он родился. Он был классическим блондином, с золотистыми волосами и кожей почти такой же бронзовой, как у нее. Независимо от того, как выглядели ваши предки, как только вы поселялись в провинции Далия, она наполняла вас солнечным светом.
Он также был действительно быстр с этими клинками, и он отреагировал мгновенно, перейдя от сна к полноценной атаке в мгновение ока. Ей потребовалась вся ее концентрация и мастерство, чтобы парировать удар.
— Мне мерещится? — принялся рассуждать Хайдер вслух, словно говоря сам с собой. — Видимо, это просто какой-то особенно дурной сон, где двое, ненавидящих друг друга, объединяются, чтобы вломиться в мой кабинет и разнести мою трофейную мебель.
— Запиши на мой счёт, — фыркнул Матиас.
Ха!
Хайдер постучал по все еще стоящей половине деревянного стола.
— Он старинный, ты, дикарь. Трехсотлетний, привезенный на эту планету моим пра-пра-пра, сколько бы пра ни было, дедушкой. Он незаменим.
Рамона ощутила лёгкий укол вины.
— Разрез ровный. Его можно было бы починить, — предложила она.
Экран на стене ожил. Появилась измученная женщина с темными волосами и встревоженными глазами. Дерра Ли, начальник службы безопасности Дейвенпортов.
— Вы…
— Я в порядке, — отрезал Хайдер. — Встречаюсь с новой командой декораторов.
Дерра с прищуром посмотрела на парочку.
— Мне прислать вам чай?
Немного очевидно как для кодовой фразы.
— Я сказал, что я в порядке. Держи своих головорезов внизу. Я буду ожидать полного отчета после произошедшего.
Хайдер выключил экран щелчком пальцев, вздохнул и посмотрел на них двоих.
— Ладно. Вы завладели моим безраздельным вниманием. Что, черт возьми, было так важно?
Если бы он знал, он был бы великим актером. Ей придется подойти к этому осторожно, выбирая только правильные слова…
— Ты заплатил моей жене и ее мужу, чтобы они нас обокрали? — спросил Матиас.
Чтоб тебя.
В кабинете повисла тишина.
Пару раз моргнув, Хайдер посмотрел на нее.
— Он это серьезно?
Она пожала плечами.
— Я ни разу не видела его улыбающимся, ни на фото, ни вживую.
Опять тишина.
Хайдер раскрыл рот и рассмеялся.
— Это да или нет? — прорычал Матиас.
Хайдер вздрогнул, наклонился вперед и вытянул руку.
— Кажется, ему нужна минутка, — сказала Рамона Матиасу. — Не думаю, что он имеет к этому отношение.
— Я уже понял, но мне нужно это услышать.
Хайдер слегка поперхнулся и продолжил смеяться.
Не было смысла стоять и ждать, пока он успокоится. Рамона подошла к элегантному дивану и села. Матиас остался стоять, маяча над Хайдером, словно темная тень.
Наконец, Хайдер выпрямился.
— Стоило того. Сто лет так не смеялся. Этот стол все равно был уродливым.
— Мне нужен ответ, — потребовал Матиас. Холода в его голосе было достаточно, чтобы пробрать до костей.
— Нет, — отрезал Хайдер. — Я не причастен к махинациям ваших супругов. Давайте я просвещу вас насчет моей жизни. Моя компания на грани банкротства. Я вынужден занимать деньги у дальних родственников, которых я терпеть не могу и с которыми зарекался разговаривать. Наш дорогой четырехмесячный сын каким-то образом унаследовал мутацию «Тарим», несмотря на бесчисленные заверения лучшей генетической фирмы на планете, что ничего подобного не произойдет. Это означает, что он может перестать дышать в любой момент, пока не переживет свой первый год. Носитель гена — мой муж. Он продолжает винить себя, сколько бы раз я не объяснял, что это полный абсурд, и с одержимостью следит за нашим сыном во время бодрствования, а когда он должен спать, принимает энергетики, чтобы не заснуть и проследить за ним подольше, не доверяя лучшим медработникам, которых мы можем себе позволить. За прошедшие четыре месяца Дамиан — самый спокойный и разумный человек, которого я знаю, превратился в параноидального, беспокойного призрака. Он не спит, не ест, едва позволяет мне о нем заботиться. Я переживаю за нашего ребенка. Я переживаю за своего мужа. Я переживаю за свою пятилетнюю сестру, которую я взял под опеку после смерти родителей, и которая спрашивает нас каждые пять минут, умрет ли ее маленький племянник. Я беспокоюсь, смогу ли обеспечить нас и сохранить наследие, созданное моей семьей. Единственный момент, когда я могу расслабиться — на работе, у себя в кабинете, где мой мозг, измученный отчаянными усилиями удержать нас на плаву, просто отключается, и я погружаюсь в блаженный ступор, который вы бессовестно прервали своей ненужной акробатикой. Вы забыли, как звонить? Не приходило в голову до боли очевидный способ связаться через наших людей, чтобы мы могли мирно встретиться в нейтральной обстановке? Что на вас двоих нашло?
Кабинет погрузился в тишину. Теперь она видела признаки усталости — воспалённые глаза, слегка обрюзгшее лицо и заметные морщины. Мужчина был на грани срыва. С учётом этого, его ответ на ее атаку был вдвойне впечатляющий.
— Его жена трахается с моим мужем, — сказала она ему. — Они забрали все наши исследования секо и сбежали.
Матиас повернулся к ней.
— Он заслуживает честного ответа, — сказала она.
— Что ж. — Хайдер глубоко вздохнул, выдвинул свое кресло из-за разрушенного стола и сел в него. — Мне очень жаль. Я ничего об этом не знаю. Они не пришли к нам, вероятно, потому, что понимают, что мы не можем им заплатить. Во всяком случае, не так много, как им нужно, чтобы это стоило вашего объединенного гнева.
Как она и подозревала.
— Даже если бы они связались с нами, мы бы отказались, — продолжил Хайдер. — Корпорация Дейвенпорт остановила исследования секо.
Что?
— С каких пор? — спросил Матиас.
— С начала месяца. Нам не удаётся стабилизировать флуктуации поля, а я не могу больше выбрасывать деньги на ветер. Мы просто не можем себе этого позволить.
Не может быть. Должно быть, шок отразился на их лицах, потому что Хайдер пожал плечами.
— Что есть, то есть. Вам удалось стабилизировать поле?
— Да, — ответили они одновременно.
— Я вас обоих ненавижу.
Она никак не могла переварить чудовищность потерь, которые понесет его компания.
— Уйти после стольких лет…
