– Мы уехали, – донеслось с первого этажа и хлопнула входная дверь.
– И лучше бы вообще не приезжали, – ядовито процедит Гредиус.
Махнула рукой на возмущения предка и расположилась на кровати. Пришло время для дневника. Уже отработанным движением порезала палец и поднесла его к дневнику, раскрыла его и капнула несколько капель на чистые листы. Ожидала, как и обычно появление немногочисленных строчек замудренным подчерком. Вот только в этот раз вместо завитушек размашистого подчерка между страниц появился небольшой вкладыш-квадратик.
– Сегодня не история? – удивленно пробухтел за моей спиной предок. – Надо же, что за листочек?
Не видя потребности в ответе, я попросту достала новое содержимое дневника и перевернула чистый на первый взгляд лист.
На обратной стороне обнаружился странный узор в виде ромбика с кругами на углах и волнистой линией, что соединяла их все.
– Так стоп, – тут же посерьёзнел предок. – Прижми его к руке. Сейчас! Быстрее!
Голос предка звучал так серьезно и пугающе страшно, что мое тело само собой стало выполнять приказы призрака.
Однако я не успела его вложить в дневник. Внезапно обычная бумажка загорелась и прильнула к моей ладони, словно вгрызаясь в кожу. Руку тут же окатило болью. Казалось, рисунок пытается просочиться к костям, разъедая все на своем пути. Я взвыла от боли и повалилась на пол. Терпеть это было невыносимо, из глаз брызнули слезы, я стала подвывать корчась от боли. Бросало то в жар, то в холод, мурашки бегали по всему телу, а я находилась на грани сознания и не могла ни упасть в банальный обморок, ни постностью осознать происходящее.
В какой-то момент я все же рухнула в темноту и пришла в себя будучи лежащей на полу, одна, в мокрой одежде и с пульсирующей болью рукой. Мелко дрожа я медленно постаралась подняться, и тут же поймала темные точки перед глазами, пришлось замереть в скрюченном положении, пережидая слабость. А слабость была такая, что я едва держалась на ногах, того гляди рухну тут же под весом своего тела.
Едва доковыляв до кровати я плюхнулась на мягкое одеяло и уже было завалилась всем телом как обнаружила комочек рядом со мной. Мохнатый черный маленький комочек.
Некоторое время я неотрывно смотрела на это неизвестно откуда взявшееся чудо, заметила, как поднимается и опускается его грудная клетка, сообразила, что это существо живое и замерла не шевелясь. Слабость и боль стали незначительными. На первый план вышло ЭТО.
– Ты уже очнулась, – рядом послышался голос Гредиуса. Он не скрывал облегчения в голосе. – Я уже за нюхательной солью направился. Слишком долго ты была в отключке.
– В смысле? – непонимающе повернулась в сторону предка и вопросительно вскинула брови.
– Обряд призыва и связи проходят гораздо быстрее и безболезненнее, – беззаботно ответил призрак. – Может это из-за самой сущности призванного?
Он задумчиво почесал свой призрачный подбородок, явно рассуждая о том, почему все произошло как произошло.
– Какого призыва? Какой связи? – зашипела я, стараясь вспомнить видела ли раньше тот рисунок, что теперь красовался огромным ожогом на моей ладони.
Долго по памяти бегать не пришлось – я не знала ни одного такого обряда, если только на сам лист не были наложены определенные чары.
– У каждой ведьмы должен быть фамильяр, – закатив глаза сообщил мне призрак, словно я была пятилетним ребенком, первый раз осознавшим кто я есть. – Ты провела обряд призыва этого фамильяра и его связи с тобой.
Это… мой… фамильяр?
– Это делают под присмотром в академии, – тут же накинулась я на него.
И моя реакция была не преувеличением. Такие обряды проводили исключительно под присмотром и только на старших курсах. К тому же в последнее время все подвергалось огромным изменениям, потому у нашего курса вообще обряд привязки пойдет в последний год обучения. А тут мне предок заявляет, что я только что прошла один из сложнейших ритуалов без подготовки. Всего несколько часов катания по полу и невыносимая боль.
– Если ты знал, что это за рисунок, почему мне ничего не сообщил? А если бы все прошло не так просто? А если бы я сама отправилась за фамильяром?
– Если бы да кабы…, – развел руками в стороны призрак. Он вообще был странно расслабленным. – Ты была под присмотром, ничего бы не случилось серьёзного.
– Ты не человек, – оборвала его рассуждения я.
– Спасибо, дорогой потомок, что ты напомнила мне о таком, – язвительно выплюнул призрак. – И нечего так нервничать. Тебе бы вообще сейчас отдохнуть.
– Отдохнуть? – едва держа себя в руках передразнила я. – Как я должна сейчас успокоиться и отдохнуть, когда тут такое произошло? Я невероятно зла на тебя. Как можно было не предупредить о таком серьёзном шаге в жизни? Я должна была сама выбрать своего помощника, а тут ты просто поставил перед фактом. Вы сговорились с этим дневником?
Яростно взирая на предка я встала посреди комнаты, уперла руки в бока как ревнивая женушка и в упор посмотрела на Гредиуса. Я зла и обижена, и голодная, и на тропе мести.
– Не делай из себя жертву, – покачал головой предок. – Лучше иди поймай уже своего фамильяра.
Вместе с последней фразой на первом этаже донесся грохот, эхом увеличивая масштабы по пустому дому.
Повернулась к кровати и никого на ней не обнаружила, это существо же только что здесь спало.
– Что он сделал? – уточнила я у воздуха и тут же бросилась на первый этаж, очевидно в кухню.
Перешагивая ступеньку через две я ожидала увидеть черного котенка, чёрного зайчонка и что-нибудь из этого рода, но явно не то что в итоге увидела.
Существо маленькое, с длинным тонким хвостиком и кисточкой на кончике, острыми ушками, глазам-бусинками и небольшими рожками на голове – чертенок. Угрожая Элле вызвать черта я не подразумевала такой призыв.
Мой фамильяр – черт. В ситуации, посмотреть только со стороны я бы сказала «Какая прелесть», но если это принадлежит теперь мне – «Какой ужас».
Оцепенение напало всего на секунду, потому что маленькое чудовище каталось на занавесках, гардина которых уже давно висела на честном слове и надеждах хозяйки.
И как с ним общаться? Как его угомонить? Что мне делать?!
– Лохматик, – нежным голосочком, повышенным на несколько тонов вверх произнесла я. Лицо расплылось в улыбке, руки потянулись в сторону чертика. – Иди ко мне. Слезь с этой тряпки и иди ко мне, я хочу с тобой познакомиться…
Чертенок замер на мгновение, пробежал взглядом по мне и даже вроде улыбнулся. Но это было лишь на мгновение, а потом коварно улыбнулся, прыгнул на саму гардину и стал ее раскачивать под своим маленьким весом.
Несколько толчков спустя гардина с треском упала на край большого белого подоконника, захватив по пути цветок с красной геранью в ярком, но хрупком горшочке. Горшочек пошатнулся и полетел на пол, разлетевшись на мелкие осколки по всему полу кухни.
Я застонала от несправедливости и перевела взгляд на черта.
Хвостатый все это время наблюдал за своей пакостью и улыбался во весь рот. Как только понял, что дальше уже ничего не полетит и не разобьется, мельком взглянул на меня, лукаво ухмыльнулся и направился вглубь кухни.
– А ну иди сюда, – завопила я, и бросилась за ним. Нежность и ласка? Нет, это явно не для чертенка. – Я кому сказала?! А ну шуруй ко мне. Разгромишь кухню – заставлю все отдраивать.
Чертенок и ухом не повел. Он задержал свой взгляд на кастрюле с тем самым супом, который сегодня утром так любовно готовила тетя Нина. Открыл крышку, вздохнул аромат как самый настоящий гурман, закатил глазки от удовольствия, и снова усмехнулся.
– Нет, – грозно выкинула перед собой руки я. – Только посмей это провернуть… Меня четвертуют за твою задумку, а потом это сделаю с тобой я…
Но есть ли дело чертенку до моих слов, когда на кухне столько всего можно учудить?
– Яха!!! – воскликнуло существо и одним движением опрокинуло на пол всю кастрюлю с таким драгоценным для наших с хозяйкой и кухаркой желудков супом.
