчь, она от чего? От злости.
«Или от яда, — мысленно продолжила я. — Помнится, матушка Орта мне о таких рассказывала». Но додумать эту мысль я не успела.
В очередной, уже боги знают какой по счету раз без стука распахнулась дверь и в спальню широким шагом вошел мрачный как грозовая туча ла Вейн. Из-за его плеча выглядывал маркиз.
ГЛАВА 8
— Почему вы носитесь по дворцу как умалишенная и бредите какими-то призраками? — ледяным тоном спросил герцог, уставившись на меня немигающим взглядом змеи.
— Простите, чем я занимаюсь? — так же холодно уточнила я, приподняв бровь.
— Носитесь по… — начал было он, но, сообразив, что несет откровенную чушь, повернулся к ла Бруку. — Маркиз? Что это значит?
Я незаметно перевела дух. Оказалось, без давящего взгляда взбешенного королевского родственничка дышать гораздо легче.
«Какой все-таки гад! Ну, настоящий змей! Помогите боги той девушке, которую он вздумает сделать своей женой!» — поежилась я, машинально крепче прижимая к себе малыша. От таких взглядов и тем более от таких людей невольно хотелось держаться как можно дальше. А уж приближаться к детям им и вовсе стоило бы запретить королевским указом, пока заикание не приняло масштабы эпидемии.
Маркиз блеял что-то невразумительное про глупых девиц, которые как обычно все переврали, а он, герой, решил перепроверить. Исключительно ради блага его величества. Походу, истинную цену его оправданиям понимали все, включая самого ла Брука. Поэтому, когда герцог взмахом руки прервал беспомощное бормотание, он только с облегчением выдохнул. Но мне расслабляться было явно рановато. Оставив в покое взмокшего маркиза, ла Вейн снова уставился на меня.
— Может быть, вы все-таки расскажете мне, что здесь произошло?
— Я знаю не больше вашего, — собрав все свое самообладание, отозвалась я. — Леди ла Грумель привела несколько молодых женщин. Обязанности заставили ее сразу нас покинуть. А потом у некой леди ла Валь случились галлюцинации. Дамы тут же принялись кричать, помешали заснуть его величеству. В общем, вели себя в высшей степени недостойно. Я как раз собиралась просить вас навести порядок с охраной, которая пускает в королевскую спальню ненормальных, но пришлось задержаться для беседы с леди ла Грумель.
— И чем вас не устраивает охрана? — еще сильнее нахмурился герцог. — Это лучшие из лучших. Я сам их отбирал. И сам инструктировал.
— Ну если лучшие из лучших, тогда конечно… — протянула я, из-под ресниц наблюдая за ла Вейном, и едва на его лице проступило самодовольство, продолжила, — Конечно, надо обратить внимание на глупый инструктаж. Ваша охрана превратила королевскую спальню в проходной двор!
— Двор… — эхом повторил герцог, и на его щеках появилось бледное подобие румянца. — Леди ла Рум, вы…
— Забочусь о безопасности его величества, — припечатала я. — Вам рассказать подробно, почему я…
— Вы расскажете мне о своих выводах после обеда. Я пришлю за вами, — перебил мужчина. — Что же касается привидений и прочей потусторонней ерунды, то чтобы я больше об этом не слышал! В королевском дворце нет привидений! У вас еще какие-то неотложные претензии, ла Рум?
— Нет, как же… — на грани слышимости уловила я шепот Грумель и порадовалась, что не сдала поганку герцогу сразу, как собиралась вначале. «Судя по всему, мне еще многое предстоит узнать о королевском дворце. Так почему бы и не от нее», — решила я и скромно покачала головой в ответ на злобный вопрос герцога.
— Отлично, — рыкнул он. — Тогда приведите себя в порядок. Вы королевская няня, а не прачка. Извольте выглядеть соответствующе!
— Я уже объясняла вашему… посланнику, — я вздернула подбородок и с вызовом посмотрела в голубые глаза королевского бастарда, — что мода меня не интересует!
— Надеюсь, к чистоте вы относитесь с большим интересом, — скривился тот, взглядом указав мне на плечо.
Я почувствовала, что краснею. На светлом шелке явственно проступали уродливые пятна. Еще бы! Грумель же там разве что высморкаться не успела за время своей истерики!
— Разумеется, — прошипела я. — Займусь этим, как только его величество перестанет нуждаться в моем присутствии.
Я легонько похлопала малыша по спине. Зря это сделала… Ой, как зря!
Почувствовав мою руку, младенец заворочался, закряхтел и с отвратительным звуком срыгнул хлопья молока прямо мне в декольте.
— Думаю, его величество извинит ваше недолгое отсутствие, — с непередаваемым выражением на бледной физиономии протянул ла Вейн и наконец убрался из спальни.
Едва за мужчинами закрылась дверь, как Грумель принялась хлопотать вокруг меня. Она так ловко выхватила малыша и сунула его в кроватку, что тот даже не проснулся.
— Ой! Страху натерпелась! — трещала она, пытаясь вытереть следы детского несварения, но лишь сильнее их размазывая. — Думала, вы меня сразу отдадите на растерзание этому… Этому… Ой! Про него такие страхи рассказывают!
— Почему его рвет? — перебила я, чувствуя, как от визгливого голоса женщины начинает болеть голова.
— Рвет? Кого?
— Короля! — рявкнула я, отталкивая руку Грумель с платком.
— Ах, это! Нет, — она засмеялась. — Это ничего страшного. Просто воздуха глотнул. Так всегда бывает. Вы не знали? Ах, ну да. С такой фигуркой своих деток у вас еще нет, правильно? Ой, бедная… Такая молодая…
— Опять? — нахмурилась я. — Кажется, мы с вами уже выяснили, что безвременная кончина мне не грозит.
— Извините, — она метнула в мою сторону какой-то странный взгляд и потупилась. — Это я так, по привычке.
— Отвыкайте от таких привычек, Грумель, — проговорила я, с трудом подавив рвущийся с языка тон убийцы, — иначе мы с вами не сработаемся.
— А мы сработаемся? — просияла женщина. — Да я… Да вы!
Она снова бросилась мне на шею, поливая слезами единственное чистое место, остававшееся на лифе моего платья — левый рукав. Тут уж я не сдержалась и так отпихнула истеричную бабу, что та плюхнулась в стоявшее сзади кресло.
