— Нам вообще не придется ни от кого отбиваться или сбегать, если мы просто перенесемся к Талнаху настолько близко, насколько возможно.
— Так уверен? — огрызнулся Редгар, повернув голову в сторону лейтенанта. И посмотрел столь непривычно, что Диармайд, сглотнув, отступил на два шага. Не сводя с командора глаз, он качнул головой:
— Я ни в чем уже не уверен.
Редгар бессловно рыкнул. Потер зачесавшуюся щеку запястьем. Он так знатно оброс за время странствия. Все они стали косматыми бородачами, кроме Данан. Эта мысль, как и мысль о чародейке, немного успокоила командора.
— Как и я, — отозвался он Диармайду. Подумав о чем-то несколько секунд, уставился на парня и твердо спросил: — Ты слышал его сегодня?
Дей встал от командора сбоку и тоже уставился вдаль, разглядывать ничем не привлекательный перелесок с волками.
— Да. И сегодня… — он замолчал, не зная, как сказать. — Это не всегда была речь. Я имею в виду, вообще речь — человеческая, эльфийская или гномья. Больше похоже на… такой…
— Животный вопль, — подсказал командор. Диармайд обернулся к нему с недоверием:
— Нет. Скорее, шепот или шелест, абсолютно неразборчивый, но да, звериный.
Ред качнул головой в жесте: даже так?
— Тебе повезло. Но то, что его голос стал иной, говорит само за себя, Дей.
Диармайд замолчал, однако Ред видел, что не из согласия: лейтенант набирался храбрости, чтобы сказать. Наконец, насмелился:
— Она ведь тоже это слышит, Ред.
Командор попытался отвести разговор в более безопасное русло в надежде, что Дей не заметит:
— Не нужно быть смотрителем, чтобы услыхать этих волков. Звери чуют нечисть, и её становится больше.
Дей все же заметил. Поджал губы, кивнул:
— Да, нечисти становится больше. Потому что лидер этой нечисти вот-вот всколыхнет мир Черной смертью.
Редгар напрягся — было видно, даже не присматриваясь. Он очень понадеялся, что на этой реплике лейтенант сам и заткнется. Но куда уж там?
— Поговори с ней, Ред. Не о магии или рыцарях-чародеях.
— О том, не болит ли у неё от зова архонта голова, словно ей мозги вышибли ломом?
Дей хохотнул:
— Надо же, вот в чем все дело? А я слышал, что это обычно женщины отнекиваются от близости якобы, что голова болит.
— Тебе-то только на слухи и полагаться, евнух, — подначил Ред с однозначной надеждой во взгляде.
— Смешно, — усмехнулся Дей, и Ред понял: да, сейчас он и впрямь не утихнет. — Даже слепому видно, как она на тебя смотрит. И скажи мне, что я неправ, если и ты не смотришь на неё в ответ.
Редгар скрипнул зубами и выпалил быстрее, чем подумал:
— Ты неправ, если думаешь, что мальчишка может давать советы! — Потом словно одумался и добавил тише: — Прости. Просто… что я ей скажу? Что это пройдет? Я имею в виду голос. — Редгар хмыкнул. — Предлагаешь врать? Это никогда не пройдет. И даже если нам улыбнуться все боги мира, и мы оба с ней останемся живы в битве с этим архонтом, пройдет год, два, или десять — и нас начнет звать следующий. Я слышу зов двадцать лет, Дей. С тех пор, как вступил в орден.
— Так объясни ей! Объясни хотя бы это. — Видя, что Ред не отзывается, Дей поймал его за плечо и дернул на себя. — Ты готов поговорить нормально с гномом, которого почти не знаешь, со мной, даже пожурить Борво. Но к ней кидаешься, только, когда Данан угрожает опасность.
Редгар смерил лейтенанта понимающим взглядом:
— Хочешь — забирай. Помню, ты с первой встречи на это рассчитывал.
Диармайд не удержался — схватил командора за грудки:
— Я ЖЕ НЕ ОБ ЭТОМ, РЕД! — потом опомнился, отпустил и на всякий случай отошел подальше. В конце концов, это Редгар Тысяча Битв, человек, которому он обязан абсолютно всем. — Архонт имеет на неё влияние, как и на всех нас, это очевидно. Но сколько из нас может от страха развалить городские ворота?
— Так последи за ней! Ты лейтенант, обязанный управляться с рядовыми.
— Я не сделаю её ни спокойнее, ни счастливее, чтобы заглушить голос архонта.
— Значит, хреновый ты лейтенант.
Диармайд вздохнул, осознав, что до командора ему не пробиться.
— Делай, что хочешь, но знай: на Алару ты никогда так не смотрел, и поцелуями не разменивался.
Ред вскипел:
— ЭТО НЕ ТВОЕ ДЕ…
— Даже если нам не светит выжить, ты ведешь себя глупо, — заключил он за неимением других аргументов. — Особенно, если нам не светит выжить.
Редгар не знал, что на это ответить.
— Если нам еще придется ставить шатры, я в свой ее больше не пущу.
— Это не тебе решать.
— Вот, — раздался голос снизу. — Вот она, причина всех бед в мире, — заявил подошедший со спины гном. — Сколько бы ни было лет мужикам, какова бы ни была причина спора, в конечном счете они всегда выясняют, кто важнее и чье слово больше весит.
Редгар скосил на Хольфстенна взгляд.
— Тебя это точно не касается.
— Еще как! — жестко отверг гном. — У тебя, командор, глаза вон как высоко, а не видишь ты все равно ни хрена. Когда женщина зла — это всегда проблема, которую не стоит недооценивать. А если женщина вроде нашей, которая в пылу ухитрилась развалить крепостную стену, то иди-ка и утихомирь её! Я не хочу, чтобы, пока я буду спать, мне на голову свалилась гора.
Ред взбесился:
— Да что вам надо?! — Почему все они лезут к нему в душу и в голову, когда там и без того бардак, боль и усталость?!
— Разбирайся с ней сам, если хочешь! — гаркнул Ред на гнома. Тот оскалился так ехидно, что Ред пожалел о сказанных словах еще до того, как Стенн открыл рот.
— Хочешь здесь только ты. Так что штаны ломит, разве нет?
Голос архонта в голове взгремел тем самым воплем, который мучал его весь день. Только теперь этот вопль походил на икоту, и командор с трудом осознал, что тварь, которую он слышит, смеется над ним.
Он размашисто зашагал прочь, потянув край шнуровки на штанах, чтобы этим двум не пришло в голову идти за ним со своими нравоучениями. Пусть думают, что хотят: что гном был прав, или что ему, Реду, по нужде. Он кое-как завернул за небольшой уступ и схватился за торчащий камень рукой. Вторая, та, что держала завязки, безвольно обвисла плетью.
Как же, будь оно все проклято, ломило голову!
Данан сидела у костра, подбрасывая в него маленькие огненные шарики — просто от нечего делать. Или чтобы занять руки. Диармайд обернулся к ней прямо с улицы, запоздало осознав, что Редгар проорался достаточно громко, чтобы чародейка могла понять, о чем они говорили. Хольфстенн наблюдал, как лейтенант что-то взвешивает в уме, словно бы ведет внутри себя оживленный разговор. Потом тот развернулся и уверенно подошел к женщине. Сел рядом и сдулся. И что он скажет?
— Всю жизнь я слушаю угрозы, что кто-то куда-то меня не пустит. Сперва домой, потом в цитадель, а теперь вон, даже в шатер, — усмехнулась она невесело.
— Да-ан, — протянул Диармайд, приобняв женщину за плечо.
Хольфстенн оглянулся на них коротко и плюхнулся на землю у входа. Любовный треугольник смотрителей — явный или еще нет — его явно не занимал, пока небо не грозило свалиться на землю.
— Я же не это имел в виду, — попытался объяснить Дей. То, что Данан не скидывала его руку, хотя была очевидно расстроена, обнадеживало, что не все плохо.
— Нормально. Я смирилась, что меня не ждет счастье в любви, еще когда отец отправлял меня в Цитадель с проклятьями на устах. — Она бросила в пламя еще один огонек. — Я обречена, Диармайд. — Бросила еще один. — Мы обречены. — И еще один. — Все обречены. — Швырнула последний, и от её раздражения пламя костра на мгновение выстрелило столбом.
Дей откинулся назад, подальше, одновременно борясь со смехом. Данан, выпустив пар, сама не сдержала усмешки.
— Ну, в целом, так и есть, но ведь можно попы…
— Я приняла решение, Диармайд. — Сказала Данан вполне серьезно, оглянувшись на лейтенанта. Страшно представить какое, подумал тот. — Если нам посчастливится выжить в Пагубе, я попрошу Реда, или тебя, если он погибнет, об изгнании из ордена.
