И вот тут я поняла, что самый щекотливый момент еще не пройден. Но эта женщина и так знала обо мне слишком много, чтобы сейчас ей солгать:
— Я… Не из этого мира. У нас нет колдуний. Вообще.
Глава 11
Глава 11
Я стояла перед настоятельницей главного храма Лимы в Эверете под ее внимательным пронизывающим взглядом, и, несмотря ни на какие отводящие взгляд амулеты, мне казалось, что она видит все: и что я — душа из другого мира, и что колдунья, которых здесь почему-то очень не любят и сжигают на кострах.
И почему со мной решила поговорить сама настоятельница? Появилась в главном зале, как только мы вошли в храм. Только Мартину с малышкой на руках перехватила другая жрица. И будь причина моего прихода сюда иной, я бы восхитилась высокой статной брюнеткой с обильной сединой в волосах и тонкими чертами лица, которому морщины придавали зрелой красоты.
Я смотрела в глаза женщине и понимала, что соврать ей не смогу. А еще перед глазами проносилась наша беседа с Мартиной, которая привела меня сюда. И несмотря на расположение, светившееся в глазах настоятельницы, я теперь совершенно не была уверена, что мне стоило сюда приходить…
— Как это из другого мира? — теперь уже опешившей выглядела знахарка. Она на несколько секунд застыла с остекленевшим взглядом. — Это многое объясняет… Но разве иные миры существуют?
— Я и сама об этом не догадывалась, пока не оказалась здесь, — тихо ответила я и, предупреждая ее вопросы, добавила, не вдаваясь в подробности: — Мой мир очень похож на ваш, только колдуний в нем нет. По крайней мере, официально, хотя сказок о них много.
— Понятно… Но ты ведь была человеком?
Во взгляде знахарки внезапно появилось опасение.
— Конечно! — воскликнула я и чуть не разбудила малышку. Она дернулась во сне, но не проснулась. Я тут же зашептала: — Конечно, я была человеком. Женщиной, но немного старше.
— Понятно, — облегченно выдохнула Мартина. — Это заметно. Что старше. Может, все-таки расскажешь подробнее?
— Обязательно расскажу, — вздохнула я. — Но сейчас на это нет времени. Подготовка к балу слишком много его отнимает. Я и к тебе забежала всего на пару минут. Ты лучше расскажи, что значит быть колдуньей? Что такие, как… — Я запнулась. — Что мы можем? Мне это очень нужно знать, чтобы сохранить нашу тайну.
Да, теперь именно нашу. Поэтому я и была с Мартиной столь откровенна.
Женщина вздохнула:
— Все зелья и мази у нас получаются более сильными и действенными. Лечить мы можем лучше — наша сила сама нам в этом помогает. Очень сильные колдуньи даже могут возвращать тех, кто уже стоит на пороге Врат Лимы. Одной своей силой могут возвращать, но я о таких уже давно не слышала. Ну и так, по мелочи, — пожала плечами. — Рядом с нами всегда лучше растут травы и животные, люди болеют реже. Но у любой силы есть обратная сторона. Мы точно так же можем сделать жизнь людей вокруг нас хуже или убить. И вот таким колдуньям от взгляда жриц не скрыться.
— Прирожденные лекари, значит… А любой инструмент лекаря может как лечить, так и причинять зло.
— Хорошее сравнение, — улыбнулась знахарка. — Если бы так думали все люди…
— А гадания и предсказания будущего?
— Предсказывать и видеть будущее мы не умеем. Это удел блаженных. Таких у нас не трогают, но побаиваются. А гадать может кто угодно. Но у колдуний это, пожалуй, получается лучше.
— Понятно…
Я осознавала информацию и никак не могла в нее поверить. Хотя… Что тут такого-то? Даже в нашем мире есть люди с живительной энергетикой, рядом с которыми и дышится легче, и настроение поднимается, есть те, с кем тебе сразу комфортно, а есть с кем и разговаривать не хочется. Можно считать, что здесь это у некоторых людей чуть больше выражено. Вот только не хотелось, чтобы меня заклеймили колдуньей. Ничего хорошего это не сулит. И тем неожиданее были следующие слова Мартины:
— Эмма, тебе тоже нужно пообщаться с жрицей.
— Зачем?!
— Потому что по дому уже ходят слухи о том, что ты очень сильно изменилась и что тут не обошлось без колдовства. Не знаю, кто их распускает, но дальше будет только хуже. Нельзя допустить, чтобы подобные слухи привели к глубокому разбирательству. Тогда никакой отвод глаз не сработает.
И вот теперь, сидя напротив настоятельницы Алифеи, я понимала, что не сработал этот отвод глаз.
— Эмма, я могу вас так называть? — заговорила женщина.
— Да, конечно.
— Меня попросил с вами поговорить Серж эн Даркен. Вы ведь собираетесь выходить за него замуж?
— Да, недавно он сделала мне предложение, но объявления пока не было, — нервно ответила я, подозревая, что теперь этого объявления и не будет.
— Да… —Женщина как-то странно и почему-то грустно улыбнулась. — Скажите, что вы чувствуете к генералу?
Этот вопрос сбил меня с толку. Такого я точно не ожидала.
— Он… Он мне нравится. Он мужественный, решительный, честный. Таким мужчиной можно только восхищаться.
— И все?
Мои брови невольно взлетели вверх. Что значит «и все»? Что вообще значит этот вопрос?! Разве я обязана на него отвечать? Мое отношение к генералу — слишком личное. И, если до конца быть честной, я и сама не могла понять, что к нему чувствую. Да и стоит ли расставлять по полочкам то, что только начинало отдаваться мягким нежным теплом в душе?
Но настоятельница продолжала доброжелательно и настойчиво на меня смотреть в ожидании ответа.
— Нет, не все, — ответила я.
— Странно, — прервала повисшее молчание женщина. — Обычно девушки вашего возраста более открыты в выражении своих чувств и эмоций.
Улыбка на ее лице стала натянутой. И что-то неуловимое мелькнуло в глазах, что заставило меня произнести следующие слова:
— Если вы хотите услышать слова про любовь, то… я не знаю. Но я слишком дорожу тем, что между нами зарождается, чтобы с кем-либо этим делиться. Красивые яркие слова все равно не смогут передать эти чувства и лишь опошлят их смысл.
Женщина пристально вгляделась мне в глаза. И внезапно так тепло улыбнулась, что у меня перехватило дыхание. Какой же красавицей она была в молодости! И что могло ее заставить стать жрицей Лимы?
— Я рада, что Серж выбрал именно вас, Эмма. — Она сжала мои лежащие и сомкнутые на коленях руки и встала. — Уверена, из вас получится замечательная пара. Только не растеряйте того, что между вами уже есть.
Я тоже встала и растерянно кивнула, совершенно дезориентированная поворотом беседы и таким благословением. Я ведь чувствовала, что она все обо мне узнала! Неужели аудиенция и в самом деле закончена? Больше вопросов не будет?
Похоже на то. По крайней мере отвернувшаяся к окну настоятельница всем своим видом демонстрировала именно это.
— До свидания, — произнесла я и неуверенно направилась к двери.
Внезапно настоятельница обернулась:
— Порой богини подкидывают нам интересные ребусы. Я вижу, что вас что-то гнетет и пугает Мы, жрицы, многое видим… — Она внимательно посмотрела мне в глаза: — Но я как-то слышала интересную фразу: «Инструмент лекаря может как лечить, так и калечить». Не забывайте и вы ее. Наш выбор определяет нашу жизнь. И… мой сын только кажется жестким и холодным. Внутри него так же, как и в вас, живет любящее сердце. Помните об этом. — И снова отвернулась.
Я ошарашенно кивнула ее спине. Интересная фраза? Не может быть! Откуда?! Я же только вчера сказала что-то подобное Мартине! Не понимаю… Ничего не понимаю.
Я постояла еще пару мгновений и вышла из исповедальни.
И только тут меня настигла мысль: сын?! она — мать Сержа?! но как так?
Да уж, права настоятельница: порой богини подкидывают нам интересные ребусы.
