Кастэрс расхохотался.
– Вызывать духов, дорогая, это моя прерогатива. Я занимаюсь этим многие годы. Мои знания оккультных наук и опыт позволяют мне в любой момент вызвать духов-хранителей вашего пузырька. Вы что, действительно этого хотите? – Он стоял перед Луизой, которая в испуге сжалась в комок. В маленькой каюте Кастэрс казался гигантом. Она боялась признаться себе, что с каждой секундой ее отвага испаряется. Остается один только ужас.
Кастэрс посмотрел на нее, взгляд его выражал презрение. И вдруг он поднял вверх лицо и сделал глубокий вздох.
– Анхотеп, жрец Исиды, я призываю тебя! Приди! Анхотеп, жрец Исиды! Предстань предо мной сейчас же! Анхотеп, жрец Исиды! Явись сюда в свете дня! – Он сложил вместе ладони. Голос его эхом отдавался в тишине.
Луиза была в ужасе.
Она уже видела полупрозрачную фигуру, появившуюся напротив окна, она видела худое надменное лицо, широкие плечи, бледные глаза, так напоминающие глаза Кастэрса, ощущала насквозь пронизывающий холодный взгляд. Тишинa в каюте стала невыносимой, атмосфера наэлектризовалась до предела. Луиза закрыла глаза.
– Миссис Шелли, вы звали меня? – От голоса, раздавшегося где-то позади и так неожиданно взорвавшего тишину, у Луизы перехватило дыхание.
Какое-то мгновение она не могла сдвинуться с места, но потом обернулась к так кстати пришедшей Джейн.
– Да, пожалуйста! – Она крепко сжала руку женщины. – Прошу вас, покажите дорогу лорду Кастэрсу. Он как раз собирался уходить. – Ее стало безудержно трясти.
Когда Кастэрс в сопровождении Трис покинул каюту, Луиза закрыла глаза и в изнеможении опустилась на кровать, не в силах пошевелить даже пальцем. Открыв глаза, она увидела, что призрак, стоявший перед окном, никуда не исчез…
– О Господи! – произнесла Анна вслух. Она захлопнула дневник, жадно хватая ртом воздух. Руки ее тряслись. Она посмотрела на закрытый ящик туалетного столика. Заставив себя встать, она направилась было к столику, когда услышала, что за дверью каюты кто-то покашливает.
Это был Тоби.
Он посмотрел на ее короткий пеньюар и растрепанные волосы. Затем внимательно вгляделся в ее лицо.
– Я беспокоился, потому что вас не было на завтраке. Вы ведь и вчерашний ужин пропустили. Вы уверены, что все в порядке? Выглядите ужасно.
Она усмехнулась.
– Вы всегда делаете подобные комплименты?
– Нет. Я способен на комплименты и получше. – Он опять улыбнулся. – Что с вами, Анна? У вас руки дрожат.
Она смущенно обняла себя за плечи.
– Все в порядке.
– Да нет, не сказал бы. Это из-за меня или опять из-за чертова дневника? – Он увидел дневник, который лежал на кровати. – Анна, извините, что я это говорю, но, если вас так расстраивает дневник и отнимает все ваше время, да так, что вы пропускаете экскурсии, за которые заплатили тысячи фунтов стерлингов, стоит ли продолжать читать его? – Тоби посмотрел на нее жестким взглядом. – Почему бы вам не выбросить его к чертовой матери? Ну, не совсем, конечно, выбросить, это достаточно ценная вещь. Просто отложить его куда-нибудь подальше. Читать будете дома, сидя в саду.
– Не могу. Я должна знать, что произошло дальше. – Она произнесла эти слова, как заклинание.
– Должна? – Неожиданно его голос смягчился. – Но почему? Почему это так важно?
– Там написано о флаконе для благовоний. Кто-то пытался выкрасть его у Луизы. Она думала, что в каком-то смысле на флаконе лежит проклятие, – путано объяснила Анна.
Тоби все смотрел на дневник.
– А вы тоже думаете, что на флаконе может лежать проклятие?
Она взглянула на него, заподозрив, что он насмехается над ней, но его лицо было совершенно серьезно.
– Вы мне его покажете, Анна? Уотсон думает, что это подделка, ведь так? Он не делает из этого секрета. Я не специалист, но у меня хороший нюх на настоящие вещи.
Она колебалась, но вдруг, что-то решив для себя, подошла к туалетному столику и вытащила ящик. Она передала Тоби флакон, завернутый в шарф. Он развернул шелковую ткань и кинул шарф на кровать, потом поднес флакон к лицу и прикрыл один глаз.
Она видела, как Тоби аккуратно ощупывает поверхность флакона. Его словно завораживало это зрелище. Он аккуратно постучал по стеклу и положил большой палец на запечатанную пробку. Потом он вытянул вперед руку, словно взвешивая флакон на ладони.
– Мне кажется, что вещь настоящая. – Он взглянул на Анну. – Ручная работа. Грубая поверхность с множеством неровностей, попадаются глубокие вмятинки, но я вам больше скажу… – Он нахмурил брови. – Я чувствую, что это очень древняя вещь. Не спрашивайте меня как, но я чувствую это.
– Энди говорит, что это машинная работа, – спокойно сказала она.
– Чушь. Он ни черта не понимает в стекле, если так говорит. Тоже мне, эксперт! А еще называет себя специалистом!
– Но этот флакон из Египта?
– А Луиза пишет, что он из Египта?
– О да. – Анна прикусила губу.
– Значит, так и есть. – Тоби ободряюще улыбнулся. – Анна, почему бы не почитать в дневнике что-нибудь приятное? – вдруг предложил он. – Что-нибудь веселое. Ведь там наверняка должны быть такие отрывки. Ну, а теперь отложите дневник, пойдемте плавать на паруснике. Дайте мне на минуточку дневник, я найду вам какой-нибудь веселый отрывок.
Анна колебалась.
– Не беспокойтесь, я буду очень аккуратен, обещаю. Я просто полистаю страницы и взгляну на почерк. Знаете, ведь по почерку можно многое узнать о человеке. – Он замолчал и, когда она ему не возразила, уселся на кровать и стал осторожно перелистывать страницы и внимательно читать те места, которые были помечены Анной. Она стояла и смотрела на него, не говоря ни слова. Она размышляла, почему она все-таки дала ему посмотреть дневник, почему пригласила его войти, почему показала ему флакон. Почему, как она только что осознала, ей более комфортно с ним, а не с Энди. Несмотря на обвинения Энди, обвинения, в которые – она совершенно четко это знала – ни на секунду не верила! Внезапно он поднял на нее глаза.
– Вот здесь. Посмотрите. Интересный отрывок. Видите, написано пружинистым почерком и даже рисунок веселый. Прочесть вам? – Она пожала плечами и села на табурет.
Хaccaн вернулся в тот день, когда они бросили якорь у острова Филе. «Скарабей» пришвартовался совсем рядом от них, а дахабея Филдингов стояла в нескольких ярдах от «Скарабея».
Со спокойным достоинством Хассан принял объяснения сэра Джона, который сказал, что произошла досадная ошибка и непонимание. Хассан спокойно стал вести прежнюю жизнь на пароходе, как будто никуда не пропадал. Луиза знала, Форрестеры могли предположить, что ее отношения с Хассаном стали еще более дружескими, в чем они вряд ли захотят публично признаться.
