Эмиль, забирай меня отсюда скорее. Хочу домой, где обычные порталы.
А потом они вернулись в старый дом, и Мари принялась связываться магически с друзьями и звать их завтра помогать перебираться в новое жилище. Тут Жиль мог только не мешать — потому что с бытовой магией знаком не был, и никаких хозяйственных премудростей взять в голову тоже не смог. Тогда он пошёл посмотреть на те припасы, что они принесли с рынка, но тоже не преуспел — он мог разве что надкусить красивый красный фрукт, который на вкус оказался вовсе не фруктом, а скорее овощем, у него внутри была мясистая мякоть и жидкость с семечками.
— Сейчас поедим, — он и не заметил, как появилась Мари. — Пожарим картошки с курицей. И салат сделаем.
Самым понятным словом было «курица». Она подрумянивалась в печи, овощи в странной желтой шкурке Мари освободила от той шкурки, порезала и бросила в кипящее масло, и разом с тем крошила сваренные яйца и те самые красные овощефрукты в миску. Ужин вышел невероятно вкусным, а потом Мари командовала — что из какого места доставать и куда складывать, а он делал.
Ну и что, что принц, и никто не смеет им командовать? Это Мари, ей можно.
Утро началось рано.
— Так, сейчас приедет Сигизмунд на машине, будем грузиться! — возгласила Мари.
«Машина» имела вид металлического короба странной формы на колёсах. И в задней части, где к карете привязывали сундуки, у неё был встроенный сундук, и в него они с Мари и с хозяином машины складывали заготовленные с вечера мешки и коробки.
Подтянулись ещё люди, как мужчины, так и девушки. Мужчин выглядели похоже на Сигизмунда, а девушки — на Мари. Одевались, во всяком случае, похожим образом.
Машина уехала, потом вернулась, была загружена ещё раз. Обеих кошек Мари посадила в специальные просторные клетки с ручками сверху, чтоб не сбежали. И ещё до темноты все они оказались в новом жилище.
По местному обычаю Мари теперь должна была накормить всех, кто ей помогал. Вот куда пригодилась зажаренная вчера курица — целый большой противень, и очищенная от шкурки желтая картошка, её прямо в большой миске с водой и привезли. Дамы остались накрывать на стол, а мужчины отправились куда-то, Жиль не понял, куда. Мари в ответ на его вопрос пожала плечами и сказала странное — «за бухлом».
Тем временем обе кошки Мари недоумевали — куда это их притащили, и пытались громко протестовать — но кошка она на то и кошка, что её не спрашивают. Зато кормят — и обеим что-то перепало от доброй хозяйки.
— Скажи, а ты у нас надолго? — спрашивала Жиля красивая девушка с длинными распущенными тёмными волосами, в которых виднелись ярко-красные пряди.
— Как господь решит, — вздохнул Жиль.
— Ну это-то да, а сам ты как? Мари сказала, ты на спор сел в самолёт и прилетел!
Мари предупредила, что придумала про него историю, потому что настоящую никому знать не надо. Жиль согласился, что не надо, и пусть она говорит то, что сочтёт нужным, она лучше знает своих соотечественников. Поэтому он пожал плечами, улыбнулся и спросил:
— А ты? Ты… — он задумался, о чём нужно спрашивать даму, потом вспомнил фрагмент из разговора с Мари. — Учишься? Или работаешь?
Это оказалось правильным, дама — она назвалась Анниэль — тут же принялась рассказывать, где она учится и чему. Дамы в этом плане одинаковы во всех мирах.
Вернулись мужчины, дамы накрыли на стол, стол установили между диваном и креслом, уселись, кто куда смог, и понеслось веселье. Уж насколько Жиль бывал и на студенческих празднествах, и в придворных развлечениях участвовал, но это было больше всего похоже на какой-то гильдейский праздник, или даже на пирушку военных. Вспоминали какие-то военные кампании прошлого лета — кто с кем рубился и кто кого вынес, и кто потом куда уехал, и кого где видели в последний раз. Договаривались о каких-то встречах, и в первую голову — в следующую субботу, там какой-то праздник и бал. Пели песни — под гитару, отлично пели. Жиль запомнил, что здесь бывают такие инструменты, нужно будет добыть и попробовать, зря, что ли, учился? Пока же он только слушал, а пели о доблести, о походах, о любви и о волшебстве. И пили, дьявол всех забери, и пили!
Сказать, что Жиль никогда столько не пил, было бы неправдой, пил. Только вот предложенные напитки не шли ни в какое сравнение ни с лимейским вином, которое делали из винограда, что растёт в отцовских владениях, и ни с каким другим вином тоже. Вино на столе стояло, но какое-то не такое, отцовское лучше, и намного. Зато всё остальное… прозрачный жидкий огонь. Слова «водка», «ром», «текила» и «самогон» были Жилю незнакомы, но — он рискнул попробовать, и это был весьма необычный опыт. Он вмиг опьянел, и что-то кому-то рассказывал — кажется, и заставлял тарелки летать по воздуху, и может быть, делал ещё какую-то ерунду, уже не помнил.
Но это было весело, необыкновенно весело.
Сейчас же он смотрел в спинку дивана, кошка смотрела на него сверху. Устала смотреть, потрогала лапой.
Ладно, кошка, поднимаемся. Найдём воды, выпьем. Может быть, даже не только воды — если хоть глоток со вчера оставили. И посмотрим, что дальше.
11.
Маша выбирает яркие цвета
Маше очень нравилась её новая жизнь.
Нравилась новая квартира — красивая и удобная, а из окон в кухне и комнате был виден и этот берег реки, и сама река, и тот берег тоже. Красота. А с маленького балкончика — так и вовсе. Жиль вышел на тот балкончик, вмиг сделался серьёзным, и сказал — как красив твой город, Мари. Я кое-что видел в жизни, но такого — ни разу. Буду хранить в сердце, сколько получится.
Это звучало очень здорово, и вообще было приятно. Маша радовалась, что неведомому пришельцу у неё нравится. А когда она заикнулась про грязно и скользко, он хмыкнул, сказал, что скользко — это неприятно, и вообще когда холодно, ему совсем не нравится, он привык, чтоб теплее. А грязь — ну, какая же это грязь? Мари, ты не видела настоящей грязи, когда едешь верхом по улице, и конских ног не вытащишь без волшебного слова, не то, что человечьих. Да-да, примерно вот такого, добавлял он глядя в её смеющиеся глаза, когда она тихонько сказала не самое цензурное слово. А у вас тут всё хорошо.
Хорошо — и ладно. Маша пока не смогла придумать, к какому делу его можно было бы приставить, чтоб и сам со скуки не вял, и чтоб деньги зарабатывал. Но вдруг она это ещё придумает?
А пока она по-прежнему ходила утром на работу, а он оставался дома — спать, общаться с кошками и читать книги. Готовить он не умел, но умел нарезать что-нибудь ножом, причём предпочитал свой. И если дать ему чёткие инструкции, то мог подготовить компоненты для салата, например. Или разделать мясо. А благодаря ему же, у них теперь водились и овощи на салат, и фрукты, и мясо. И даже взнос на бал в субботу за них обоих она перевела прямо в понедельник, после переезда и тусовки.
Тусовка вышла, что надо. И перевезли их всех, и людей, и кошек, и барахло, и посидели потом классно, песни пели, вспоминали всякое — с игр и не только. Правда, кое-кто наклюкался как не в себя, и потом страдал, и не только непривычный к их алкоголю Жиль, а и ещё некоторые, но ничего, дело житейское. Жиль теперь будет знать, что не нужно пить всё подряд без разбора.
Вот только интересно, когда он взялся строить в воздухе пирамиду из тарелок, или устраивать фейерверк из магических огней, все поверили, что это был пьяный глюк? Или кто-то что-то заподозрил? Во всяком случае, деталей в понедельник никто не спрашивал.
В понедельник Маша пораньше сбежала с кафедры, и в салоне предупредила, что один день пропустит — потому что нужно было прибрать старую квартиру и отдать хозяину ключи. Она была дома уже в три часа, и радостно распихала дремавшего и болевшего Жиля.
— Пошли, помогать будешь!
— А я…смогу? — неуверенно спросил он.
— Сможешь. Вообще в холодильнике оставалась водка, ты б хоть глотнул, болезный.
— Да я уже, — он вздохнул и страдальчески поморщился.
