дальше? – спросила, закрывая глаза.
– Дальше просто расслабься. – Геллард пощекотал дыханием мое ухо. – Почувствуй свою силу. Почувствуй мою. Дыши в унисон. Позволь ей свободно струиться по телу.
– Хорошо….
Постаравшись выбросить из головы все лишнее, я расслабилась. Прижалась еще теснее, осторожно погладив ладонями сильную спину. Стала дышать в такт стуку чужого сердца. Потянулась к своей силе, позволяя ей понять, что больше нет никаких ограничений.
Тьма бесстрашно заструилась по моему телу, хлынула наружу. Следом за ней потянулась сила некроманта. Магии стало настолько много, что я даже потеряла ориентацию. Но меня это не испугало. Потому что рядом был мужчина, ставший надежной опорой. Который молчаливо пообещал, что не оставит меня и не даст потеряться в этом безумном водовороте чистой энергии.
И Геллард оправдал доверие. Удержал, давая время понять, как на самом деле должен вести себя источник. Давая возможность привыкнуть и окончательно избавиться от всех оков, в которых я когда-то пыталась удержать свою силу. А теперь мы с ней и правда стали единым целым.
Обратно я выныривала медленно и осторожно. Мой источник постепенно успокаивался, мурча довольным сытым котом. Тело больше не ныло, как это иногда случалось раньше. Наоборот, я ощущала себя удивительно легкой и свободной.
– Как ты? – спросил Геллард еле слышно.
– Хорошо, – честно ответила я, открывая глаза.
Воздух вокруг все еще был насыщен магией. Серебристые всполохи расцвечивали воздух, как это бывает перед грозой. Но они не жалили, не причиняли боли. Только ласково щекотали кожу, будто уговаривая: «Смотри, ведь это совсем не страшно. Доверять не страшно».
Я подняла взгляд на некроманта и чуть не задохнулась от эмоций, горящих в темных глазах. Стало жарко. Губы пересохли, мне ужасно захотелось их облизать.
– Сэлл… – прошептал некромант.
Он осторожно заправил мне за ухо прядь волос, выбившуюся из косы. Так нежно, так мимолетно. Я прерывисто вздохнула и подставила губы для поцелуя. Геллард коснулся легко, почти неощутимо. А у меня внутри все перевернулось от нежности. Невозможной, непривычной нежности, которую я еще никогда не испытывала.
Геллард провел ладонями по моей спине, лаская, углубил поцелуй. И вдруг отстранился, тихо выругавшись.
– Меня вызывают, – хрипло выдавил он, скользнув губами по моему виску напоследок. – Подожди минуту.
Геллард поднес к уху браслет, активируя его. И вдруг окаменел. Лицо мужчины так стремительно побледнело, что чувственный дурман слетел с меня, будто его и не было. На языке стало горько от предчувствия беды.
– Что случилось? – спросила я, когда некромант опустил руку.
– На короля было совершено покушение.
Под отводом глаз мы промчались по коридорам в королевское крыло. Второй этаж был полон гвардейцев, но нас с некромантом пропустили без вопросов. Мы ворвались в гостиную, где я имела честь обедать с королевой, а потом – в спальню. Там оказалось многолюдно. Незнакомый мне мужчина в доспехах королевской гвардии, хмурые супруги Ард Ренна, бледная, словно смерть, Никалея и королева, способная поспорить с дочерью по цвету лица.
Его Величество лежал на большой кровати. Возле изголовья сидел Майло Феррант. Он приложил пальцы к вискам Никалаоса и что-то беззвучно шептал, прикрыв глаза. У меня вырвался судорожный вздох. Не нужно было подходить близко, чтобы понять: король мертв.
– Что произошло? – спросил Геллард.
– Фанатик. – Королева говорила спокойно, но пальцы, нервно комкавшие юбку, говорили о том, что спокойствия нет и в помине. – Фанатик-смертник. Никалаос проводил смотр кавалерии… Смертник просто выскочил, воткнул себе нож в грудь и проклял…
– Проклятие «Последний вздох», – некромант кивнул, помрачнев.
А я обратила внимание, что по коже, видневшейся в расстегнутом вороте рубашки короля, ползут черные плети вен. Неправильная, жуткая энергия. Даже в мертвом теле не нашедшая покоя. Боги… Как же так вышло? Почему убийцу проморгала охрана? Почему не сработал ни один защитный артефакт, которыми, я уверена, король был увешан, как собака блохами? Да, я понимаю, что абсолютной защиты просто не существует, но… Боги, как же это глупо, страшно и несправедливо. Пусть мы и не были знакомы с королем, он не заслужил такой смерти. И Виаросса не заслужила того, что за ней последует.
– Майло уничтожает проклятие и восстанавливает тело, – подал голос Вилард Ард Ренна, глянув на сына.
Это прозвучало очень странно, ведь мертвецу уже было все равно. Вот только Геллард сосредоточенно кивнул и отошел к дальней стене.
– Майло, сколько тебе еще нужно времени?
– Минут десять, – ответил тот сквозь зубы.
– Ты только обязательно вернись, хорошо? – озвучила неожиданную просьбу эсса Гельма.
Я хотела было спросить, куда собрался некромант, но тот вытянул вперед руку. Ладонь полыхнула тьмой, и в ней материализовалась уже знакомая мне коса. Геллард крепко сжал ее и рассек воздух, открывая проход в Загранье. Вот только не стал ждать, а прежде, чем я успела спохватиться, шагнул в проход, и тот сразу схлопнулся за его спиной.
– Что? – вырвалось у меня. – Что он сделал?
– Отправился искать душу папы, – тихо произнесла Никалея.
Душу? Прямо в Загранье? Где так холодно и нет никого живого?
– А… Геллард ведь вернется?
– Обязательно, – отчеканила эсса Гельма. Но неподдельная тревога в ее глазах заставляла усомниться.
Я беспомощно огляделась. Эсс Вилард обнимал за плечи жену, которая неотрывно смотрела в угол, где исчез их сын. Майло Феррант продолжал бормотать свои заклинания. Принцесса и королева не сводили глаз с монарха. Гвардеец все так же стоял, не двигаясь. А мне стало страшно. И совсем не потому, что Виаросса может остаться без короля, а де Кастаноры – без любимого мужа, отца и брата.
Геллард ушел в Загранье, не оставив двери, через которую можно прийти обратно. Я лишь краешком прикоснулась к холоду того мира, когда мы звали Наставника. Но и этого мне хватило, чтобы понять: мертвый, безжалостный, всепоглощающий, он не приспособлен для живых. Даже для тех, кого сам Марр благословил на визиты в свою вотчину. Илео говорил, что мертвая тьма постепенно убивает жнецов. Сколько раз Геллард уже ходил туда? Сколько ее прикосновений вытерпел? Сколько оставил кусочков души, делающих его все менее и менее живым? И как близко подошел к тому краю, из-за которого уже не возвращаются?
Я вдруг на секунду представила, что некромант не вернется. Что больше не увижу его улыбку. Не услышу бархатистый голос, который так произносит мое имя, что
