обстановка напоминала интерьер современной бревенчатой хижины.
Я села, протирая глаза, прежде чем заметила свои очки и нож, лежащие на прикроватном столике. Внезапно все нахлынуло на меня с такой силой, что у меня скрутило желудок — рофли в моем напитке, Джунипер и Зейн, Кент, Голлум в лесу. Мое тело все еще считало, что существует опасность, и я ярко помнила, каково это было, когда Голлум прикоснулся ко мне.
Шахта… эти холодные, затопленные туннели…
Я подпрыгнула, когда дверь ванной открылась, и оттуда неторопливо вышел обнаженный Леон, вода стекала по нарисованному рисунку на его груди, когда он вытирал полотенцем волосы. Он заметил, что я проснулась, ухмыльнулся и замер с полотенцем на плечах.
— Наконец-то проснулась, — сказал он. Зеркало у него за спиной давало достойный вид на его татуированную спину и задницу — задницам мужчин слишком редко давали ту оценку, которой они заслуживали. Я просто кивнула, надеясь, что румянец, заливший мое лицо, не был заметен. Пытаться не пялиться на чудовищный член у него между ног оказалось невозможным, независимо от того, сколько раз я видела его раньше.
— И как ты себя чувствуешь?
Он подошел к краю кровати. Мне хотелось слизать воду с его груди.
— Как будто я не ела пять лет, — честно призналась я. Думаю, мой желудок проглотит сам себя. Ужасные события, вероятно, должны были отбить у меня аппетит, но я отчаянно хотела плотно позавтракать.
Если бы Леон был частью этого завтрака, было бы еще лучше.
— Хорошо, я уже заказал доставку еды и напитков в номер. Скоро должен быть здесь.
Он отбросил полотенце и забрался на кровать, и мое сердце заколотилось.
— Ты — первое блюдо, куколка.
Мой макияж со вчерашнего вечера, вероятно, был размазан по всему лицу, и я не почистила зубы, но ему действительно было все равно. Он толкнул меня обратно на подушки и задрал мою рубашку слишком большого размера, посасывая сначала один сосок, затем другой, раздвигая мои ноги.
— Не забывай о нашей сделке, — пробормотал он, в перерывах между ласками языком по моим теперь уже твердым соскам. — Я проколю эти сладкие маленькие бутоны. Скоро — фактически, сегодня.
Я забыла, но в тот момент, когда он напомнил мне об этом, мою голову обдало жаром. Он схватил меня за бедра, придавая мне такое положение, что я чуть приподнялась над кроватью, моя спина выгнулась дугой, и начал есть меня так, словно это был его последний гребаный прием пищи.
Я резко ахнула, мой клитор набух между прикосновениями его языка и всасыванием его рта. Мои пальцы запутались в его волосах, крепко сжимая их, когда он выдавил из меня стон.
Он усмехнулся, короткая пауза, когда мои ноги затряслись вокруг его головы.
— Продолжай вот так дергать меня за волосы, моя девочка. Мне тоже нравится боль.
Мне понравилось это новое ласкательное прозвище, которое он придумал для меня; у меня потеплело в животе, но и его признание тоже. Я крепче вцепилась в его волосы, хотя сомневалась, что что-либо из того, что я сделала, могло по-настоящему причинить ему боль. Но когда я потянула, он застонал, прижимаясь ко мне. Он опустил мои бедра, но только для того, чтобы высвободить руку и ввести в меня два пальца, продолжая облизывать мой клитор.
— Черт, я собираюсь кончить…
Экстаз захлестывал меня сильно и быстро, топя меня. Он задвигал пальцами быстрее, прижал мое бедро вниз, чтобы мои дрожащие ноги не могли сомкнуться, и безжалостно водил по мне языком, пока я не кончила на его пальцы, задыхаясь, когда намочила простыни.
И он не остановился.
— Еще раз, малышка, — прорычал он, его пальцы все еще обрабатывали меня, он садистски улыбался, когда я извивалась под ним, стимуляция была почти чрезмерной, почти болезненной, но чертовски приятной.
— Я не могу… не могу!
Одной рукой все еще ощупывая меня, другой он схватил меня за горло — не сжимая, просто прижимая к подушкам — и сказал:
— Ты можешь, и ты сделаешь это. У тебя нет выбора.
Он был прав. Его язык и пальцы творили свое волшебство, и мои глаза закатились, когда я снова испытала оргазм. Я даже не могла отдышаться, не говоря уже о том, чтобы заговорить, когда он медленно поднял голову и облизал свои пальцы.
— Чертовски вкусно, — пробормотал он. — И как раз вовремя для основного блюда.
Раздался стук в дверь, когда прибыла доставка еды и напитков в номер, и я быстро спрятала свое дрожащее тело обратно под одеяло, когда Леон открыл дверь с полотенцем на талии. Официант казался особенно взволнованным, когда спросил, не нужно ли Леону чего-нибудь еще.
Чрезмерно нагруженный поднос остался на маленьком столике, и я ела, пока Леон одевался и валялся на кровати. Он заказал почти все, что было в меню на завтрак, поэтому я начала с яиц Бенедикт и клубничных блинчиков.
— Где мы находимся? — спросила я в перерыве между укусами.
Он пожал плечами.
— К северо-востоку от Абелаума. Я просто продолжал идти, пока не нашел место, где можно остановиться.
Я нахмурилась.
— Кинь мне мой телефон, хорошо?
Как я и подозревала, у меня было около дюжины пропущенных звонков от Инайи и безумных голосовых сообщений. Чувство вины грызло меня, хотя на самом деле у меня не было другого выбора, кроме как оставить ее прошлой ночью. Было почти одиннадцать утра, поэтому я перезвонил ей.
— Черт возьми, Рэйлинн, я уже думала, тебя похитили!
Я вздрогнул от ее приветствия.
— Детка, где ты? Я как раз собиралась подать заявление о пропаже человека…
— Я в порядке, в порядке, прости, — быстро сказала я. Я взглянула на Леона, который вопросительно прищурился.
— Я… вчера вечером мне пришлось уйти пораньше. Кто-то, эм… кто-то подсыпал наркотик в мой напиток.
На линии воцарилась полная тишина.
— О боже мой… О Боже мой, ты…?
— Я в порядке, серьезно. Прости, что не позвонила тебе или что-то в этом роде, я просто…
— Не извиняйся, о Боже, я просто рада, что с тобой все в хорошо!
Облегчение, прозвучавшее в ее голосе, заставило меня почувствовать себя еще более виноватой. Я не совсем лгала, но и не могла сказать ей всей правды.
— Тебе нужно, чтобы я тебе что-нибудь принесла?
— Все в хорошо, я в норме. Ты можешь просто позаботиться о чизкейке в течение нескольких дней? Я скоро приеду и заберу его, обещаю.
— Конечно!
От негромкого мяуканья Чизкейка на заднем плане у меня защемило сердце.
— Он может оставаться с тетей Инайей столько, сколько ему нужно.
Еще одна пауза.
