Я как раз собиралась начать атаку, надеясь, что Этан был прав о Доминике, когда выяснилась новая беда. Мэллори снова стояла, ее волосы развевались вокруг нее, подобно статическому галогену, а глаза блестели темной магией.
Я вздохнула, мой живот сжался от страха, что она никогда не будет в состоянии избавиться от этой зависимости. Нет, если она взяла немного от фильтрации демона.
Но она посмотрела на меня, и я увидела борьбу в ее глазах.
Она не поддалась темной магии. Она просто пыталась удержать ее немного.
— Пейдж, Катчер. Помогите ей. Она должна позволить магии идти! — Когда они бросились к ней на помощь, я повернулась к Доминику и Сету. Выдохнула.
— Сейчас или никогда, — пробормотала я, и позвала его по имени.
— Доминик! — Я крутанула мечом в руке один раз, затем второй раз.
Доминик оглянулся на меня, улыбаясь маниакально, потом поднялся.
Сет все еще лежал в грязи, и он не двигался.
Его белые крылья кровоточили, на плечах темно-красные раны.
Если это произойдет, я собиралась быть тем, кто сделает это.
— Здравствуй, балерина.
— Ты не имеешь права называть меня так. — Я отступила немного, перемещаясь подальше от всех остальных.
— Разве? — Сказал он. — Я был здесь все это время. Я видел все, что он сделал, все ваши взаимодействия.
Одно из его крыльев выстрелило, и я покатилась по земле, упав, но снова поднимаясь вся грязная и в синяках.
— Ты не был приглашен, — указала я. — Ты был шпионом.
Другое его крыло выстрелило. Когти на краю этого крыла вспахали землю, и я подпрыгнула в воздух, чтобы избежать их, приземляясь на корточках с другой стороны.
— Ты действительно имеешь чутье, — сказал он, поворачиваясь ко мне лицом.
Он выставил свой меч, и я молча извинилась перед своей катаной за тот образ, что я собирался создать, чтобы встретиться с ним напрямую.
Волна боли пронеслась вниз по моей руке.
Доминик рассмеялся и отскочил. Я парировала, убирая меч в сторону, и используя импульс, чтобы раскачать себя для удара "бабочкой". Мне удалось ударить в почку, но его крыло махнуло вперед, поймав меня кончиком когтя и разрывая кожу на моей голени. Боль была внезапной и сильной и несла тошнотворное ощущение, что присутствует магическая природа.
Я отшатнулась, повторно обхватывая мой меч, и повернулась к нему лицом.
— Больно, не так ли?
Вода капала в глаза с моей грязной челки. — Это не чувствуется, как мурлыканье котенка, — призналась я. Боль была ужасной, я побежала вперед, подсекая ударом, который нанес рану в четыре дюйма в верхней части его левого крыла.
Он закричал и бросил меня, как куклу. Я приземлилась снова на спину в луже холодной воды, обещая себе горячую ванну, если только сумею встать на ноги.
Упершись одной рукой у себя за спиной, я выгнула дугой тело и вскочила снова.
Его крыло кровоточило, и, очевидно, испытывая боль, Доминик захромал ко мне. — Ты не знаешь, когда следует уйти, не так ли?
— Я бы сказала то же самое про тебя. — Я снова схватилась за меч.
Он устал и был ранен, и его следующий выстрел был небрежен, но все еще мощным. Избегая прямого удара я упала вниз. свернувшись на земле и сжимая меч, чтобы не потерять его в грязи.
Я пнула его ногой из-под низу, сбив его на землю и вскочила, но он ухватился за штанину.
— Мы не закончили, — сказал он, увлекая меня снова на землю.
— Мы все закончили, — заверила я, пиная его по кирпично-монолитной груди, пока он рефлекторно не отпустил меня.
Теперь дышать стало немного сложнее, чем это было во время тренировок, пойди разберись с этим. Дотронулась до своей ноги. Я могла продолжать растягивать борьбу еще некоторое время, но он бы победил меня с точки зрения грубой силы и выносливости. Я бы проиграла войну на истощение против него.
Вспомнив, что сказала ранее — изменить шансы. В это время Доминик встал на ноги, я оглянулась… и увидела нечто очень полезное.
Меч передо мной, я поддельно вяло заковыляла назад.
Доминик, с блеском успеха в глазах, преследовал меня, как добычу. Призвав свои театральные способности, я издала несколько довольно убедительных стонов боли.
Он дьявольски усмехнулся, затем поднял меч, и тогда я делано споткнувшись, побежала вперед к запутанному клубку из качелей на цепях.
Это был мой шанс.
Доминик, возможно, был еще в человеческой форме, но я не была. Я все еще обладала вампирскими скоростью и силой, и я знала, как использовать их сейчас. Опустила меч. При такой большой скорости мои движения были размыты, я размотала цепи из уплотнительных колец. Площадка была все еще твердой, как я и надеялась, хоть качели и проржавели.
Я бежала от Доминика, и, когда он попытался, подсечь меня сзади за ноги, его крылья застряли в боковых опорах. Я оплела вокруг цепи
, пока он не оказался хорошо связанным и ревущим унизительно высоко.
Он был действительно большой и ревущий.
Я подняла свой меч и стояла перед ним, с поднятыми руками, Меч, направленный вниз, готовый к концу всего этого.
— Сделай это, — сказал Доминик. — Дай жизнь своей ведьме и положи мне конец.
— Я не буду радоваться этому, — сказала я ему. — Вот в чем разница между нами.
— Неужели мы настолько разные, Страж? Ты убиваешь, потому что вы веришь, что это правильно. Как и я.
— Я убиваю, чтобы спасти жизни других людей. В отличие от тебя, у меня нет нет иллюзий, что это делает меня лучше. — Мои руки дрожали, я приготовилась к удару.
— Нет!
Я замерла и оглянулась. Сет хромал к нам, все еще держа раненую руку, одно крыло трогательно волочилось по земле.
— Остановись, Мерит. Это не твоя задача. — Поморщившись, он протянул здоровую руку. — Я сделаю это, — сказал Сет. — Я закончу его жизнь.
Я посмотрела на него. — Ты никогда не убивал раньше. Ты уверен, что хочешь начать сейчас?
— Он был частью меня на протяжении веков. Он, к лучшему или худшему, мой брат. Его кровь не должна быть на твоих руках, только на моих.
Я не знала, как с ним спорить. Я не была увлечена идеей убийства уже павшего мужчины, но не было никаких сомнений, что он продолжит убивать, если возникла такая возможность. С другой стороны, Сет уже хлебнул горя, и я не хотела добавлять еще и это бремя.
— Это принесет мне мир, — сказал он, — знать, что ты не была вынуждена отнять чужую жизнь за мой счет. Это поможет мне искупить проблемы, что я создал. Для боли. Для страдания.
Не было никаких сомнений в искренности в его взгляде. Это был взрослый, как оказалось, хорошо воспитанный человек. Я передала меч.
Он кивнул и, сомкнув пальцы вокруг рукояти, закрыл глаза, я бы поклялась, что он вздрогнул.
