Rein Oberst - Чужой для всех. Книга 2

-Молчите, об это потом.... Вы не передали нам пленку.

-Пленку? Ах да, пленку. Ее у меня нет с собой. Подвергать вас и себя риску я не имею право.

-Согласна. Тогда где и когда?

&nbsp — Завтра я еду в командировку в один из концентрационных лагерей. Предлагаю вам поехать со мной.

&nbsp— Нет! — не раздумывая, наотрез отказалась Инга. — Это самое плохое, что может предложить офицер девушке. Это очень страшно, — глаза разведчицы сузились, лицо заострилось, побледнело. Она с неприязнью добавила: — Танец закончен, господин подполковник. Пойдемте к столу. — Но тут, же спохватилась. — Извините, Франц, за мою несдержанность. У меня разболелась голова. Майор Иоганн Шлинк с удовольствием с вами поедет и составит вам компанию.

-Майор Шлинк...?— задумался офицер, — да, майор Шлинк, поедет. Ему по службе положено все знать и все видеть. Пойдемте, Инга, к столу. Вообще пора уходить. Уже поздно...

Ночью Инга долго крутилась в холодной постели и не могла уснуть. Нахлынувшие воспоминания о матери, о ее случайной гибели, во время облавы, когда немцы пришли в Ригу, о старшем брате, пропавшем без вести — не давали ей покоя. Об этом ей рассказали в управлении НКВД, куда она была вызвана на собеседование в начале войны, она в то время окончила первый курс университета. Неожиданный разговор с подполковником Ольбрихтом о лагере смерти всколыхнул ее память, разбередил личные душевные раны...

А в это время майор Иоганн Шлинк, он же майор Киселев, изрядно подвыпивший, развлекался в своем номере с официанткой Эльзой. Девушка долго не сопротивлялась. Она была кротка и неумела. Но по настоянию офицера, она чтила законы, утвердившиеся в Рейхе, старалась удовлетворить его любые фантазии. Майор, вожделенно ухватившись за ее молодые крепкие груди, при каждом сближении кряхтел и приговаривал: — Вот тебе, немецкая кобылка..., вот тебе..., вот тебе....

Девушка, закусив губу, чтобы не стонать, ей было не столько приятно сколько неудобно и больно, офицер поставил ее в коленно-локтевую позу, старательными движениями помогала ему получить удовольствие. Так делала ее мать в постели во время близости со случайно познакомившимися фронтовиками, когда те заходили к ним домой. Эльза, тайком, затаив дыхание, чтобы ее не услышали, иногда наблюдала за сценой соития через неплотно закрытую дверь и хорошо впитала незатейливые приемы секса.

Когда майор Шлинк застонал и отвалился от нее, она полежала немного рядом, тяжело дыша, затем бархатистым голосом спросила: — Мы еще будем?

Довольный, разомлевший майор произнес какие-то гортанные утвердительные звуки, но вспомнив, что завтра в девять утра, а вернее уже сегодня, за ним заедет подполковник Ольбрихт и они отправятся в Тюрингию осматривать лагерь смерти Бухенвальд, он с сожалением ответил: — На сегодня хватит. Беги, детка, домой. Небось, мамка тебя заждалась. Я еще покурю и спать, — и с удовольствием шлепнул девушку по выпуклой попке. — Ох, хороша кобылка. Хороша.

Эльза засмеялась, ей была приятна похвала мужественного еще не старого офицера. Она легко соскочила с широкой измятой постели, потянулась ввысь, повертелась перед его глазами, без стыда выставив напоказ свое стройное, изумительно белое тело, мол, смотри, господин офицер и запоминай. — А завтра к вам можно зайти? — весело спросила она, перестав вертеться.

-Завтра? — переспросил майор, заглядевшись на ее изгибы и выпуклости, на ее рыжие волосы, сверкающие радостные глаза. — Нет, завтра нельзя. Но дня через три я тебя буду ждать...

Эльзу удовлетворил ответ офицера. Она не спеша оделась, заколола собранные густые огненно-рыжие волосы и с нескрываемой теплотой посмотрела на лежавшего Шлинке, который ждал ее ухода.

— Ну, я побежала? — как бы прося разрешение, произнесла она и опустила длинные, но бесцветные ресницы. Она ждала, что приглянувшийся ей офицер-фронтовик подойдет и поцелует ее на прощание. Но этого не произошло. Майор только формально поинтересовался:

-Дойдешь, не страшно?

-Я живу на соседней улице, здесь рядом.

-Ну, тогда беги, — майор сразу отвернулся от девушки, чтобы та не увидела при свете ночника его скривившуюся вдруг физиономию, его моментально похолодевшие глаза. Киселев вспомнил, глядя на молоденькую немку, свою семью, сгоревшую во время бомбежки в 41 году, так и не доехавшую из Брянска до Москвы. Острая боль резанула его сердце. — Уходи! — грубый окрик догнал официантку на пороге квартиры. — Я тебя не хочу видеть. — Эльза вздрогнула, сжалась в испуге и, не оборачиваясь, с навернувшимися от обиды слезами, захлопнув дверь, выбежала вниз.

— Один ноль, — с ожесточением резанул майор и в порыве нахлынувшей, словно водопад, ненависти к фашистам, схватил охотничий нож, лежавший на тумбочке и с силой швырнул ей вдогонку. Завибрировал клинок, войдя на четверть в дверное полотно...

Майор посмотрел на часы, было почти два часа ночи. Ему остро захотелось принять контрастный очистительный душ, смыть с себя накопившуюся душевную грязь от трехдневного пребывания в нацистском Берлине. Боль от воспоминаний стихала, но одновременно пошли отрезвляющие мысли. — Что я делаю? Что я делаю? Непростительно расслабился. Выпил лишнего, привел к себе официантку. Ею воспользовался и затем выгнал как проститутку,срывая на ней зло. Ай,дурак! Какой срыв! Других готовил, а сам повел себя как бездарь, фанфарон. А проколы в ресторане? Мальчишка!-Киселев поднялся, набросил на себя халат и чуть прихрамывая проследовал в душевую комнату. По дороге с трудом вытянул из доски нож и тут он услышал слабый стук, доносившийся из прихожей комнаты.Кто-то стучал в дверь. -Кто? Полиция? Эльза? Зачем? -сердце забилось в тревоге. Офицер устремился к столу, где лежала портупея. Руки мгновенно и профессионально достали из кобуры "Вальтер", послали патрон в патронник.

— Кто? Что вам нужно? — ответил он твердым голосом, выйдя в коридор. Стук повторился, но уже с условным обозначением. -Свои,— облегченно вздохнул Киселев и открыл дверь.

На пороге стоял "Медведь".Он был встревожен.

-Я вас не вызывал, господин оберлейтнант Клебер,— тихо, но с нескрываемым раздражением на немецком языке произнес Киселев. -Что случилось?

-Здесь стоял шум, господин майор. Бежала в слезах официантка, я ее видел в ресторане "Папа Карло".Я подумал, может нужна моя помощь.

-Нет, спасибо, оберлейтнант. Все хорошо...Но раз вы здесь, то заходите, не стойте у порога.— Майор пропустил офицера к себе в квартиру и убедившись, что за ним нет слежки, закрыл дверь на замок.

-Что случилось, товарищ Константин?— на Киселева уставились строгие, недоуменные глаза "Медведя". -Вы так кричали, что я боялся что к вам приедет полиция.