[2]Затуманенные — затуманенными у нагов называют соглядатаев: шпионов и разведчиков.
Глава IV. Когда обе стороны мыслят тёмное
Наагалей Ссадаши дрожал от ужаса и захлёбывался словами, в десятый раз пересказывая услышанное и увиденное. Император, слышавший последние три версии, обратил внимание, что рассказ значительно оброс деталями. И холодно прищурился.
Перепуганный растрёпанный наагалей в двуногом облике сидел посреди гостиной выделенных ему покоев и жалобно звенящим голоском вещал главе имперской стражи о своих злоключениях. Даже просить не пришлось, наг сам охотно всё рассказал, похныкал, рассказал ещё раз и перешёл на жалобы на городскую стражу.
— …я за помощью к ним, а они на меня копья!
Император вздрогнул, представив, что случилось бы, если бы с головы этого странного типа срезали хоть волос. При императорском дворе наагалей Ссадаши был больше известен как Уста наагашейдисы — ближайший слуга повелительницы нагов, понимающий её по одному движению ресниц. Никто толком не знал, какое на самом деле он занимал положение рядом с наагашейдисой, но поговаривали, что он не просто слуга. Он друг госпожи Тейсдарила̀сы. Наагашейд придёт в бешенство, если любимая жена вдруг расстроится из-за гибели развлекающегося поганца.
К счастью, прежде чем стража успела избавиться от «коварного Духа», явилась личная охрана наагалея, и его сопроводили к начальнику городской стражи, а тот уже проводил гостя во дворец, где наагалей и рассказал о своих злоключениях. Поведал, что случайно подслушал разговор каких-то подозрительных мужчин. Те обсуждали какую-то тайну императора и готовились то ли что-то украсть, то ли кого-то убить. Расстроенный наг путался в показаниях и то говорил, что всё напрочь забыл, то вспоминал неожиданные подробности.
Император явился лично, как только ему донесли о произошедшем, и теперь немного жалел о поспешности.
— Ваше величество, — Дехрѐн, начальник императорской стражи, кряжистый мужчина из людей, могучий и отменно бородатый, виновато склонил голову, — мы разберёмся. Не волнуйтесь, никакие тайны не покинут…
— Какие тайны, Дехрен? — раздосадовался император. — Во дворце найдётся не менее полусотни тех, кто уверен, что знает какие-то мои тайны, помимо того, что я люблю мятное мыло! Ты представляешь, — он за рукав дёрнул подчинённого к себе и рассерженно зашипел ему на ухо, — что могло случиться, пострадай этот чудик? Наагашейд не успокоился бы, пока не отомстил! Это друг госпожи Тейсдариласы. За один его палец наги разнесут столицу, ты понимаешь?
Побелевший Дехрен теперь понимал и с беспокойством косился на всхлипывающего нага. Всхлипывал тот, правда, без слёз.
— Заговорщикам достаточно прибить его, чтобы избавиться от всей императорской семьи, — продолжал стращать Раашир, хотя наагашейд вряд ли в открытую пошёл бы на конфликт с остальными народами Давридании. Исподтишка отомстил бы. — Сейчас важнее всего обеспечить гостям безопасность. Заговоры против меня строят по десятку на год! Но если в этот раз кто-то помешает встрече глав или выкинет что-то на балу… — император многозначительно умолк.
— Мы найдём и уничтожим заговорщиков! И проследим, чтобы никто из гостей не пострадал.
— Передай это дело виконту Мо̀ззи, — Дехрен поморщился от озноба. — Пусть разбирается, это его работа. А твоя — безопасность в дворце. Не забывай это! Почему он шлялся в городе без присмотра?
Дехрен не осмелился сказать, что распоряжения всюду следовать за гостями не поступало.
— Отряди ему охрану. Если он действительно столкнулся с заговорщиками, а не выдумал их, то они могут попытаться до него добраться.
— Есть! — бодро рявкнул Дехрен и тут же смутился. — Только, ваше величество, тут про него по дворцу слухи ходят… Уж не знаю, откуда пошли, но мои парни как-то… тревожно им. Они простые вояки, суеверия там всякие… Глупости, конечно…
Раашир стиснул зубы, и начальник охраны, уловив перемену, умолк.
— Забудь. Я сам найду человека, который за ним присмотрит.
За окном над пышными кронами парка уже всплыл волчий месяц, тонкий, неровный, словно неведомый зверь обглодал его. Император задумчиво смотрел на ломкую линию светила, в очертаниях которого ему чудился нахальный лик наагалея Ссадаши. Вряд ли ему удалось обмануть хитрого нага тем показательно тихим разговором с Дехреном и убедить, что никакие тайны его, Раашира, не волнуют. Если удалось заронить хотя бы сомнение, уже хорошо.
Император не обманывался странным поведением Уст наагашейдисы, его всхлипами и показательно глупыми высказываниями. В конце концов, идиот не смог бы двадцать два года назад спланировать и организовать такое представление. Тут нужен ум более изощрённый, и Раашир был убеждён, что под маской женственного наагалея скрывается опасный хитрец, который, пользуясь благосклонностью и защитой повелительницы нагов, мог развлекаться, ведя свою игру. Что он в принципе знал о наагалее Ссадаши?
После постыдного случая двадцать два года назад Раашир озаботился тем, чтобы собрать на Уста наагашейдисы всё, что можно. Увы, наги предпочитали молчать и отделываться общеизвестными сведениями, но при этом смотрели так предвкушающе, словно сами уже нарвались на неприятности в лице наагалея и теперь ждали, когда кто-то другой тоже сядет в лужу. Императорские стражники и советники, заставшие прошлый визит нага, вели себя так же и рассказывали своим собратьям по ремеслу только то, что те и сами могли увидеть. И со злорадным предвкушением ждали развлечения от страданий молодых.
Раашир даже поинтересовался у других глав, у которых наагашейд бывал с визитами и брал с собой это бедствие, но те мало что прибавили к известному. Кроме затейливых ругательств.
А вдруг наагалей прибыл сюда как шпион наагашейда? Может, наагасах как-то выдал себя, заронил подозрения… Вот Тёмные! Меньше всего Раашир хотел, чтобы красноглазый хитрец ползал где хочет.
— Так что думаешь? — император поднял глаза на сухого и морщинистого как изюм графа Мосце.
Советник сидел в кресле, опустив набрякшие веки, и казался спящим. Но на вопрос ответил незамедлительно:
— В этом году заговоров ещё не было, я уже начал переживать, что появился особо хитрый враг, чьих замыслов мы не видим. Любая оплошность может спровоцировать глав на негодование. Паттѐр[1] песчаных волков только и ждёт повода. Я всё ещё убеждён, что он хочет отделиться от империи. Это раньше, зажатые между нагами и вампирами, волки сидели тихо, но за прошедшие пятьдесят лет они укрепили связи с Харшнее и За̀зи, а те только и ждут возможности, чтобы начать священную войну с вампирами. Глупцы, — советник презрительно скривил губы.
Сумасшедшие кровожадные боги вампиров никогда не оставят своих «детей» в беде. Нужно быть безумцем, чтобы пойти против них.
— Я про другое. Не думаешь, что наагалей — шпион наагашейда?
— Каждый посол шпион своей страны, — философски обронил граф Мосце. — Но наагалей Ссадаши определённо не совсем тот, за кого себя выдаёт. Мужчина его возраста и положения не может быть просто шутом при наагашейдисе. Да и его шуточки… — граф деликатно закусил губу. — Я прожил семьдесят восемь лет и ни разу не встречал среди нагов даже намёка на интерес к представителям своего пола. Наагалей Ссадаши будто бы пытается воспользоваться впечатлением, которое создаёт его странная внешность, и хочет нас убедить, что он странен во всём. Доверять ему, конечно же, не стоит.
— Я хочу приставить к нему телохранителя, который всегда будет рядом с ним. Не люблю неожиданности.
— Есть кто-то на примете? — советник заинтересованно приподнял веки.
Император с сомнением потёр лоб.
— Боюсь, если мы приставим к нему кого-то из охраны, то наагалей быстро доведёт беднягу до помешательства, — осторожно высказал опасения граф. — Мужчины очень пылко относятся к шуткам такого рода. Как бы нам не нарваться на скандал с наагашейдом за то, что мы не уберегли его посла.
