— У нас и не обратят внимания на такое, — я улыбнулась, вспоминая дом.
— А зря, — буркнула травница. — Ничего хорошего в распущенности нет. Понравились друг другу? Значит, стройте семью.
— А если это была только симпатия. Или пусть будет любовь, но вот в быту они не сошлись. То что тогда? Разводиться? — мне стала интересна логика травницы.
— Вы, молодые, не понимаете, что семья это труд. Труд двоих, конечно же. И не такой, что тебе каждый день мешки носить. Моральный труд. Терпение нужно, нужно уметь подстраиваться. Если сошлись два взрослых человека, то и ответственность за семью несут двое. Ты знаешь, почему в деревнях практически не распадаются семьи?
— Потому что это порицается? — предположила я.
— И это тоже, конечно. Но в основном живут-то спокойно, ибо скандалить некогда. Разве есть время на ссоры, когда с самого рассвета мужик в поле или на охоте, а баба со скотиной управляется, да дом глядит? Некогда им ругаться. Им бы поужинать да спать лечь. И мыслей глупых не возникает, потому как думают они больше о том, как бы сена запасти, чтобы на зиму хватило, да припасов побольше сделать. Мы же не медведи, чтобы в спячку впадать.
— А если жизнь невыносима? Пьёт мужик много, жену колотит? То что? Оставаться и терпеть?
— Глазами надо смотреть, за кого замуж выходишь. Родителей спрашивать, подходит ли человек. А не так: влюбилась и побежала в храм бегом. Тем более в обществе пьянки и разборки порицаются очень. Никто с таким мужиком даже разговаривать не будет, что семью в страхе держит. Всё, давай болезного будить. Хватит ему тут валяться. Ты иди, Янку позови. А я напою.
Я кивнула и пошла на выход, обдумывая полученные знания. Права знахарка, родителей всё же слушать надо. Глядишь, жизнь бы моя сложилась иначе, прислушайся я тогда к советам не торопиться и всё обдумать.
Глава 4
Возле калитки стояла ранее упомянутая гостья, с простым, деревенским именем Авдотья. И сын, который не спускал с меня заинтересованного взгляда.
Неужели сплетница не смогла удержать язык за зубами и проболталась таки сыну о своих подозрениях?
Женщина окинула меня презрительным взглядом и сморщила нос. Смешно… Она ведь действительно ничего не знает, а со своей узколобостью и не поймёт, что же на самом произошло.
— Яна, — окликнула я дочь, весело играющую с мальчишками. — Идём домой, милая.
— Бегу, мам! — крикнул ребёнок и повернулась к друзьям. — Мне надо бежать, мама зовёт.
Попрощавшись с друзьями, Янка побежала ко мне, весело подпрыгивая.
— Ратибор очнулся, — из дома вышла травницы малхнула рукой односельчанам.
— Ян, иди пока в комнату, хорошо? — шепнула я дочери, подпихнув рукой в сторону двери. Не стоит её смотреть на раненого мужчину, да и разговоры старших слушать ни к чему.
— Тихомир, помоги отцу, — скомандовала Авдотья.
Радомир лежал на лавке с бледным, измученным лицом.
— Может оставить его под присмотром хоть на пару часов? — с тревогой спросила я у травницы. — Не выглядит он здоровым.
— Мужа моего себе хочешь? — прошипела Авдотья, подходя ко мне вплотную. — Не бывать этому!
— Арника права, Авдотья, — негромко сказала травница, вглядываясь в глаза пациента. — Не нравится он мне.
— А он и не золотой, чтобы нравиться, — процедила женщина. — Ничего, дома отлежится. Тихомир! Кому говорю! Веди отца домой!
— Матушка, но ведь батьке плохо, — детина растерянно посмотрел на меня в поисках поддержки, но я отвела взгляд.
Если уж травница молчит, то мне тем более не следует лезть.
— Веди, сказала, — рыкнула Авдотья и повернулась к маме, — Это за помощь тебе.
На стол легли три серебряных монеты.
— Авдотья, не дури, — строго сказала травница. — Если жар будет или бредить начнёт, но сразу же ко мне. Это не шутки.
Женщина не ответила. Молча развернулась и вышла, напоследок зыркнув на меня недобрым взглядом.
— А что с ним? — как только за Авдотьей закрылась дверь, спросила я.
— Да что угодно, — мама махнула рукой. — Начиная от начинающегося заражения крови, до простой лихорадки из-за раны. Не повезло Ратибору, Авдотья не захочет за помощью бежать. Ладно, их дело. Пора обед готовить.
— А что будем готовить? — заинтересовалась я.
— А знаешь, — травница хитро улыбнулась. — Давай устроим праздник? Испекём пирог сладкий, вкусный обед приготовим. А?
— Давай, — кивнула я, готовясь помогать.
К счастью, готовить я любила всегда, да и нужные продукты были под рукой. И если мама учила готовить простые блюда, то бывший муж требовал изысков и красивой подачи.
— А может мне открыть едальню? — спросила я, нарезая овощи на жаркое. — Готовить я умею, рецепты знаю. Научусь с печкой обращаться и всё.
— И кому рецепты твои нужны будут? — усмехнулась травница. — Вся знать предпочитает питаться дома или в гостях. В очень редких случаях они посещают ресторации, которых во всём королевстве штук пять наберётся. Ну и на постоялом дворе. Но чтобы открыть ресторацию или хороший постоялый двор, очень много надо золота. Да и конкуренция задавит, ведь знать редко останавливается в таких местах.
— А как же остальные горожане? — я нахмурилась. — Неужели они не сидят в трактирах?
— Женщины по таким местам не ходят, а мужикам нет особой разницы, чем самогон закусывать. Так что там готовят что-то максимально простое и не очень качественное, экономя на продуктах.
— Странный мир, — пробормотала я. — Хотя, может это и нормально для, можно сказать, средневековья.
— Ко всему привыкаешь, — усмехнулась мама. — Сегодня вечером познакомлю тебя со старостой. Владимир мужик хороший, понятливый. Может и подскажет, как быть.
Я отложила нож и села на лавку.
— Я за Яну переживаю. Дети жестоки, а Авдотья язык за зубами держать не умеет. Как бы беды не было.
— Будем присматривать за девочкой, что уж теперь, — вздохнула мама, даже не думая успокаивать. — Но чем старше будет становиться Яна, тем опасней ей здесь будет. Повезёт, если сбережёт себя до четырнадцати, тогда может и сваты придут. А ежели нет…
— Да ты с ума сошла! — я даже подскочила со скамьи. — Какие четырнадцать? Ей учиться надо, жизнь хоть немного увидеть! И что значит если сбережёт?
— Сядь! — строго приказала травница. — Ты что думаешь, здесь как и на Земле, до совершеннолетия тянут? Может и тянут, но только знать. А в деревне всё проще. Выдать замуж стараются раньше, чтобы избавиться от рта лишнего. В деревне дети познают взрослую жизнь с пелёнок. Сложно утаить, как дети делаются, когда бык на корову лезет. Так что бывают случаи, что девочки раньше спать начинают. На мальчишек то не смотрят, плевы нет, беречь нечего.
— Какой ужас, — прошептала я, закрывая лицо ладонями.
Страх змеёй заполз в сердце и свернулся клубком. Даже представить не могу, чтобы Яна так рано замуж вышла. Да состарилась к тридцати, рожая детей.
Как уберечь? Как спасти?
— Я должна увезти дочь отсюда, — хрипло произнесла я.
— Время у тебя немного есть, так что не думай пока об этом. Учись лечить людей, не пропадёшь в городе с такими знаниями. Да хотя бы в аптеку работать пойдёшь, всяк копеечка какая.
Травница смотрела на меня абсолютно спокойно. Она привыкла. Или смирилась… Ведь даже тогда, в военное время, было более цивилизованно. Но как к такому можно привыкнуть? Я не смогу, просто не справлюсь. А значит, я любыми способами просто обязана вырваться из деревни.
Обед мы доготавливали молча, каждый думая о своём. Радовало, что хоть это мне знакома и не придётся учить новые продукты.
Когда жаркое подоспело, травница достала чугунную кастрюлю из печи и поставила на деревянную подставку посреди стола.
Я же нарезала хлеб.
— Баба Веся! Баба Веся! — донеслось с улицы.
А следом раздался стук в дверь и на пороге появился чумазый подросток лет тринадцати.
— Что тебе, Фонька? — усмехнулась мама, расставляя чашки для еды.
— Так дядька Владимир послал. Сказал, чтобы пришла, да поглядела, какую часть взять.
