Ни слова не говоря, Герман протянул руку, и мы переместились в особняк. Незнакомый лакей передал для меня накидку, сам граф облачился в плащ и жестом создал над нами магический купол. И не зря, в столице сегодня накрапывал мелкий дождик. В экипаже ехали молча.
Мне очень хотелось понять, что же это все-таки было, но начать расспросы не решалась. Не сейчас, не перед важным событием, когда каждый нерв и без того на счету. А вот вернемся домой, и тогда…
Но Герман решил иначе.
— Я виноват, прости. — Он говорил тихо и глядя в сторону. — В последнее время мне стало сложнее удержаться, и иногда безумие приобретает пугающие масштабы. Я не злюсь ни на тебя, ни на твоего питомца. Сам виноват, знаю. Возможно, скоро я стану… — Герман прикрыл глаза и как будто произнес через силу, — совсем невыносим. Прости. Я не специально.
— Я могу помочь?
Я правда хотела! Очень! Страшно не только становиться центральной фигурой его безумия. Куда страшнее понимать, что сам он никогда не попросит о помощи и не покажет свою слабость до тех пор, пока не станет поздно. Но если есть хотя бы шанс, хотя бы полшанса!
— Улыбнись для меня.
Он сказал это мягко, а у меня в груди все перевернулось.
Мы все ехали и ехали, а я не то что улыбаться, я слез сдержать не могла! Радовалась лишь одному, что их не видно в полумраке кареты и можно спрятаться под накидку, чтобы утереть их украдкой. Мне было больно. Больно за него. Невыносимо видеть, как сильный и могущественный дракон превращается в безумца. Не по своей воле, а по прихоти какой-то безумной ведьмы!
Решено. Не отстану от Райвер, пока не расскажет все! В эти дни она не приходила в замок, но в последний свой визит порадовала, что достала пригласительный на бал и обязательно будет там. Вот и поговорим!
Из экипажа я выходила бледная, но уже успокоившаяся и с уверенной улыбкой на губах. Я сильная, я справлюсь. Я ничем не хуже и не глупее остальных высокородных леди. Я красива и просто роскошно одета. Уверена в себе, и осанка моя безупречна. Я знаю многое, и еще больше мне только предстоит узнать, но главное мне уже известно. Я — не сдамся!
И я улыбнулась шире.
Бал шел своим чередом, гости пили, ели и веселились, а яркие ифриты мелькали то тут, то там. Мы уже виделись с Райвер, но драконицу, выбравшую для бала лиловое платье, быстро приметили послы, и декан оказалась буквально нарасхват. Герман сегодня был привычно тих и задумчив, но всего за час пригласил меня танцевать уже пять раз, и я терялась под его молчаливым напором и пристальным взглядом. Изо всех сил пыталась улыбаться, но в душе поселилась отчетливая тревога. Словно предчувствие беды. Непонятное, необъяснимое и оттого лишь больше пугающее. Заставляющее паниковать и озираться. Искать причину, пытаться понять и рассуждать логически… Но все равно возвращаться к тому, что это непостижимо и жутко.
Сегодня на балу было куда больше женщин, чем в прошлый раз. То ли дамочки желали урвать экзотики, то ли это было сделано намеренно, ведь я не знала, по какому принципу распределялись пригласительные, но лишь к концу второго часа мы пересеклись сразу с тремя послами, одним из которых был паша Мурзам.
Ифриты выглядели довольными и, обменявшись с графом любезностями, завели неспешную беседу об ответном визите вежливости после удачного завершения переговоров и о том, кто, по мнению Германа, будет входить в делегацию. Паша, воспользовавшись паузой, пригласил меня на танец и после дозволяющего кивка дракона увлек в центр зала.
Сегодня ифрит был одет в яркий оранжевый халат и более темного оттенка тюрбан, а сам излучал столько энтузиазма, что, казалось, мог заразить им всех гостей во дворце. Но как только мы отдалились от графа на достаточное расстояние, чтобы он потерял нас среди пар, мужчина резко посерьезнел и взглянул на меня совершенно иным взглядом.
Пытливым и… Решительным?
— Мири Марьяна, счастлив видеть вас вновь. — Его голос звучал ласково и восторженно, но взгляд заставлял ежиться. — Кажется, вы только хорошеете с каждым днем. Но ваши глаза… Почему они грустны, о, прелестная жемчужина бескрайних просторов? Могу ли я узнать причину вашей печали, дивная пэри? Мне невыносимо видеть, как одна из самых прекрасных дев мира губит себя в угоду бездушному чудовищу.
Бестактность ифрита разозлила в один момент, и если до его последних слов я еще надеялась выдержать танец до конца и не вспылить, то очередное заявление о том, как, по его мнению, мне плохо, окончательно сдвинуло чашу весов.
Не быть мне сегодня хорошей девочкой.
— А с чего вы взяли, что без него мне будет лучше? — Я гневно сузила глаза и надменно вскинула подбородок. — Ни возраст, ни должность не дают вам права вмешиваться в чужую жизнь. Мне самой решать, с кем быть!
— Вы любите его? — обманчиво мягко уточнил ифрит, не задетый моей вспышкой. Уловил мое замешательство и усмехнулся. — А он вас? Молчите? Ради чего вы идете на такие жертвы, Марьяна? Защищаете его, остаетесь рядом? Он не стоит и единственной вашей слезинки, а я чувствую, что вы сегодня плакали. Не отрицайте, не стоит. — Я недовольно дернула плечом и попыталась выдернуть ладонь из его руки, но паша сделал вид, что не заметил, и даже не сбился с шага. — Жалок тот мужчина, кто не может сделать свою женщину счастливой. Я не говорю сейчас о любви, но подумайте… Уважение, забота, желание пойти на компромисс, доверие — есть ли они в ваших отношениях? Ненависть разрушает, безразличие — убивает, а ложь…
Ифрит многозначительно отвел взгляд, и в моей груди вновь предательски кольнуло страхом. Что за намеки? Куда он клонит? Не все ли ему равно, кто я, где, с кем и как? Не в силах избавиться от его общества, лихорадочно начала искать взглядом Германа. Где? Где он? На прежнем месте его не было, и от беспокойства у меня враз заледенели пальцы.
Паша Мурзам еще что-то говорил, превознося меня и все сильнее очерняя дракона, а у меня в голове билась лишь одна мысль. Где он?! Где?! Если они с ним что-то сделали, если только посмели, если…
— Герман, дорогой!
Кого он меньше всего желал увидеть сегодня, так это Изольду. Рыжая бестия, как всегда, была безупречно хороша и знала об этом. Платье на грани приличия, вызывающий макияж, фривольное поведение… Сейчас он совершенно не понимал, как это могло нравиться ему раньше. Вульгарная, пошлая, развратная девица!
А вот Марьяна совсем другая…
— Изольда, — кивком дал понять, что увидел ее, но не обронил ни слова приветствия, ни звука, который можно было счесть за комплимент.
— А ты все так же холоден? — Прижалась к нему грудью, как последняя шлюха, и преданно заглянула в лицо, униженно ловя его взгляд. — Злишься на меня, котеночек мой? Ну что же ты? Ведь нам так хорошо было вместе! Герман! Да посмотри ты уже на меня!
— Изольда, что было — то в прошлом. — Она была недостойна даже презрительного взгляда, и дракон смотрел туда, где танцевала Марьяна с этим мерзким ифритом. — Не вынуждай меня применить силу. Исчезни.
— Хм… — В ее голосе проскользнуло нечто странное, что моментально заставило его напрячься. — То есть тебе совсем неинтересно, что задумали послы в отношении одной элементальки? Что ж…
Как ни схватил ее за горло и не задушил на месте — непонятно.
Медленно повернул голову, поймал ее взгляд, прочел в нем намек на правду и глухо рыкнул:
— Говори!
Изольда замерла, нервно облизнула губы, воровато осмотрелась и подалась еще ближе, едва ли не повисая на нем.
— Не тут, дорогой. Слишком много посторонних. Идем со мной, и ты все узнаешь…
Если бы он почуял в ее словах ложь, то убил бы на месте. Но Изольда не лгала, и это наводило на безрадостные размышления. Бросил встревоженный взгляд в зал, внутренним чутьем убедился, что Марьяна на месте, и только после этого отрывисто кивнул. Сходит. Узнает. И если эта тварь посмеет его обмануть…
Что произошло потом, Герман так и не понял. Они вышли в парк, Изольда счастливо повисла на его руке, щебеча какую-то чушь, а в следующее мгновение затылок резко кольнуло, и сознание окутала тьма.
