— Хорошо, отец.
Дальше голоса стали совсем неразборчивыми, и я убрала стакан от дверного полотна. На сердце скребли гиены, не меньше. Они раздирали меня изнутри, выли на мою беспомощность. Голова кружилась, и я поставила стакан обратно на тумбочку, с трудом заставляя себя дышать ровно.
Яр. Мой Яранель. Тот, кто всегда был рядом. Тот, кто всегда подставлял плечо в качестве опоры с того самого дня, как я впервые попала в этот дом. И уже тогда было очевидно, что роль Яра в моей жизни — исключительно как названого брата.
Я села на край кровати, кусая губы. Элионора. Даже имя у этой девушки идеально цваргское, звучное, аристократическое. Она наверняка такая же — изысканная, утончённая, чистокровная цваргиня, отлично подходящая Яранелю. Не то что я — террасорка с нестабильными эмоциями, вероятностью нанести увечье и склонностью попадать в глупые ситуации.
Через три дня мне исполнится двадцать пять. Кажется, это будет самый печальный день рождения.
«Глупышка ты, Айлин. У тебя такие перспективы, столько ухажёров! Ты можешь выбрать любого и даже не обязана делать это прямо сейчас», — пробурчала совесть.
— Глупышка, — шёпотом согласилась я. — Потому что мне не нужны другие. Я люблю его.
[1] В Федерацию Объединённых Миров входит несколько населённых планет. Захран и Танорг — это планеты, где живут преимущественно люди. Захран считается более отсталым и замусоренным Миром, а Танорг — самым технологичным и очень экологичным. Подробнее в сериях «Академия Космического Флота», а также в «Памятке для путешественника ФОМ».
[2] Предполагается, что Айлин прожила достаточно долго на Цварге и потому впитала культуру планеты. Ругательство «шварх» не используется на Террасоре, только в ФОМе, в состав которого входит Цварг. Подробнее, кто такие швархи и почему ими ругаются, рассказано в дилогии «Академия Космического Флота: Дежурные» и «Академия Космического Флота: Спасатели».
Глава 5. Разговор с отцом
Яранель
— Яр, ты понимаешь, что это неприемлемо? — Арно Рошфор не стал ходить вокруг да около. Стоило двери в спальню Айлин закрыться, как он нахмурился ещё сильнее и сложил руки на груди. — За окном уже ночь. Мужчина в спальне незамужней цваргини — это недопустимо…
— Но…
— А Айлин — не цваргиня, а террасорка, — с нажимом продолжил отец. — Как-никак до двенадцати лет она жила на той ужасной планете, и, в отличие от наших женщин, она абсолютно беззащитна. Не смотри на её шипы, смотри на суть. Я говорю о психике. Эта отвратительная религия на Террасоре годами вдалбливала, что женщина — бесправное и безмолвное существо, которое должно во всём подчиняться мужчине. Вещь. А ты только что нагло вторгся в её личное пространство. Даже если бы она захотела тебя выставить вон, то, скорее всего, не смогла бы. Психологически. Повторяю, то, что ты зашёл в её спальню, — это недопустимо.
Я думал, что отец начнёт говорить о приличиях на Цварге, но так и замер, поражённый тем, как глубоко он мыслил.
А ведь и правда… Я никогда не смотрел на ситуацию с этой стороны. Айлин ни разу в жизни не выталкивала меня из комнаты, не просила отойти, отодвинуться, не прикасаться, как с лёгкостью этого потребовала бы любая цваргиня. Она даже этому ублюдку Хансу, который нагло заглядывал в её декольте, ничего не сказала. Я настолько привык видеть в ней весёлую и жизнерадостную Айлин-сводную-сестру, что позабыл о том, что добрую половину жизни она фактически прожила совсем в другом Мире. Мама как-то упомянула, что Айлин забрали с Террасоры накануне дня, когда девочке хотели переломать кости в руках.
«У них очень жестокие традиции. Нам повезло, что Айлин живая и невредимая сейчас с нами», — однажды сказала мама.
— Да, ты прав, отец, — ответил, с изумлением отмечая собственный севший голос.
— Теперь поговорим о тебе.
Отец расплёл руки на груди. Он явно ожидал, что я начну спорить, и, судя по всему, обрадовался моей покладистости.
— Ко мне обратилась семья Виллар, очень перспективный род, если говорить об активах, которыми они владеют. Насколько я понял, Элионора Виллар заинтересована в тебе. Я уже сделал запрос в Планетарную Лабораторию на вашу совместимость. По предварительным данным, процент будет высоким.
Он сделал многозначительную паузу, заложил руки за спину и принялся раскачиваться с пяток на носки. Резонаторов коснулись радостные, почти мечтательные эманации.
— Через три дня мы празднуем день рождения Айлин, я снял наше любимое шале на Снежном Пике. Виллары тоже там будут. Мне бы хотелось, чтобы ты провёл с Элионорой так много времени, как только получится. Это замечательный шанс на брак.
— Хорошо, отец…
Я скрипнул зубами от досады. На планете, где девочек рождается существенно меньше, чем мальчиков, внимание любой чистокровной цваргини всегда считается чуть ли не манной небесной. В теории, от радости я должен прыгать, вот только ничего, кроме глухого раздражения, Элионора не вызывала. Я вообще не понял, почему эта цваргиня заинтересовалась мной и сделала то предложение в парке. Я совершенно не давал ей повода выделять меня из претендентов на её руку и сердце.
Арно Рошфор повернулся, явно считая разговор законченным. Пришлось сделать несколько шагов, чтобы догнать и обозначить свою позицию:
— Я приглашу Элионору на свидание, но только на одно и исключительно потому, что не хочу показаться грубым и навредить твоему бизнесу с Вилларами, — произнёс я, тщательно подбирая слова. — Но, если ты планируешь мой брак с Элионорой, забудь об этом.
— Но почему?! — В ментальном фоне разлилась волна неподдельного изумления. — Сын, что за шутки такие дурацкие?
— Это не шутка, пап. Элионора меня не интересует.
— Да это не ты должен ею интересоваться, а она тобой! — На смену изумлению мгновенно пришли тяжёлые, почти удушливые бета-колебания. Ещё не гнев, но что-то близкое к нему. — Нет, ну точно бес в резонаторы тебя стукнул! Я хвастался друзьям, что мой сын благоразумен и, будучи подростком, не доставлял никаких проблем, но явно поспешил с выводами. Как говорится, детство настигает в самый неподходящий момент, даже если оно давно прошло. Ты вёл себя как взрослый в семнадцать, а теперь, в тридцать, вдруг решил поиграть в юношеский бунт? Яранель, ты вообще понимаешь, что за чушь несёшь?! — закончил отец, раздражённо проводя рукой по рогам, словно это могло хоть как-то унять его эмоции.
— Пап. — Я вздохнул, стараясь говорить ровно, хотя внутри всё кипело. — Я уважаю тебя и ценю всё, что ты сделал для меня, но я не могу жениться на Элионоре просто потому, что тебе это выгодно.
— Выгодно?!
Его раздражение ударной волной накрыло в ментальном плане. Оно было таким сильным, что я невольно покачнулся.
— Марш в мой кабинет! — скомандовал Арно. Голос прозвучал так резко, что даже стены отозвались внезапным эхом.
В полной тишине мы прошли до его рабочей зоны. От нас так шарашило бета-колебаниями, что слуги предпочли заранее исчезнуть из поля зрения. На какой-то момент я почувствовал себя подростком, провинившимся перед строгим родителем. Вот только сегодня я собирался отстаивать своё мнение до конца. И пускай с Айлин мне, возможно, не суждено быть вместе, другой девушке я делать предложение точно не стану.
Когда дверь кабинета плотно закрылась за нами, отец развернулся, и все эмоции, которые он сдерживал, выплеснулись наружу:
— Яр, ты дурак?! — Его голос звенел. — Речь не о бизнесе вовсе! Да мне всё равно, на ком ты женишься, главное, чтобы ты вообще женился. Неужели ты не понимаешь демографическую ситуацию на планете?! Математику в колледже учил? Тебе посчитать вероятность, с которой ты останешься одиноким на Цварге до конца жизни?
— Отец. — Я поднял ладонь, пытаясь остановить словесный поток. — Я понимаю эту «демографическую ситуацию». Я слышал про неё неоднократно. Но ты сам учил не идти на компромиссы, которые противоречат внутренним принципам. Разве я должен нарушить это правило ради статистики?
